Глаза урагана. Том I. Другая музыка - Demi Urtch

Энис. — Слезай!

— Говори по-темпетски. Не понимаю, что ты болтаешь, — пренебрежительно отвечает тот.

Щеки рдеют от осознания, что Энис вновь сбился на тарисский.

Но в самом деле! Эти фразы не так уж различаются на их языках, чтоб не понять.

— Нет, правда, Арно. Я видел, что он осалил, — словно в подтверждение ворчит пухлый.

— И я видел, — вставляет конопатый.

Пожимает плечами на колючий взгляд.

— Он только за рубаху схватился. Это не в счёт, — уверенно парирует Арно.

— А по-моему, очень даже в счёт. — Пухлый недовольно поджимает губы.

— Ты ни разу ещё не был водой. — Голос у конопатого мягкий, не злобный.

А сам он всё-таки выглядит постарше остальных, пожалуй. Ненамного — может, лет десяти или одиннадцати.

— Ну и что? — фыркает Арно. — Фиакр, вон, тоже не был.

— Да он почти и не играет. — Пухлый в раздражении стукает пяткой по стене. Морщится.

Близорукий — Фиакр — понуро опускает голову и как будто сжимается, хоть и без того занимает немного места — маленький, щуплый. Может, даже младше Эниса. И бледный, словно болезный. Хотя Энис бледный тоже, но он — не потому, а по крови…

— Фира и не салили, — всё так же спокойно добавляет конопатый.

— Так и меня не салили. — Арно разводит руками. — Вот скажи-ка, Фир, ты видел, чтоб меня салили?

Смотрит насмешливо.

Фиакр отводит взгляд и почему-то потирает локоть.

— Я плохо вижу, — бормочет.

— Нашёл, у кого спрашивать!

— А ты чего возбухаешь? Завидно, что я играю лучше? Меньше жрать надо было.

Пухлый краснеет, неровно, пятнами. Впустую хватает ртом воздух, словно сразу не найдя слов.

— А тебе завидно, потому что у самого рёбра торчат? — выпаливает наконец.

Энису надо бы что-то вставить, но разговор бежит слишком быстро, а фразы из разных языков все спутались в голове, и стыдно вновь опозориться.

Какая глупость.

Это всё из-за него. Из-за него они ссорятся. Не надо было заводиться.

— Хватит! — всё-таки успевает он вставить прежде, чем Арно придумает остроумный ответ. — Не хочет — не надо. В другой раз…

Арно почему-то всё равно смотрит с раздражением.

— Не потакай ему! — возмущается пухлый. — Ты… как тебя?..

— Энис.

— Меня — Матео. …Энис, это нечестно! Все видели, что его осалили!

— Не все…

— Многие!

Энис невольно бросает взгляд на конопатого в поисках поддержки. Тот равнодушно пожимает плечами и чешет затылок.

— Не кричите, — неожиданно бурчит из своего угла Фиакр. — Будете шуметь — придёт кто-нибудь и отругает. Что бегаем тут…

— Мы и без того шумим, — замечает конопатый. — Но он прав, давайте потише. И давайте играть. Не кипятись, Тео.

Он хлопает Матео по плечу. Тот недовольно пыхтит.

Арно вдруг вскакивает с места. Отряхивает штаны с независимым видом.

— Раз вы так разбухтелись, — говорит, сдувая чёлку, — я повожу немного, так и быть. Только это всё равно ненадолго.

Распрямившись, Арно гордо упирает руки в бока, словно намекая, что всё равно лучше всех тут играет.

— О, посмотрите, какое одолжение он нам делает! — вновь возмущается Матео.

Энис замечает, как конопатый чуть сжимает его плечо, так и не убрав руку. Сам помалкивает.

Когда Арно вдруг срывается в бег — резко, ни с того ни с сего — Энис успевает отпрыгнуть только каким-то чудом. Припускает изо всех сил, надеясь оторваться. Но это зря — пробежал пустой подоконник, на следующем места нет, теперь добежать бы дальше.

А Арно и вправду быстрый, он словно всю жизнь только тем и занимался, что бегал. Нагоняет влёт. Вот чуть-чуть бы ещё…

Но Арно бьёт между лопаток со всей силы, так что Энис не удерживается на ногах и, глупо пискнув, с шумом растягивается на полу.

Короткое затишье.

Саднят ладони и болит коленка. Энис прикусывает губу, хотя обещал маме больше так не делать.

— Ну ты чего? Совсем полоумный!

— Сам ты полоумный! Я виноват, что у него ноги заплетаются?

Вместо того, чтоб подать руку, Арно отступает к стене, ощетинивается.

— Да всё… в порядке, — поспешно говорит Энис, неуклюже поднимаясь.

Конопатый успевает спрыгнуть с подоконника и сделать пару шагов к Энису, когда раздаётся резкое:

— Что тут творится?

Все оборачиваются.

Фиакр быстро шелестит:

— А я же говорил…

Или это только слышится.

— Вы двое — ну-ка слезли с окон! — гаркает дородная немолодая женщина, уперев руки в бока. — А ну как под вами доски проломятся? Ещё не хватало чинить!

Фиакр и Матео поспешно спускаются, последний — с видом немного оскорблённым.

— Чего вы тут устроили? У нас на кухне разве что потолок на головы не падает, сил уж нет. Охота буянить — так проваливайте на улицу!

Арно глядит исподлобья, и Энис ждёт, что он начнёт упираться. Но тот лишь кивает коротко и, ссутулившись, первым прошмыгивает мимо кухарки. У него странная походка: плавная, крадущаяся. Энис видел такие у некоторых людей в пабах, где выступал папа. А прежнему поведению Арно больше пошла бы тяжёлая и уверенная.

— Давайте-давайте! — подгоняет кухарка.

— Идём-идём, — отзывается конопатый эхом.

Походя касается локтя Эниса, как бы говоря двигаться с места. Тот послушно следует.

Вот у конопатого походка совсем другая — свободная. Как идут остальные, Энис не видит, но под Матео порой поскрипывают половицы, пусть он уже и не бежит.

Нога немного болит, но всё же Энис ускоряет шаг, чтоб поравняться с конопатым.

— А тебя как звать? — спрашивает.

— Меня? Фелисьен. …Фелис, лучше так.

Энис кивает. На всякий случай повторяет про себя несколько раз все имена, чтоб лучше запомнить. Это первые, с кем он заговорил тут. Ну, не считая того мальчишки с экзамена. Интересно, где он? Почему не со всеми?

— А почему людей так мало? Я думал, больше.

А впрочем, стоило ли спрашивать? Фелис, может, не знает тоже. Видел ли Энис его в очереди на экзамен?

— А, подожди, вот ещё дней пять-семь — и много будет, — смеётся Фелис. — Это приехали не все пока. Только те, кого пораньше сдают. Ну и новенькие. И многие по комнатам сидят, да.

Тот мальчишка, наверное, тоже.

— А ты? Не новенький?

— Старенький, — снова смеётся Фелис.

Когда они выходят на улицу, становится заметно, что его волосы немного отливают рыжиной. Наверное, родня из Сол.

— Проклятье, ну и что тут делать? — не оборачиваясь, спрашивает Арно, вполголоса и с досадой. — Двор как языком вылизали.

И вправду пустовато: только мощёные дорожки, удивительно аккуратные лужайки и совсем редко — деревца, всё больше тонкие и молодые. Бегать тут скучно, и убежищ нет — разве только попытаться на деревья карабкаться.

С другой стороны дома, вдоль дороги от ворот, были скамейки.

Энис