Сокровища - Джоанна Кингслей

Ощущения атаковывали ее со всех сторон — Лила лизала кончики пальцев, Дуглас, обняв ее бедра, гладил изгибы ее спины, слегка облизывая ореолы вокруг сосков.

Чувственные волны поднимались из глубины ее существа. Нет, кричал голос привычки. Остановись! Это нехорошо. Но другой, более громкий голос, заглушал первый и убеждал продолжить. Ей надо почувствовать, надо узнать, что это такое — поступать по собственным правилам и не быть связанной общепринятой моралью.

Она почувствовала, как рука заскользила вверх по ее обнаженной ноге, поглаживая бедро, раздвигая ей ноги, забираясь в трусики. Она не могла сказать, чья это была рука, но когда рука тронула самое чувствительное ее место, это уже не интересовало. По телу пробежал трепет, она от изумления открыла рот, и Дуглас прильнул к нему всепоглощающим поцелуем.

Потом все стало происходить очень быстро. Они лежали на кровати обнаженные, все трое. Лила держала Пит сзади, Дуглас спереди. Он целовал ее, потом наклонился к ее плечу и поцеловал Лилу в тот момент, когда его массивный твердый пенис начал искать и толкаться. Лила пробежала ртом по талии и бедрам Пит, осыпая поцелуями, пока не стала лизать между ног.

Пит застонала от удовольствия, когда Лила взяла ее руку и направила к пульсирующему пенису.

— Почувствуй его. Почувствуй, как он хочет тебя, — настаивала Лила. К тому моменту, когда Дуглас наконец толкнул ее на спину и поднялся, чтобы глубоко войти в нее, а Лила резко покусывала сосцы, Пит была настолько возбуждена, что ее сразу начали омывать волны мучительного удовольствия.

Волны едва начали отступать, когда Дуглас, все еще погружаясь глубоко в нее, перевернул ее, чтобы она оказалась на нем. Лила тоже забралась на него, устроившись перед Пит и прямо над улыбающимся лицом любовника. Положив руки Пит на талию, он начал направлять ее вверх-вниз на пенисе, в то время как языком удовлетворял Лилу. Лила взяла в руки лицо Пит и крепко поцеловала.

Мгновение она опять начала воевать с собой, но потом все началось снова — жар, давление, наслаждение, которое было чертовски приятно. Теперь ему не надо было управлять ею. Она не могла остановить настойчивый ритм, даже если б захотела. Его руки скользнули к ее грудям, массируя их, поглаживая кругом и слегка сжимая. Лила опустила руку вниз, как раз к тому месту, где Пит и Дуглас соединились, одним пальцем доводя наслаждение до невыносимой степени.

Когда он лизал ее, Лила со стоном качалась, а Пит казалось невероятно возбуждающим слышать, как знаменитый голос кричал:

— Еще, еще, еще, черт бы тебя побрал! Да, да, да!

В тот самый момент, когда Лила выкрикивала свой оргазм, Пит почувствовала, как Дуглас излился в нее и, скрипя зубами, закричал:

— Кончай! — И ее второй оргазм, более захватывающий и мощный, чем первый, — взрывной, разрушительный, выворачивающий все внутренности наружу — потряс ее из глубины до окончания каждого нерва и конечности, вырвав из горла крик:

— Господи!

Потом они рухнули друг на друга, тяжело дыша, обливаясь потом, сердца их бешено колотились.

Через минуту Лила нежно проворковала:

— Ты была изумительна, возлюбленная ангелов. Правда, Дуги? Одна из лучших, когда-либо…

Разум и душа Пит являли собой ландшафт после землетрясения. До нее из темноты донеслись слова Лилы. Охваченная смущением, чувствуя, что она испортила то, что могло быть самым лучшим вечером в ее жизни, вместо того, чтобы сделать его еще более прекрасным, она вскочила с постели и начала спешно одеваться, собирая разбросанные на полу вещи.

— Пьетра, — сонно пробормотал Мак-Киннон. — Ты не должна. Никаких сожалений, пожалуйста…

Она смотрела на две темнеющие фигуры на кровати, желая заговорить, но лишенная дара речи. Она не могла винить их — если на самом деле было за что их упрекнуть. Это их мир, их правила игры, естественные для них. Но не для нее.

— Пусть идет, Дуги, — произнесла Лила. — Мы с тобой имеем друг друга, — она хрипло рассмеялась, потом добавила: —…и «Глаз любви».

Кончив одеваться, Пит вышла в гостиную, затем в коридор и бросилась к лифту.

Вино и все ощущения испарились, а смущение росло. Зачем она разрешила воспользоваться ею? Из благодарности, что ей дали возможность сделать оправу для драгоценного камня? Или ее просто ослепил шанс раз в жизни предаться разврату с двумя самыми знаменитыми людьми планеты? Она знала себя лучше. В этом было что-то еще, необходимость крепко встряхнуть собственную психику.

Очутившись в ярком холле, она поспешила выйти на прохладный ночной воздух. Напротив отеля, отделенные от широкого тротуара длинной каменной стеной, виднелись силуэты деревьев Центрального парка, на ветках только начали появляться листочки. В темноте извилистые ветки напомнили ей струи дыма, поднимающиеся в воздух. Стена, неясные очертания внушали ей страх, видения из ночного кошмара…

Внезапно она поняла, что это был кошмар ее матери, а не ее собственный. Она думала о стенах вокруг лагеря, высоких дымящихся трубах крематория…

Тогда она начала догадываться о тех импульсах, которые побудили ее подчиниться вожделению других и поставить новые ощущения во главу всего остального. Именно это ее мать заставляла себя делать, чтобы выжить.

Возможно, это был способ понять психику мамы, что она чувствовала. Или, может быть, в ночь своего величайшего успеха, это была своего рода епитимья, прежде чем она позволит принять блага, которые ей принесет успех.

Пит смахнула с лица слезы, распрямилась и направилась к Пятой авеню ловить такси. Стыд и смущение прошли. Но не желание. Ей нужен мужчина, которого она могла бы любить и которым она могла бы быть любима. Если б такой человек был с ней сегодня, она уверена, что не потеряла бы самообладания ни на минуту.

На следующее утро посыльный принес ей на дом три дюжины чайных роз. Среди колючих стеблей лежал конверт, внутри которого она нашла чек, подписанный Мак-Кинноном. Пит уже договорилась с ним, что он оплатит материал и камни, которые она приобрела для «Глаза любви», всего двадцать пять тысяч долларов. Она собиралась обсудить с ним плату позже и надеялась, что он согласится на десять тысяч. Но чек был на пятьдесят тысяч.

В конверт еще была вложена записка от Лилы Уивер.

Дорогая Пит!

Благодарю тебя за драгоценный дар, который ты нам дала прошлой ночью, и прости нас, если мы тебя обидели. Мы хотели тебя одарить в ответ тем, чем только люди в нашем положении могут отблагодарить.

Ты видела нашу любовь, и хотя можешь не поверить, но я достаточно старомодна и хочу выйти замуж за Дугласа, которого так сильно люблю. Мы назначили день свадьбы в следующем месяце. Чтобы объявить о нашем бракосочетании, мы созвали пресс-конференцию сегодня в три часа дня в «Плаза», где публике будет также представлен «Глаз любви». Ему суждено стать знаменитым как драгоценности, покорившей мое сердце. Ты тоже станешь знаменита, Пит, и заслуженно. Думаю, могу честно заявить, дорогая, что мир — у твоих ног.