Ультиматум Борна - Роберт Ладлэм

— Я спросил его об этом, он сказал, что парочки бродят здесь десятками, и указал на этот парад со свечами. А потом опять уставился в это проклятое окно.

— Кстати, что это за парад?

— Сторож сказал, что это какая-то религиозная секта, которая хоронит своих покойников по ночам, и что, вероятно, это цыгане. Сказал и тут же перекрестился.

— Эти цыгане насквозь промокнут, — заметил Панов, приподняв воротник плаща, потому что дождь усиливался.

— Боже, почему же я забыл об этом?! — воскликнул Конклин, взглянув куда-то за Панова.

— О чем ты? — спросил психиатр.

— О большом надгробье на полпути вверх по холму, позади сторожки. Это произошло там!

— Где ты пытался... — Мо не закончил фразу, поскольку в этом не было необходимости.

— На самом деле это Дэвид мог убить меня, но не сделал этого, — сказал Алекс. — Пошли!

Они прошли мимо сторожки и растворились в темноте. Их путь лежал вверх по заросшему травой холму, на котором белыми пятнами выделялись блестящие от дождевых капель надгробия.

— Полегче, — взмолился Панов, тяжело дыша. — Ты успел привыкнуть к своей несуществующей ноге, а я вот все никак не свыкнусь ее своим изнасилованным телом.

— Извини.

— Мо! — раздался женский голос. Из-за колонны, украшавшей вход в склеп, размеры которого были под стать мавзолею, появилась женская фигура, размахивающая руками.

— Мари?! — крикнул Панов и, опережая Конклина, бросился вперед.

— Потрясающе! — зарычал Алекс, с трудом преодолевая подъем. — Услышал женский голос — и сразу забыл о «насилии».

Последовали объятия: семья опять была в сборе. Панов и Мари о чем-то шептались. Джейсон Борн отвел Конклина в сторонку, ближе к краю портика; дождь разошелся не на шутку. Траурная процессия внизу остановилась возле могилы. Свечи давно погасли, а количество присутствующих заметно уменьшилось.

— Я выбрал это место, Алекс, потому что увидел шествие внизу... С ходу я не мог придумать ничего лучшего, — пояснил Джейсон.

— Помнишь сторожку и ту аллею, что вела к автостоянке?.. Ты победил тогда. У меня кончились патроны, и ты вполне мог снести мне голову.

— Ты ошибаешься... Я не мог убить тебя. В твоих глазах были гнев и смущение, но прежде всего смущение. Я не мог это видеть, но знал, что это так.

— Послушай, Дэвид, это не причина, чтобы не покончить с человеком, который пытается убить тебя.

— Ты думаешь так, потому что не можешь ничего вспомнить. Бывают провалы памяти, но какие-то фрагменты событий остаются. Для меня эти отрывки были пульсирующими образами. Они жили во мне постоянно.

Конклин взглянул на Борна и улыбнулся.

— Пульсирующая информация, — сказал он. — Это термин Панова. Ты заимствуешь у него.

— Возможно, — сказал Джейсон. — Мари сейчас рассказывает Панову обо мне. Ты, наверное, догадываешься, не так ли?

— Скорее всего, так. Она обеспокоена, и он тоже.

— Меня мучает мысль о том беспокойстве, которое я им еще доставлю. И ты тоже...

— Что ты хочешь этим сказать, Дэвид?

— Только то, что сказал. Забудь о Дэвиде. Дэвида Уэбба не существует — во всяком случае, здесь и сейчас. Я играю роль Уэбба для его жены, но у меня это плохо выходит. Мне надо, чтобы Мари вернулась в Штаты к детям.

— Она на это не пойдет. Она прилетела, чтобы найти тебя, и нашла. Мари помнит, что творилось в Париже тринадцать лет назад, и не оставит тебя. Если бы не она, тебя не было бы в живых.

— Сейчас она помеха. Я найду способ заставить ее уехать. Алекс посмотрел в холодные глаза человека, известного под псевдонимом Хамелеон, и тихо произнес:

— Тебе уже пятьдесят, Джейсон. Париж уже не тот, что был тринадцать лет назад, тем более это не Сайгон... Сегодня тебе необходима любая помощь. Мари считает, что может помочь тебе, и я первый готов поддержать ее.

Борн упрямо тряхнул головой и взглянул на Конклина.

— Позволь мне самому решать, чья помощь мне нужна.

— Ты перегибаешь палку, приятель.

— Ты знаешь, что я имею в виду, — сказал Джейсон, несколько смягчая тон. — Я не хочу, чтобы здесь повторился Гонконг. Это касается меня, но не тебя.

— Пусть так... Ладно, давай выбираться отсюда. Наш шофер знает один деревенский ресторанчик в Эперноне; это в шести милях отсюда. Нам надо все обсудить.

— Объясни мне еще одну вещь, — попросил Борн. — Почему ты привез Панова?

