Мы все умрём. Но это не точно (СИ) - Aris me

Где-то за спиной протяжно скрипнули диванные пружины. Грег, который, в отличие от Грейнджер, не успел вовремя спрятаться от Нотта, поворочался, приподнялся на локтях и, обведя комнату мутным взглядом, еле слышно прохрипел:

— Воды-ы, — голос Гойла звучал так, словно ему в рот насыпали добрый фунт сухого песка и заставили проглотить всё одним махом.

Теодор не спеша достал из кармана клубничную магловскую жвачку, один за другим оторвал блестящие кусочки фольги и закинул пару подушечек в рот.

— Пи-и-ть, — продолжал тянуть Грег.

Тео медленно разжевывал жвачку, похрустывая на зубах сахарной глазурью и внимательно разглядывая хрипящего Гойла. Тот вяло махнул рукой и снова протянул долгий, жалобный звук. Нотт старательно надул сладкий розовый пузырь и звонко лопнул его. Вместо жалости он испытывал желание пнуть Грега посильнее. Соберись, нытик. Круциатус Лорда выдерживал молча, а тут… Теодор выдул ещё один пузырь, больше предыдущего, опять звонко лопнув его. Жвачка налипла на подбородок, и он отлепил её пальцами, мысленно выискивая в душе последние крохи терпения.

С одной стороны Грег раздражал своим нытьём, но с другой - виновником его состояния являлся сам Теодор. Поэтому помедлив, он всё же натянул самую сочувствующую улыбку, смочил махровое кухонное полотенчико водой из под крана и приложил ко лбу друга.

Грегори выглядел откровенно плохо, и это было хорошо.

Нотт замер, оценивая результат, поправил мокрую тряпочку, чтобы лежала ровнее, заботливо подоткнул одеяло и вновь окинул взглядом — да, так смотрелось даже эффектнее. Внимательность к деталям — вот что истинно важно. Тео ещё раз оглядел комнату, подмечая незаконченные штрихи. Гермиона должна вот-вот появиться, и требовалось, чтобы всё выглядело идеально. Штор в этой квартире не водилось, поэтому для создания атмосферы болезненного полумрака Теодор стянул простыни со всех кроватей и занавесил ими окна. Вот так, чтобы было темно, как в склепе. Потом поджёг веточки полыни и ещё каких-то пучков цветов, позаимствованных у Бруно, и прошёл с ними по всем углам. Комната наполнилась прекрасным, оккультным ароматом жжёной травы, словно созданным для отпевания покойников.

А отпевать действительно было кого.

В центре комнаты на диване с самым умирающим видом возлежал Грегори Гойл. Нотт и его пристроил так, чтобы болезненный вид и лихорадочно красные щёки сразу бросались в глаза. Тео высунул кончик языка, выставил большой палец вверх и взглядом художника окинул пространство. Правильную геометрию тоже следовало соблюсти, но в этой картине чувствовался лёгкий диссонанс. Теодор придвинул к дивану столик, аккуратно расставил в лучшем ракурсе десяток пустых бутыльков из-под зелий и отошёл на пару шагов, вновь оценивая результат.

Да, столик с бутылочками прекрасно вписался в атмосферу. Половину зелий пришлось слить в раковину, но часть он честно влил в Грега: витаминизированное, повышающее метаболизм, микстуру от желудочных болей, от мигрени, поноса и паразитов — это всё Тео споил ему, не раздумывая, посчитав, что лишним не будет. А пустые склянки архитектурно расставил на столешнице, воссоздавая атмосферу усиленного лечения.

«Я давал ему всё, что можно, но ничего не помогло.» — Нотт сдвинул брови в расстроенной гримасе и взглянул на своё отражение в чайнике — то, что надо. Грег тоже не подводил — с умирающим видом лежал и стонал, а Теодор подумал, что он даже переигрывает.

Причиной его недомогания являлось обычное простудное зелье для школьников, которые хотят прогулять уроки. Простой, лёгкий озноб и ломота в теле, вполне контролируемый и временный эффект. Но Грег стонал, словно умирающий фестрал, и Тео отчаянно хотелось накрыть его лицо подушкой, чтоб не мучился.

Он с сомнением посмотрел на последнюю дозу простудного зелья, раздумывая, не хватит ли с него, но решил, что внезапное выздоровление Грега может только навредить, и слил остатки в маленькую, изящную рюмочку.

— Пей, это лекарство, — Теодор заботливо погладил друга по коротким волосам и поднёс зелье к губам.

