Последний дракон - Том Белл

от огня. В уголках его глаз блестели слезы. Он протянул руки к костру и поежился, отчего еще сильнее стал похож на согбенного старика. Сив не купился на его уловки и, не скрывая раздражения, прорычал:

– Зачем? Не говори, что ради Трора. Я тебе все равно не поверю.

– Не только ради него, – седовласый отец наконец поднял глаза к сыну и покачал головой. – Но и ради тебя.

Сив рассмеялся.

– О чем ты, Рунволд? Решил не полагаться на шторм и явился прикончить нас лично?

Конунг смерил сына тяжелым взглядом.

– Я никогда не желал тебе зла, Сив.

Тот снял с костра ветку, на которой томился кусок крольчатины и поднес его к носу.

– То, что ты делаешь последние годы – говорит об обратном.

– Сив, ты ярл своего клана. Нашего с тобой родного клана. Но я перестал быть его частью задолго до твоего рождения. На мне лежит ответственность за судьбу всех островов. С одной стороны у меня народ, который требует новых набегов и новых земель, с другой Совет конунгов, которые только и ждут моих ошибок. Я вынужден балансировать между ними.

– И что? – перебил Сив отца. – Испепели их гневом Свальда! Собери новый совет!

Рунволд покачал головой и потер лоб.

– Именно поэтому, из-за отсутствия прозорливости, ты и привел «драконов» к упадку, Сив. Я мог бы испепелить хоть все острова, но чем мне останется править? – старик повысил голос, словно пытался переубедить несмышленое дитя. – Такие необдуманные поступки приведут к расколу нашего народа. Например, бессмысленная резня, которую учинил мой собственный сын под моим носом!

– Они убили мою жену! – закричал Сив и вскочил на ноги. – От нее остались только обугленные останки! А ты отказал мне в праве мести за ее смерть!

– Ты сам виноват, сын, – вполголоса ответил Рунволд. – Ты сам посеял ветер, который вернулся тебе в виде бури. Не развяжи ты бессмысленной войны, мать Трора была бы сейчас жива.

– Нет! Ты просто старый безумный старик, которому любо видеть, как его дети годами захлебываются в грязи и жрут камни!

– Сядь!

Вокруг богородного словно сгустились тени. Его голос, подобно грому, огласил каменный свод пещеры. Трор вдруг проснулся и испуганно заплакал, пытаясь освободиться из свертка. Сива как будто окатили ледяной водой. Он изумленно смотрел на отца, не решаясь проронить и слова. Наконец он нашел в себе силы, чтобы отвернуться, и взял малыша на руки.

– Я скорблю о твоей утрате не меньше, чем ты, сын, – привычным тоном продолжил Рунволд. – Вы – моя семья и ничего этого не изменит. Но ради грядущих перемен мне пришлось сделать выбор. Острова должны быть едины, чтобы пережить наступающие изменения в мире.

– О чем ты? – Сив с недоверием посмотрел на отца сквозь языка пламени.

– Волхвы давно предрекают это, но недавно я убедился сам. Грядет день, когда небеса развернутся, и взойдет три луны. В тот миг покойники оживут армией мертвых и вернутся Боги, и сам Свальд будет нуждаться в нас и наших кораблях. Мы оседлаем волны, что охватят весь мир, и поплывем к новым землям. Те же, кто воспротивятся – сгинут в забвении.

– Ты говоришь про Норскваген? Легенду о Конце времен? – Сив не удержался и снова рассмеялся. – Ты бредишь, Рунволд. Твои Боги давно мертвы. Ничего из того, что ты сказал – не случится. Это просто сказки, которыми ты пытаешься загородиться от правды!

– От какой же такой правды?

Сив снова поднялся, крепко прижимая к себе сына, и гневно посмотрел на старика.

– Ты предал свою семью, полоумный гримлинг. Я больше не желаю слушать твои басни.

Он отвернулся от отца и направился к выходу из пещеры.

– Нет, Сив, – окликнул его Рунволд и встал на ноги. – Останьтесь здесь, пока не кончится буря. В этот раз уйду я.

Конунг опустил взгляд и неспешно поковылял по хрусткому, талому от жара костра снегу. Сив еще долго буравил взглядом бушующую темноту ночи, в которой растворился его древний и сокрушенный отец.

– Проклятый старый безумец.

Часть II. Море и кровь.

Когда случился Раскол, мир пошатнулся. Люди бежали в страхе, но никому не было спасения. Мир накрыло волной ужаса и тьмы, ибо пришли к нам Поднебесье и Пекло. Они смели с лица земли наши города, затопили наши пастбища, погубили наши урожаи и стада. Мы голодали, наши драккары стояли, и не было ветра, чтобы наполнить их паруса. Не было и сил, чтобы взять весла в руки и вновь выйти в море.

Свальд покинул нас.

Но не по своей воле.

Доселе неведомо нам, почему он и прочие ушли, бросили мир на растерзание этим тварям, что зовут себя Поднебесьем и Пеклом.

Но уходя, осталось избранным из нашего народа поверье.

Поверье обросло мифами.

Мифы стали легендами.

Но все они молвят об одном. Спустя десять сотен лет, Свальд и его братья и сестры вернутся. В тот день разверзнутся небеса, и над миром воссияет три луны. Это будет последний день мира. Это будет Норскваген. День, когда мы вновь оседлаем Ветер и покорим море. Мы будем ждать Свальда и поплывем вместе с ним на войну с Поднебесьем и Пеклом. И победим.

В награду нам даруют знание о новых берегах, и мы станем первыми, кто их покроет…

Отрывок из перевода летописи «Старшая Эра мирозданья».

Глава о пророчестве Норскваген.

Том второй, глава десятая.

11

В глазах Сива играл недобрый огонек.

Трор с тревогой наблюдал за отцом, которой затаился в тени украшенных витиеватой росписью колонн у входа в обитель Свальда. Было очевидно, чем заняты все его мысли: ярл жаждал заполучить те мечи из легенд. И уже никто не смог бы отговорить его от этой затеи. Однако Трор больше опасался, что за право владеть клинками придется сражаться не только с хранителями храма, но и с Твольвом и его спутниками.

Ярл «волков» стоял перед вратами, приобняв здоровенной лапищей племянника Акке. С его лица не сходила привычная недобрая ухмылка, которая не сулила ничего хорошего никому из обитателей святилища. Он снова ударил несколько раз по древним деревянным дверям и скорчил недовольную гримасу.

– Где их Мор носит?

Твольв оскалился и подставил лицо падающим хлопьям снега. Здоровяк раздраженно поглаживал топор за поясом, ожидая прихода хранителей. Акке, зажатый в его объятиях, как в тисках, совсем побледнел. Парень еще не отошел от недавней прогулки по краю отвесной скалы и, кажется, едва стоял на ногах. Остальные члены отряда затаились по краям от входа. По сигналу вожака воины были готовы ворваться внутрь и обезвредить привратников. Трор настоял на том, чтобы воины Твольва не убивали никого из служителей храма. Однако юноша не был уверен, восприняли ли «волки» его требования всерьез.

– Кто явился к вратам обители Бога Ветра? – донесся старческий голос по ту сторону дверей.

Трор выглянул из-за колонны и осмотрел вход еще раз: промерзшие и заметенные