— Потому что если бы я этого не сделал, он вместо прививки от гриппа впрыснул бы мне стрихнин.

— Что это значит?

— Панов — один из нас. Ты это знаешь лучше, чем Мари и я.

— С ним что-то произошло, так ведь? И это случилось из-за меня?

— Не думай об этом... Он вернулся — вот и все...

— Это «Медуза»?

— Да. Но Моррис вернулся, и, хоть он немного устал, с ним все о'кей.

— Немного устал?.. Это напоминает мне кое о чем. Говоришь, деревенский ресторанчик в шести милях...

— Да, шофер знает Париж и его окрестности как свои пять пальцев.

— Кто он?

— Француз родом из Алжира, многие годы работает на Управление. Чарли Кэссет отрядил его нам в помощь. Этот парень видал виды, и за это ему хорошо платят. Похоже, ему можно доверять.

— Это было бы неплохо.

— У тебя нет оснований для сомнений.

* * *

Они сидели в задней комнате деревенской гостиницы, в которой присутствовали все атрибуты, соответствующие ее статусу: занавес не первой свежести, сосновые стол и скамьи, бесхитростное, но вполне приличное вино. Владелец гостиницы, цветущий толстяк, объявил во всеуслышание, что кухня в его заведении великолепна. Борн уплатил за четыре блюда, чтобы потрафить хозяину. Это возымело действие, и хозяин прислал два кувшина столового вина и бутылку минеральной воды. В дальнейшем он держался вдали от их столика.

— Хорошо, Мо, — сказал Джейсон, — ты не хочешь рассказывать о том, что с тобой случилось, но внешне ты по-прежнему энергичный многословный заносчивый лекарь; ты говоришь так, словно кашу жуешь, — таким мы тебя знаем многие годы...

— А ты, дружок, беглец-шизофреник... Если ты думаешь, что я выставляю себя героем, позволь тебе напомнить, что я здесь потому, что хочу защитить свои гражданские права. Мой интерес — это обворожительная Мари, которая сидит рядом со мной, а не с тобой. И у меня слюнки текут, когда я вспоминаю о гуляше, который она готовит.

— Мо, я тебя обожаю, — улыбнулась Мари, пожимая руку Панова.

— Приятно слышать, — ответил доктор, целуя ее в щеку.

— Хочу напомнить, что я тоже тут, — сказал Конклин. — Меня зовут Алекс, и мне надо обговорить пару вопросов, в которые не входит таинство приготовления гуляша... Хотя должен признаться, Мари, вчера я сказал Питеру Холланду, что твое коронное блюдо — великолепно.

— При чем здесь этот чертов гуляш?

— Все дело в красном соусе, — вмешался Панов.

— Может, мы наконец перейдем к делу, — напомнил Джейсон Борн.

— Извини, дорогой...

— Мы будем работать с Советами, — быстро проговорил Конклин, словно стремясь предотвратить возражения Борна и Мари. — Я знаю этого человека уже много лет, но наверху не знают, что мы знакомы. Его зовут Крупкин, Дмитрий Крупкин, и его можно купить... за пять сребреников.

— Дай ему тридцать один, — перебил Борн, — чтобы он наверняка был на нашей стороне.

— Я знал, что ты так отреагируешь. У тебя есть представление о максимуме суммы?

— Никакого.

— Не спешите, — попросила Мари. — Какова стартовая цена?

— Это речь экономиста, — заметил Панов, прихлебывая из своего бокала.

— Учитывая его положение в парижской резидентуре КГБ, думаю начать с пятидесяти тысяч... американских долларов.

— Предложи ему тридцать пять и доведи до семидесяти пяти, если он будет артачиться. Конечно, в случае необходимости можешь дойти и до ста тысяч.

— О Господи! Какой может быть торг? — закричал Джейсон, но тут же взял себя в руки. — Речь идет о нашей жизни... Дай ему все, что он попросит!

— Легко покупаемый легко поддается на контрпредложение, — заметила Мари.

— Она права? — спросил Борн, глядя на Конклина.

— Вообще-то да... Но в данном случае ставки несоизмеримо выше. Никто так яростно не хочет ликвидировать Карлоса, как Советы, поэтому человек, который покончит с ним, станет героем Кремля. Не забывайте о том, что Шакала готовили в «Новгороде». Для Москвы это очень важно.

— Тогда надо сделать все, чтобы купить его, — сказал Джейсон.

— Понял. — Конклин подался вперед. — Я позвоню ему сегодня же из телефона-автомата и обо всем договорюсь. Вероятно, о встрече на завтра. Может, пообедаем где-нибудь за городом, где не так людно...

— А почему бы не встретиться здесь? — спросил Борн. — Это вполне подходящее место, к тому же я знаю дорогу.

— Возможно, — согласился Алекс. — Тогда я договорюсь с хозяином. Будем только мы с Джейсоном.

— Само собой разумеется, — произнес Борн. — Мари не должна быть в этом замешана. О ней никто не должен знать, ясно?