Ставить Гойла в известность о его роли в этом представлении он даже не собирался. Притворщик из того был никудышный, поэтому, выглядело бы естественнее, если он действительно заболел. Девочка могла сколько угодно прятаться от Теодора, но в помощи слабым и нуждающимся точно не отказала бы, а значит обязательно прибежит спасать бедного Грегори. Нотт заботливо приподнял голову друга и злорадно вгляделся в бледное лицо. В следующий раз Гойл трижды подумает, прежде чем выкидывать весь запас его сигарет.

— Всё хорошо, дружище, тебе скоро станет легче, — нежным, елейным тоном произнёс Тео, ласково потрепав короткие волосы. И он даже не врал. Конечно же, Грегу станет легче, но попозже. Примерно часа через три, когда испарятся последствия простудного зелья.

— Принеси мне тёплые носки, — прошептал Гойл таким угасающим тоном, будто бы это было его последнее желание в этом бренном мире. Нотт с сомнением посмотрел на пациента, но тот измождённо прикрыл глаза и продолжил слабо бормотать: — Знаешь, когда моя бабушка умирала, она всё время жаловалась, что ноги мёрзнут… Не к добру это всё…

Тео смерил Грегори долгим, раздражённым взглядом, и ему даже показалось, что губы того дрогнули в еле заметной ухмылке. Вот змей! Нотт стиснул зубы, но послушно достал из комода носки. Шерстяные, в зелёную полосочку, как Гойл и любил.

— Наде-е-нь… — прохрипел тот, словно ожившая мумия, выставил босую ступню из-под одеяла и широко растопырил пальцы на ногах.

И Тео подумал, что стоит попросить Санту подарить ему на Рождество способность убивать одним взглядом. Как Авада, только мучительнее. Когда носки были натянуты, мокрая тряпочка аккуратно поправлена, одеяло подоткнуто так, чтобы не задувало, Нотт сделал шаг в сторону и собрался сбежать покурить, но из-за спины вновь донеслось:

— Пу-у-льт…

Теодор медленно, шумно выдохнул, натянул на себя самую сочувствующую улыбку и развернулся на пятках. Проклятый пульт Грег держал в руках. Не скрывая раздражения, Тео вздёрнул в немом вопросе брови. Массивный палец Грега повелительно качнулся в сторону телевизора.

— Не работает, переключи на другой канал.

Нотт сжал зубы и стиснул кулаки. Нет, определённо нужно было спаивать ему какое-нибудь зелье сна без сновидений. Лежал бы сейчас тихонько и помалкивал. Теодор подошёл к телевизору и терпеливо щёлкнул кнопкой.

— Этот?

— Нет, — Грег даже не взглянул на экран, так и лежал с самым несчастным видом, разглядывая потолок.

— Этот? — Нотт терпеливо переключил на другой канал. На экране резво замерцали картинки и заиграла какая-то весёлая музыка.

— Нет… — Грег шмыгнул носом и закашлялся так громко, что Теодору показалось, будто бы он сейчас выплюнет все свои лёгкие.

Кашлял симулянт невозможно долго, надсадно, с вдохновением, а Тео закипал с каждой секундой всё сильнее и сильнее. В эффекте зелья не было кашля! Захотелось разбить телевизор Грегу об голову, но от членовредительства его остановило долгожданное появление Грейнджер. Девочка с трудом дышала и выглядела так, словно не аппарировала, а бежала галопом.

— Что с ним? — она быстро подскочила к дивану и начала ловко осматривать слишком довольного Грега. Тот умирающе прикрыл глаза и тихо застонал.

Грейнджер быстрыми, отточенными движениями проверила его на наличие внешних повреждений, но, ничего не обнаружив, замерла и прикусила губу. Её каштановые волосы растрепались, и непослушные прядки выбились из пучка, уютно рассыпавшись по лбу и плечам. Выглядела Гермиона такой серьёзной и сосредоточенной, что Тео растёкся в умилении, но тут же взял себя в руки, вспомнив про свою роль опечаленного друга.

— Какая-то магловская зараза? — с тревогой предположил он, и Грейнджер наконец-то встретилась с ним взглядом.

Теодор, так долго ждавший этого момента, постарался изобразить самое искреннее волнение. Главное тут было не переиграть — поджать губы, чуть нахмуриться, ровно настолько, чтобы брови выглядели тревожными, а не яростно-злыми, и вспомнить о чём-нибудь печальном. Например, о, сука, сигаретах, которые Гойл выкинул, и которые Тео две недели бесполезно искал по всему дому. Какой же вкусный там был табак! Терпкий, в меру горький, растекающийся идеальным расслаблением по телу. Он сглотнул слюну и вспомнил, что должен переживать за друга, а не сходить с ума от желания покурить.