Сокровища - Джоанна Кингслей

— Это на самом деле все, что вы хотели, Пит? Или вам нравится устраивать небольшую бурю? Посмотреть, как слегка пострадает репутация магазина, — дать повод публике думать, что мы не защищаем наших клиентов, что у нас нет творчески работающих дизайнеров.

Пит отступила назад, пораженная и оскорбленная.

— Марсель, я не хотела причинить вам вред. Если бы вы поверили мне, подождали день, дали мне возможность вернуться в магазин и показать рисунок Мак-Киннону… я сделала бы оправу в ваших мастерских под маркой Д и И.

Марсель изучал ее. Едва заметная печальная улыбка тронула его губы.

— Поверить. Я помню — это был ваш секрет. Вам нужно было лишь поверить мне, и вы смогли найти бриллиант. — Он коснулся ее руки, и она не испугалась, потому что в его жесте не было ничего угрожающего; он скорее был платонический, чем романтический. — Но мне вам верить так нелегко. Я по-прежнему не уверен, что вы хотели от меня.

В его тоне слышится любопытство, подумала Пит. Голос скорее печальный, чем сердитый.

— Но я же сказала вам…

Он тихо прервал ее.

— Не все. Вы не сказали мне, что вы внучка того человека, который уничтожил самый лучший алмаз из всех, виденных моим отцом.

Внезапно Пит почувствовала себя опустошенной. Она предполагала, что из-за ареста это может выплыть наружу.

— Если бы я вам сказала, приняли бы вы меня на работу? Ваш отец внес моего деда в черный список.

— Поэтому вам было так важно работать у меня? Вы ждали дня, когда сможете свести счеты?

Она покачала головой.

— Смешно, что вы так думаете. Я надеялась, что, работая на вас, я каким-то образом смогу возместить ущерб прошлого.

Марсель поднял вторую руку и теперь держал ее обеими руками.

— Тогда, возможно, вы могли бы это сделать сейчас. Мак-Киннон сказал мне, что вы придумали для его сапфира. Звучит замечательно. А не вернуться ли вам и сделать это для меня, для фирмы. Мы вам выделим место в мастерской, оплатим все ваши расходы на материал, дадим зарплату в…

— Нет, Марсель. Слишком поздно. Теперь я работаю на себя. Я уже выплатила вам свой долг. И думаю, не один раз.

Он умолк, но она видела, как ходят мышцы на его лице.

— Этого не достаточно, — проговорил он. И не успела она сделать ни единого движения, как он резко притянул ее к себе и прикоснулся губами к ее губам решительно, но не сильно.

На секунду последняя вспышка ушедшей мечты согрела ее, и ей захотелось его почувствовать. Потом гнев ее прорвался, она одним движением оттолкнула его.

— Уходите! — закричала Пит. — Оставьте меня!

— Прости, — тихо произнес он. — Но я… — Голос смолк, он склонил голову и униженно покачал ею. Спустя мгновение он ушел.

Лишь через несколько часов она смогла опять сосредоточиться на работе.

В «Сардис» было полным-полно народа, цветов, кругом царило оживление. Каждая городская знаменитость хотела разделить с Дугласом Мак-Кинноном его триумф. Его выступление в «Ричарде III» закончилось бурными овациями, которые задержали его на сцене лишние двадцать минут. Сейчас осталось только выслушать приговор критиков, которые, случалось, писали такое, словно были на совершенно другой пьесе в другой день.

Где-то с шумом вылетали пробки из бутылок с шампанским, когда Пит увлек водоворот гостей. Через минуту кто-то протянул ей бокал. Воздух зала, казалось, также сверкал золотистыми искрами, как и холодное шампанское, которое она жадно пила. Ей было немного жаль, что она не могла разделить это событие с кем-нибудь — даже с Чарли или дедушкой, за неимением особого человека в своей жизни. Но Мак-Киннон настаивал, чтобы она пришла одна. Он хотел завершить вечер вручением драгоценности Лиле и подчеркнул, что это интимный момент и присутствовать будут только они трое.

— Думаю, это должно быть даже еще более интимным, — предложила Пит. — Не вижу повода для моего присутствия там.

— Есть все основания, дорогая девочка. Ты создатель. Когда я играю, я должен видеть лица тех, кому я стараюсь доставить удовольствие. А почему у вас должно быть иначе?

Конечно, ей хотелось видеть первую реакцию Лилы, но она вместе с тем понимала, что Дуглас мог мечтать о том, чтобы преподнести свой дар в самый из интимнейших моментов. Пит была не уверена, насколько уместно ее присутствие, но не могла спорить с Дугласом.

Через несколько минут после приезда Пит в «Сардис» в зал вошел виновник торжества, уже «не изуродованный и не грубый», а облаченный в смокинг. Светлые волосы блестели, синие глаза сверкали от возбуждения. В его улыбающемся рту была тонкая длинная сигара. Он великолепен, подумала Пит.

Но ей пришлось признать, что Лила Уивер выглядела еще более захватывающей. Редкий соболь цвета львиной гривы украшал плечи, красное бархатное платье с глубоким вырезом демонстрировало ее длинную шею и потрясающий молочно-белый бюст, А прямо над ложбинкой между двух грудей, поддразнивая, лежала реликвия какого-то прежнего замужества или любовного романа — грушевидной формы изумруд под цвет ее глаз.

Мак-Киннон и Уивер знали все, что необходимо знать, чтобы сделать из своего появления шоу. Театральным жестом он обвел зал и изобразил на лице свою самую искреннюю и покорную улыбку.

— Друзья, — просто произнес он, и в этом слове было больше подлинной игры, чем в дюжине сезонов летних постановок. Рядом с ним Лила подняла руки в жесте, напоминающем боксера-победителя, отчего соболя соскользнули с плеч. Она позволила им упасть, справедливо решив, что кто-нибудь рядом непременно поймает их.

Пит с восхищением наблюдала за их представлением, потягивая второй бокал шампанского, который она взяла с проносимого мимо подноса.

— Уивер — это нечто, не так ли? — услышала она мужской голос в группе недалеко от себя. Пит различила в нем откровенное желание. Уивер обладала той красотой, которую люди хотят пожирать, вбирать в себя в надежде сохранить хоть чуть-чуть ее отблеска.

Но все чувства Лилы, казалось, были устремлены на одного человека подле нее. Пока сверкали вспышки фотокамер и гости выкрикивали ее имя, она посмотрела на Мак-Киннона, словно они были одни на освещенной луной вершине, а не в центре зала, окруженные восторженными почитателями. Потом они поцеловались, не обычным сдержанным поцелуем, предназначенным для публики, а долгим, чувственным, полностью слившимся, глубоким исследующим поцелуем. Весь зал, казалось, затаил дыхание. Пит ощутила зависть, желание узнать самой, какие чувства вспыхивают между этими двумя притягательными людьми. Она не знала, не испытывала подобной страсти. Ей захотелось попробовать, что это такое, однако она начала отчаиваться, что когда-нибудь встретит ее.