Париж - Эдвард Резерфорд

Кончалась вторая неделя мая, когда Ортанс наконец вернулась из Монте-Карло, но не одна: с ней был очень красивый смуглокожий господин по фамилии Иванов, которого она представила как своего финансового советника.

– Иванов – это же русская фамилия? – обратилась к нему тетя Аделина.

– Да, русская, – ответил он. – Но моя мать была из Туниса.

Блестящие черные волосы месье Иванов носил зачесанными назад, и его одежда была отменного покроя. Говорил он мало, но неизменно держался возле Ортанс.

Она же провела в доме отца месяц и почти каждый день заглядывала в приют. Тетя Аделина рассказала ей о желании отца отметить столетний юбилей мадемуазель Бак, но Ортанс заявила, что слишком занята и с этим придется подождать.

Как-то раз она явилась в сопровождении пожилой пары и провела два часа, обходя с ними весь дом, заглядывая в каждую комнату.

В середине июня, ближе к вечеру, когда Тома и Эдит уже уложили детей и сидели в комнате тети Аделины, Ортанс в сопровождении месье Иванова зашла к ним, чтобы сообщить важную новость.

– Я возвращаюсь в Монте-Карло, – сказала она. – Этот дом продан. Новые владельцы не нуждаются в помощи, так что вам придется уехать отсюда. Они вступают в права завтра, но вы можете жить здесь еще две недели.

– Нам некуда идти! – запротестовал Тома.

– У вас целых две недели. – Она пожала плечами. – Этого вполне достаточно, чтобы что-то придумать, по крайней мере временно. – Затем она обратилась к Иванову: – В холле висит мой портрет. Заберите его. Он принадлежит мне. А я пойду попрощаюсь кое-кем с из постояльцев.

Тетя Аделина, Тома и Эдит молчали, огорошенные известием, месье Иванов удалился снимать со стены картину, а Ортанс отправилась наверх. Эдит спохватилась и пошла вслед за ней. Она не собиралась сдаваться без сопротивления.

– Мадемуазель Ортанс, неужели вы не можете дать нам немного больше времени? У меня четверо детей.

– Вам придется что-нибудь придумать. Я дам вам хорошую рекомендацию.

– Мы с моей тетей много лет работали на вашего отца. Разве он никак не захотел поблагодарить нас за службу?

– Нет.

Не останавливаясь, Ортанс поднялась под самую крышу. Эдит осталась стоять в коридоре, а дочь покойного юриста вошла в комнату мадемуазель Бак. Там было тихо.

– Мадемуазель Бак, – отчетливо произнесла Ортанс Ней, – вы меня слышите?

От железной кровати не донеслось ни звука.

– Месье Ней скончался, – продолжила после паузы Ортанс. – Дом продан, и все разъехались. Вы остались тут одна. – Она опять сделала паузу, будто давая старухе время осознать ее слова. – Вам пора умирать, – сказала она, развернулась и ушла.

Они спустились по главной лестнице. Внизу, в холле, месье Иванов ждал Ортанс с портретом в руках.

– Что вы сказали старой даме? – поинтересовался он.

Ортанс изогнула одну бровь:

– Правду. – Она открыла тяжелую парадную дверь. – Пойдемте.

А Эдит застыла посреди холла в полном одиночестве, не представляя, что теперь делать.

Глава 15

1907 год

Роланд де Синь не в силах был поверить своим ушам. Теперь он звался капитан де Синь, а его друг капитан стал командиром полка. При всем своем уважении к старшему товарищу де Синь был убежден, что тот заблуждается.

– Уверяю вас, дорогой друг, все это чистая правда, – говорил его бывший начальник. – Тогда я вам ничего не рассказал, потому что негодяя спугнул тот официант из «Мулен Руж», которому, кстати, вы обязаны жизнью. Но мы все присматривали за вами. После смерти вашего отца, как вы помните, наш полк перевели в другое место, и можно было забыть об угрозе. Но теперь мы должны вернуться в Париж, и я счел необходимым известить вас обо всем.

– А как имя того сумасшедшего или злодея? Я даже не знаю, как его называть.

– Жак Ле Сур. Мне ничего не известно о его местонахождении, но не сомневаюсь, что его можно будет найти. Хочет ли он по-прежнему убить вас… Кто знает? – Командир полка улыбнулся. – Просто будьте начеку, когда опять отправитесь к парижской куртизанке!

– Скорее всего, я отправлюсь к тому официанту, – сказал Роланд. – А его как зовут?

– Люк Гаскон.

Найти Люка не составило труда. Теперь он был хозяином кафе рядом с площадью Пигаль, всего в полукилометре от «Мулен Руж».

По сравнению с тем юнцом, каким запомнил его де Синь, Люк раздался вширь, но был все так же хорош собой.

– Я так и подумал, месье де Синь, – спокойно кивнул он, когда Роланд назвал себя. – Слышал, что ваш полк стоял далеко от столицы. Добро пожаловать в Париж.

