Сокровища - Джоанна Кингслей

Лиам кивнул.

— Как ты думаешь, где он сейчас может быть?

— Может, репетирует. Через несколько недель у него премьера.

— Ах, да, Ричард III — еще один проклятый англичанин. Так вот, сиди тихо, принцесса, я скоро тебе его сюда доставлю.

Несомненно, он собирался превысить свои полномочия.

— Лиам, я не могу допустить…

Но прежде чем она успела сказать еще одно слово, он — благослови его Господь — был уже за дверью.

— Принцесса…?

Пит положила голову на сложенные на столе руки и заснула. Когда голос Лиама разбудил ее, она минуту приходила в себя.

— Дуглас?

Все еще в костюме Ричарда III, он чопорно стоял рядом с Лиамом О’Ши. Немного позади них виднелось хмурое лицо детектива Латанзи. Похоже, что он дал одному из своих полицейских некоторую свободу действий — докажет ли тот свою правоту или нет, будет видно.

Мак-Киннон поднял густую бровь.

— Я не принимал тебя за обыкновенную воровку, Пьетра. К тому же я не думаю, что ты сама считаешь себя посредственностью, в противном случае я плохо разбираюсь в людях. Я все же люблю Лилу.

Он, кажется, не сердится, подумала она. Скорее… расстроен.

— Дуглас, я могу вам все объяснить.

— Лучше быть хорошей.

Прежде чем она успела начать, Лиам выступил вперед и протянул альбом рисовальной бумаги, который держал под мышкой.

Пит благодарно улыбнулась ему, потом опять повернулась к Мак-Киннону. Она уже собралась сделать несколько вступительных замечаний, но потом передумала. Пусть работа говорит за нее. Если он собирается понять, простить, рисунок того, что она хотела бы сделать, будет стоить больше, чем тысяча слов. Она раскрыла альбом на странице, где акварельными красками была изображена оправа для гигантского сапфира, и повернула его к Мак-Киннону.

Он минуту смотрел на рисунок, потом выхватил у нее блокнот и подошел к окну поближе к свету. Порывисто тряхнув головой, он громко рассмеялся. Снова повернувшись к Пит, он сказал:

— Хотите узнать, как я впервые получил роль?

Она озадаченно кивнула. Полицейские молча смотрели за происходящим.

Мак-Киннон играл перед своей восхищенной аудиторией.

— В бристольском театре ставили «Юлия Цезаря». Я отправился на просмотр, но меня забраковали. Поэтому, когда пьеса пошла в театре, я пробрался на сцену и затесался среди статистов. Никто не заметил, на следующий вечер я проделал то же самое… и так далее. Потом это стало несколько приедаться, и, в конце концов, однажды вечером во время спектакля, когда все выкрикивали: «Приветствуем тебя, Цезарь!», я закричал: «Ave!» — Он пожал плечами и улыбнулся. — Меня взяли. — Он подошел к Пит. — Именно так поступила и ты, прелестная Пьетра. Ты заставила обратить на себя внимание. Ave!

Детектив Латанзи вышел вперед:

— Итак, каков приговор, мистер Мак-Киннон? Вы собираетесь подписывать жалобу или как?

Мак-Киннон посмотрел на Пит.

— Пьетра, думаю, Лиле понравится твой рисунок. И мне хотелось бы удивить ее на моей премьере через четыре недели. Ты сможешь к этому времени все сделать?

Пит подавила улыбку.

— Это зависит от того, придется ли мне работать в тюрьме или нет.

Подмигнув полицейским, Мак-Киннон сказал:

— Право выбора за тобой, моя дорогая. Но, думаю, ты предпочтешь уединиться для работы где-нибудь в другом месте, тихом и спокойном. — Он повернулся к полицейским. — Отпустите девчонку. — И исчез из комнаты.

Наступила тишина. Латанзи опять хмуро посмотрел на О’Ши.

— Тебе повезло, полицейский. Чертовски повезло. — Он вышел.

Оставшись наедине с Лиамом, Пит неожиданно для себя обнаружила, что обнимает его, потом он поднял ее и завертел по комнате в головокружительном вихре.

Глава 8

Пит воспользовалась небольшой мастерской Джозефа в ювелирном квартале. Там были все необходимые инструменты, рабочий стол с газовой горелкой, если ей потребуется расплавленный металл; за телефон и электричество было уплачено.

Она работала каждый день, включая и выходные, часто засиживаясь допоздна, питаясь бутербродами либо консервированным супом, который она разогревала над бунзеновской горелкой, обычно используемой для разогрева золота и серебра. Кроме редких звонков Стива, Анны или Джозефа, которые интересовались, как идут у нее дела, и поддерживали морально, ее никто не беспокоил. Она звонила только, чтобы заказать нужный ей материал, и пару раз вечером обращалась к Филиппу Мишону узнать некоторые технические детали.

Что касается ее работы, то она просто не вернулась. Пит была слишком зла на Марселя и считала, что не обязана проявлять учтивость и лично распрощаться с ним. Дуглас прислал ей цветы и любезно позвонил вечером после ее освобождения, чтобы извиниться за то, что ей пришлось пережить. Пит узнала в разговоре с ним, что буря, вызванная ее исчезновением, исходила от Лилы и Андреа, которая оказала давление на Марселя.

— Бедный парень сказал пару слов в твою защиту, но леди решила исход битвы, — объяснил Мак-Киннон. — Разумеется, я не очень-то им помогал, — застенчиво добавил он.

Пит без труда представила сцену. Зная, что Марсель сказал «пару слов», она не смягчила своего отношения к нему. Несмотря на то, что он верил в ее невиновность, Марсель тем не менее уступил Андреа.

Вечером в пятницу, в конце первой недели ее самостоятельной работы, Пит ответила на телефонный звонок и услышала голос Марселя. Прежде чем он заговорил, она повесила трубку. В течение следующего получаса она бормотала что-то себе под нос, но потом овладела собой и вновь сосредоточилась на работе.

В субботу он звонил — дважды. В первый раз она сразу же бросила трубку, во второй — сказала, что им не о чем разговаривать.

В понедельник после обеда, когда она ждала посыльного с золотой проволокой, в металлическую дверь постучали. Она открыла и увидела перед собой Марселя. Нарядно одетый в пальто из тонкой шерстяной ткани каштанового цвета с поясом, он выглядел пришельцем в коридоре этого грязного здания, переполненного дилерами-оптовиками.

— Бесполезно хлопать дверью перед моим носом, — сказал он. — Я никуда не уйду.

Как бы то ни было, ее гнев угас. Она пригласила его в мастерскую и закрыла дверь. Они постояли в неловком молчании, глядя друг на друга. Она — в своем рабочем халате, он — со взлохмаченными легким апрельским ветром волосами, свисающими над бровью.

Он заговорил первым.

— Что вы от меня хотели?

— Я вам уже говорила: я хочу быть дизайнером. Вы не дали мне такой возможности.

— Это на самом деле все, что вы хотели, Пит? Или вам нравится устраивать небольшую бурю? Посмотреть, как слегка пострадает репутация магазина, — дать повод публике думать, что мы не защищаем наших клиентов, что у нас нет творчески работающих дизайнеров.