На полпути в ад - Джон Коллиер

он или Чарли Маккарти?

– Ой, ну конечно, он, – сказала Сэди. – Тут и сомнений никаких нет.

– Тогда и насчет денег сомнений быть не должно, – заключил Юстас. – А что до твоих жалких грошей, то мы их окупим в первый же вечер.

С этими словами он обнял ее столь пылко, сколько позволял его истощенный организм. Вдруг Сэди взвизгнула и отшатнулась от него.

– Юстас, – заявила она, – не надо меня вот так щипать, даже если мы разбогатеем. В конце концов, мы еще не поженились.

– Щипать?! – поразился он. – Да я и не думал ни о чем подобном!

– Я не сказала: не думай об этом, – придирчиво уточнила она. – Ты влюблен, ты молод. Ты художник. В таких мыслях нет ничего плохого.

– Рад, что ты так считаешь, – сказал он, – поскольку тебе, наверное, самой от этих мыслей привиделось, что тебя щиплют.

– Нет, у меня таких мыслей не возникает,– возразила она,– потому что я нормальная здоровая девушка, и мысли у меня другие. Но если ты нормальный и здоровый, каким я тебя считаю, то у тебя они могут возникать, потому что ты мужчина. Ты ведь мужчина? Или ты мышь?

– Я мужчина, Сэди, – ответил он. – Но до сих пор я был еще и художником, и потому все подобное у меня воплощалось в творческих порывах. А теперь я стал очень практичным, так что даже боюсь представить, какие мысли мне теперь начнут приходить в голову. Давай не будем ссориться, дорогая. В конце концов, что такое щипок, настоящий или тот, что померещился? Может, я ущипнул тебя бессознательно, кто знает? Давай отправимся в банк и заберем твои деньги, а потом снимем зал.

Так они и поступили, и Берти с Юстасом стали красоваться на расклеенных по всему району афишах. Наступил судьбоносный вечер, Сэди села в первом ряду и чуть шею не свернула, считая зрителей, поскольку очень переживала за свои сбережения.

Страхи ее быстро рассеялись, поскольку зал наполнился под завязку. Вскоре поднялся занавес, и на сцене показался Юстас, кланявшийся как Свенгали. Берти также снисходительно отвечал на аплодисменты.

«Какие, должно быть, замечательные пружины вставил в него Юстас, – подумала Сэди. – Похоже, ему все по плечу. И, конечно, он куда симпатичнее Чарли Маккарти».

Началось представление, и, к великому огорчению Сэди, вскоре возникли определенные трудности. Юстас посадил Берти себе на колени и засыпал его старыми затертыми остротами, которые прочитал на последних страницах книжки про чревовещание. Потом оказалось, что он недостаточно тщательно проштудировал первые страницы, потому что голос его обладал легкостью свинцовой болванки. Более того, пружины в челюстях куклы упорно отказывались работать, и вскоре всем стало ясно, что чревовещатель из Юстаса никудышный.

Публика начала свистеть и смеяться. Юстас, понятия не имевший, что что-то пошло не так, принял это за свидетельство того, что представление идет выше всяких похвал, поэтому с улыбкой подошел к рампе и пригласил всех желающих без промедления поколоть куклу булавками.

Всегда находятся люди, не способные отказаться от подобного приглашения. Они взобрались на сцену, им раздали огромные булавки с декоративными головками, но, как только первая из них вонзилась в Берти, он издал отчаянное «Ай!», которое эхом разнеслось по залу и убедило всех, что на сцене даже не настоящая кукла.

Это переполнило чашу терпения зрителей, которые ощутили, что их дважды обвели вокруг пальца в разные стороны. Тотчас поднялся переполох, влетела полиция, и деньги за билеты пришлось вернуть. Юстасу, приехавшему на такси, пришлось шагать домой на своих двоих, сгибаясь под весом Берти и под градом упреков Сэди, которые вынести было ничуть не легче.

Добравшись домой, он положил манекен на диван и замер, повесив голову, как потерпевший полное поражение. Сэди продолжала наседать на него с упреками, потому что очень остро переживала расставание с деньгами и больше не верила в не знаю сколько сотен тысяч долларов в год.

– Ты это все нарочно! – бушевала она. – Ты нарочно все испортил!

– Нет, дорогая, ничего подобного, – оправдывался он. – Признаюсь, что с чревовещанием у меня и вправду неважно.

– Хватит врать! – говорила она. – Хватит кривляться! Это «Ай» было просто шедевром! Ты продемонстрировал свой талант в самый неподходящий момент.

– Нет-нет, – защищался Юстас. – Я не айкал! Я был так же ошарашен, как остальные.

– Если не ты, то кто же айкнул? – не унималась она.

– Откуда мне знать? – ответил он. – Пожалуй, это мог быть импресарио Чарли Маккарти, просочившийся в зал с фальшивой бородой, чтобы стереть в пыль многообещающего конкурента.

– Чушь собачья! – вскричала она. – Ты сам айкнул, и ты это знаешь.

– Что ж, может быть, – согласился Юстас. – Все-таки булавка впилась в дитя моего гения, а у меня тонкая натура, хоть сейчас я и практикующий чревовещатель. Но если так, то заверяю тебя, Сэди, я сделал это бессознательно.

– Так же бессознательно, как и ущипнул меня, – фыркнула Сэди.

– Клянусь, это был бессознательный щипок, – сказал Юстас.

– Вовсе нет, – проговорил Берти, уже некоторое время взиравший на эту печальную сцену с надменным выражением лица. – Сэди права, как обычно. Это я ее ущипнул. Более того, я сделал это совершено сознательно и до сих пор все помню в подробностях.

– Но мы же не женаты! – взвизгнула Сэди. – Мы даже не помолвлены. Что же нам делать?

Она захихикала, потом закрыла рот ладонью и посмотрела на манекен большими, полными упрека глазами.

– Что ты такое?! – закричал совершенно огорошенный Юстас. – Говори! Говори!

– Хочу – говорю, хочу – молчу, – ответил манекен.

– Ты, должно быть, какая-то проклятая душа, – провозгласил Юстас, – выпущенная на поруки из ада, заскочившая ко мне в печку погреться и нашедшая там мой шедевр?!

Фигура надменно улыбнулась.

– Возможно ли, – продолжал вещать Юстас, – что глина у меня на заднем дворе та самая, из которой был вылеплен Адам?! Но это означает, что Бруклин – задворки райского сада.

Манекен расхохотался в открытую.

– Или мне удалось то, – продолжал Юстас, – что не удалось всем ученым, и я превратил мертвую глину в органическую коллоидную материю, полную жизни и энергии? Иного объяснения нет. В таком случае я величайший скульптор на планете!

– Понимай, как хочешь, – заявил манекен. – В любом случае, чревовещатель из тебя никакой, а именно чревовещанием можно заработать не знаю сколько сотен тысяч долларов в год.

– В этом есть доля правды, – согласился Юстас. – Но раз ты так здорово разговариваешь, теперь мы уж точно закатим сногсшибательные представления.

– Нет уж, в статисты к тебе я не пойду, – заявил Берти. – У меня есть внешние данные, и я личность. Не стану я сидеть у тебя на коленях. Если хочешь, можешь сам сесть