Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тотальной власти - Карл Август Виттфогель

евнуха Пелаго руководителем отряда, осуществлявшего террор. При Элагабале и Гордиане евнухи сделались постоянными членами правительства (Хуг. Евнухи). При Диоклетиане они заняли видное место в его новой придворной иерархии.

Из восемнадцати рангов византийского чиновничества евнухи могли иметь восемь, среди них – выдающийся ранг патрикиос (патрициев), а евнухов-патрициев ставили выше обычных (Острогорский Г. История византийского государства).

Рансиман называл службу евнухов «византийским великим оружием в борьбе с феодальной тенденцией, которая должна была сосредоточить в руках наследственного дворянства всю власть, породившей так много проблем на Западе». Поскольку евнухизм в IV веке был уже полностью признан, он не мог стать оружием в борьбе с феодальной тенденцией, которая не представляла опасности для бюрократического режима Восточного Рима и которая, даже на Западе, стала опасной лишь несколько веков спустя. Предположение о том, что евнухи «дали императору правящий класс, которому он мог доверять», подходит очень близко к сути вопроса. Как и везде, политические евнухи Византии составили полностью контролируемую группу, которой можно было доверять, в пределах абсолютистской бюрократии. И они служили Византии так успешно, что она сделалась «раем для евнухов» (Рансиман С. Византийская цивилизация). Самыми выдающимися генералами среди евнухов стали Нарсес, Соломон и Никиферос Уранус, а среди адмиралов-евнухов прославились Евстафий Киминеанус и Никетас, который командовал византийским флотом в битве за Сицилию в 963 году (Амари С. История мусульман Сицилии). После военной и политической катастрофы в Манцикерте евнух Никефорус Логофет «сумел реформировать армию» (Рансиман С. Византийская цивилизация). Ни одна церковная или светская должность, какой бы высокой она ни была – за исключением лишь императорского достоинства, – в принципе не была для них недоступной (Остро – горский Г. История византийского государства). Среди патриархов Константинополя была большая доля евнухов. Временами они имели неограниченную власть над сувереном. Констанций II (умер в 361 г. н. э.) находился под таким сильным влиянием евнуха Евсевия, что историк Аммиан саркастически заметил: «По правде говоря, Константин был у него под каблуком».

Политический евнухизм процветал и после Аббасидского халифата в центрах мусульманской власти. Начиная с IX века халифы назначали евнухов на важные посты при дворе, а также в армии и на флоте. Аббасидский фельдмаршал Мунис и саманидский адмирал Фамил были евнухами. Как высоко могли в те времена подняться евнухи в военной иерархии, демонстрирует тот факт, что, когда флоты Багдада и фатимидского Египта сражались в 919 году друг с другом, ими командовали адмиралы-евнухи (Мец А.Ю. Возрождение ислама).

Личная деятельность деспота – не начальная партия

В процессе индустриализации и интенсивных связей между различными сегментами общества и правящим центром всеохватывающая суперорганизация, к какой относятся коммунистическая и фашистская государственные партии, создавали уникальные возможности для сохранения тотальной автократической власти.

Восточный деспотизм не нуждался в такой сверхорганизации. Отдельные крестьянские или городские сообщества, а также чиновников, не имевших современных средств коммуникации и потенциальной конспирации, можно было легко контролировать с помощью почтовой службы или разведки, «людей» правительства и особыми сегментами чиновничества вроде евнухов. Разведка занималась главными административными и военными центрами страны, а евнухи – в основном двором правителя и, нередко, столицей. Интересно отметить, что евнухи никогда не составляли очень крупных групп. Во многих гидравлических обществах ограниченного числа личных агентов вполне хватало для сохранения самодержавной власти правителя.

Племенные «дворяне» захватнических династий

Во многих восточных обществах, но не во всех. Отметим лишь одно исключение: даже в гидравлических обществах Старого Света, в которых существовал институт евнухизма, в захватнических обществах политические евнухи особой роли не играли.

Мы уже упоминали о странной роли, которую в восточных обществах играли благородные господа и простолюдины захватнической национальности. Чужие простолюдины были идеальным инструментом принуждения, а вражеские дворяне, ранг которых был выше ранга бюрократии побежденных, образовывали социальную элиту, безопасность и власть которой зависела от преданности правителю и способности контролировать поведение местных чиновников. Дворяне из числа победителей обычно командовали кадровыми армиями и возглавляли стратегически значимые гражданские учреждения. Они были политическими агентами, которые не менее преданно, чем евнухи, служили интересам династии победителей – которая на самом деле была очень похожа на их собственную.

Почему халифы из династии Омейядов почти не пользовались услугами политических евнухов? Для объяснения этого интересного явления некоторые исследователи привлекали религию. Однако пример Аббасидов показывает, что теологические сложности можно было легко преодолеть, если правитель хотел это сделать. Скорее всего, Омейяды как захватническая династия находили вполне удовлетворительным поддерживать свою самодержавную власть усилиями одних арабов, благородных и простых.

Киданьские хозяева империи Ляо установили свое господство над Северо-Восточным Китаем без усиления антагонизма между победителями-кочевниками и своими оседлыми подданными. Тем не менее они зарезервировали за собой ключевые позиции власти, а император лично управлял стратегическими коммуникациями и держал в своих руках верховное командование армией. Единственный высокопоставленный китаец, которому победители безоговорочно доверяли (из-за его великих достижений в войне против империи Сун), не мог сместить центр власти в сторону китайского сектора управления. Вместо этого он получил киданьское клановое имя как символ того, что он сделался членом «варварского» дворянства захватчиков. Когда последний император Ляо, в отчаянии от того, что лишился большей части своего государства, предложил китайцу возглавить остатки своей армии, этот человек ответил отказом, заметив с горечью, что «при старой системе китайцы не принимали участия в важных военных и государственных делах…». И вправду, до этого важные военные и гражданские решения принимали иноземные правители и его «варварские» дворяне. Неудивительно поэтому, что «евнухи… в обществе Ляо были отщепенцами… ни в одном политическом документе не упоминалось о том, что власть находилась в руках какого-нибудь ляосского евнуха» (Виттфогель К., Фен Ч. История китайского общества Ляо).

Маньчжурской династии евнухи тоже были не нужны. Восстание тайпинов (1850–1863) ослабило, но не уничтожило гегемонию племенных аристократов, а попытка модернизировать управление, предпринятая в 1898 году, при которой маньчжурский император-еретик был захвачен китайскими сторонниками реформ, была сокрушена вдовствующей императрицей. В своем первом эдикте, принятом после своей реставрации, она специально назначила нескольких маньчжуров на самые важные посты. Таким образом, даже маньчжуры, которые восприняли больше элементов традиционной китайской культуры, чем любая из трех предшествовавших им захватнических династий, полагались не столько на евнухов, сколько на «варварских» дворян. Эти дворяне очень близко подошли к созданию «квазипартии» как доминирующего сегмента в правящем классе гидравлического общества.

Рабы

В незавоевательных обществах евнухи были мощным оружием в руках аристократов. Однако такую же роль могли играть и рабы (или бывшие рабы), поскольку они тоже не имели корней в обществе данной страны. И многие выполняли свои задачи еще более эффективно, чем евнухи, ибо их нормальное физическое