Роланд вкратце передал то, что узнал о Ле Суре от своего товарища.

– Надеюсь, вы понимаете, – добавил он, – что до последнего времени я понятия не имел, какую услугу вы мне оказали.

– Понимаю, месье.

– Я бы хотел, чтобы вы приняли этот знак моей благодарности. – Роланд вручил Люку конверт.

– Вы очень щедры, месье де Синь. – Приняв его, Люк быстро взглянул на содержимое. – На эти деньги я могу открыть ресторан.

– Главное, не спустите все на скачках, – улыбнулся де Синь. – Но вопрос, который меня сейчас волнует: что мне делать с Ле Суром? Вы не знаете, почему он хотел убить меня?

– Нет, месье. Этого я не смог выяснить.

– Тогда мне следует поговорить с ним. Вам известно, где его можно найти?

– Дайте мне сутки, и я узнаю. Но встреча с ним может быть опасной для вас.

– Я возьму с собой пистолет.

Хорошо было вновь оказаться в фамильном особняке. Теперь, когда его часть расквартировали в Париже, Роланд решил проводить время дома, если это позволяли его полковые обязанности. Бо́льшая часть комнат была закрыта, мебель спрятали под чехлами, но старая няня по-прежнему жила там вместе с экономкой и служанкой, чтобы дом не пришел в запустение. Роланд провел чудесный вечер, беседуя с ней.

По большей части Роланд не задумывался о политических событиях, да у него и не было времени, пока полк стоял на восточных границах. Но когда он вернулся в свой старый дом в историческом центре Франции, то не мог не поразиться изменчивости восприятия прошлого и настоящего.

Предки, которые жили в этом доме до него, на протяжении многих веков считали своим врагом Англию. Но теперь все переменилось. Возникла германская империя Бисмарка. Франция перенесла унижение 1870 года и потерю Эльзаса и Лотарингии. Когда он был мальчиком, учителя в католическом лицее внушали, что врагами нации являются немцы и что долг растущего поколения – отомстить за бесчестье Франции.

А кто стал союзником французов в борьбе против кайзеровской Германии? Не кто иной, как англичане, примирившиеся с Францией посредством серии англо-французских соглашений, и русские, которые тоже опасались кайзера.

В старом Париже повсюду, куда ни кинешь взгляд – от средневековых стен Нотр-Дама до сурового Дома инвалидов, – читалась одна и та же история: людей призывали защитить родину, и они гибли тысячами. Кровавая борьба за власть прерывалась попытками найти равновесие между нациями только для того, чтобы краткий мир вскоре вновь взорвался очередными столкновениями.

Роланд гадал, окажется ли его поколение мудрее.

Люк Гаскон сдержал слово. К вечеру он явился к де Синю с адресом типографии на окраине Бельвиля, где работал Ле Сур; также он знал, в какие дни недели его можно там застать.

Роланд приступил к делу на следующее же утро. Его план был прост. Он пообедает в ресторане «Максим». После этого отправится поговорить с Ле Суром. Вторую половину дня и вечер он оставил свободными, ведь при неудачном стечении обстоятельств он к этому времени будет мертв. Или же будет мертв Ле Сур. В любом случае нет смысла строить планы, когда есть риск, что они будут нарушены.

Прежде чем выйти из дому, он столкнулся с небольшой проблемой: его револьвер трудно было спрятать. В глубокий карман пальто оружие помещалось, но его могли обнаружить, когда Роланд будет раздеваться в ресторане. Другой вариант – положить револьвер в портфель для бумаг, но этого не позволяло положение Роланда. Ни один знатный господин в Европе не появится на людях с ношей в руках – для этого существуют слуги или на крайний случай женщины. В представлении де Синя, даже небольшой кожаный портфель делал его похожим на предпринимателя, а не на аристократа. Если бы он был в военной форме и направлялся на штабное совещание, тогда другое дело. Но он шел в ресторан обедать.

На размышление ушло несколько минут. Если ехать в своем экипаже, то оружие можно оставить там. Легкая коляска отца по-прежнему стояла в каретном сарае, но без лошадей и кучера, и вообще в последнее время Роланд подумывал о том, чтобы купить себе какой-нибудь красивый автомобиль, возможно «даймлер». Однако в настоящий момент у него не было собственного средства передвижения, так что придется воспользоваться наемным. Как только он окажется в ресторане, то оставит портфель в гардеробе, и если повезет, то никто не увидит, что он прибыл с поклажей. Затем ему пришла в голову мысль незаметно переложить револьвер из портфеля в карман пальто, когда он будет одеваться после обеда. Тогда он оставит портфель в гардеробе и пошлет за ним позднее. Не мог же Роланд допустить, чтобы в случае его гибели от руки Ле Сура в газетах появились сообщения о том, что рядом с телом де Синя был найден какой-то саквояж!