Я – человек-выстрел - Луис Суарес

В «Аяксе» главными были работа с мячом и отработка передач. Причем передавать пас ты должен был не только тогда, когда не мог атаковать сам или нет возможности пробить, как я делал это раньше. Теперь ты передавал пас, потому что это было, как они говорили, правильным решением. Пас лежал в основе всего, что мы делали. Поначалу мне было непросто к этому привыкнуть. Я предпочитал отобрать мяч, повернуться и пробить по воротам. Вот это была моя игра. В «Аяксе» адаптация к манере игры была взаимной. Команда привыкала к моему стилю, но и мне приходилось меняться и развиваться, чтобы вписаться в систему.

Я оставался после тренировок и работал над своими слабыми сторонами: левой ногой, прыжками, прострелами. Я и сейчас продолжаю так делать. Я хочу развиваться. Я мог просто приехать в Голландию с мыслью: «Я забил кучу голов, пожалуй, буду продолжать делать то же самое, что делал раньше», но мне не хотелось зацикливаться на своих заслугах, а наоборот, хотелось прогрессировать. Я видел массу футболистов, совершивших ошибку, решив, что уже всего добились – часто из-за того, что получают крупные бонусы в раннем возрасте. Я даже видел это в «Насьонале» в Уругвае. Были ребята 16–17 лет, терявшие понимание стоимости денег, начав зарабатывать огромные суммы в своей первой же команде. Через три-четыре года игроки, которые более стабильно развивались, зарабатывая все больше и больше, продвигались выше, а те, на которых сразу же сваливался успех в самом начале карьеры, теперь играли во втором дивизионе. Всему свое время.

Я видел игроков в «Насьонале», которые при переводе в основную команду сразу покупали себе машину на повышенную зарплату – не такую, конечно, которую могли себе позволить в подобных случаях игроки «Аякса», но все же машину.

Я говорил им:

«О, вижу ты купил машину!»

«Да, да, купил».

«А туалет в ней есть?»

Для меня всегда была приоритетом крыша над головой. И когда у тебя есть дом, ты можешь задуматься о покупке автомобиля.

Конечно, в «Аяксе» у многих ребят были и машина, и дома с туалетами. Большинству из тех, кто был примерно моего возраста, папа мог купить все, что они пожелают. Это сильно отличалось от того, как я рос в Уругвае. Я никогда не мог попросить родителей что-то мне купить и ожидать того, что они действительно смогут это сделать. Я и пары кроссовок не мог себе позволить, что уж говорить о машине. Это может показаться странным, но такое положение обернулось для меня пользой. Это помогло мне всего добиться. Если папа может купить тебе все, что угодно, вне поля, зачем убиваться на поле? Были такие игроки, которые не выкладывались, поскольку у них уже все было.

И это касается не только Голландии. Я привожу ее в пример, потому что я играл именно в Нидерландах, но я могу уверенно утверждать, что то же самое происходит и в других странах. Голод играет ключевую роль в таких ситуациях, потому что если ты избалован, это проявляется и на поле. Голод до побед заставлял меня изо всех сил стараться, чтобы обыграть своего соперника. Если на 89-й минуте мяч катился в аут, я бежал за ним со всех ног. Таким я вижу футбол, и мне странно наблюдать за игроками, которые не гонятся за мячом, который, как мне кажется, можно было бы догнать. Это стремление находится у меня внутри, и я никогда не пойму тех, кто им не обладает. Когда Мартин Йол сменил Ван Бастена в «Аяксе», я, наконец, почувствовал, что теперь мой тренер находится со мной на одной волне.

***

В Европе меня также разочаровывал чересчур спокойный подход к некоторым вещам, что, как мне кажется, отрицательно сказывалось на моем стремлении к победе. Помню, как в Гронингене мы проиграли «Утрехту» со счетом 5: 0, и один из центральных защитников резервной команды вышел на поле за 20 минут до окончания матча. В конце игры тренер сказал: «Что ж, мы проиграли, но давайте поздравим игрока молодежной команды, сыгравшего в основе».

Начнем с того, что тому «юному» дебютанту было уже 23 года. А мы пропустили пять мячей. Но отношение было такое, что, мол, это его дебют, давайте праздновать. Мне было только девятнадцать, и внутри я кипел, потому что мы проиграли со счетом 5: 0. Я не понимал их спокойствие и улыбки на лицах; я не понимал, как с таким отношением мы вообще чего-то добьемся. Я всегда видел футбол иначе, тем более будучи форвардом.

Если другие игроки видят, что нападающий впереди бежит за каждым мячом со всех сил, оказывая давление, сражаясь в каждую секунду, это влияет на остальных игроков. Как нападающий, ты должен быть в авангарде своей команды, человек, которого видит перед собой каждый твой партнер. Ты можешь надломить защитников противника, сближаясь и выматывая их. Многие защитники теряются, когда вражеские форварды оказывают такое давление: «pesado» («назойливый»), как мы говорим на испанском. Неумолимый, настоящая заноза в заднице. Вы гонитесь за ними, вы бежите за каждым мячом, боретесь с ними, даже если они в два раза больше вас, не даете расслабиться – никогда. В этом отношении, мне кажется, я один из самых «pesado» среди всех игроков, и это создает дискомфорт для защитников. Мне это нравится. Это значит, что они всегда в напряжении, а значит, могут ошибиться. Когда они получат мяч, ни о каком спокойствии и уверенности не может быть и речи. Уверенность игрока, который беспрепятственно доставляет мяч с задней линии вперед, постоянно растет. Игрок, которому постоянно мешает нападающий, начинает действовать не так открыто.

Он всегда взволнован, всегда вынужден оглядываться. Многие защитники говорили мне: «Расслабься, дружище, ты уже забил два мяча, хватит». Обычно я отвечал: «Ладно, может быть, если вы перестанете мне сопротивляться».

Я всегда старался сделать так, чтобы мое стремление к победе было заразительно, распространялось по всей команде и передавалось другим игрокам, и Йол это понимал. Он был первым тренером, который сказал своим игрокам: «Следуйте за ним; делайте так, как он». Ему нравилось, как я играю. Болельщикам тоже это нравилось – это была одна из причин, почему они меня так сильно поддерживали. Я отличался от тех игроков, которых они привыкли видеть. Им казалось, что я так же предан команде и так же отчаянно стремлюсь к победе, как и они. У Йола был тот же голод побед и тот же характер. Он увидел во мне человека, которому жизненно необходимо побеждать. У него, как у любого тренера, были свои плюсы и минусы. Иногда что-то хорошо работало, иногда – не очень. Но когда нужно было мотивировать команду, по моему мнению, ему не было равных. Наверное, он был первым, кто сказал мне, что как игрок я могу подняться настолько высоко, насколько захочу. С первых же тренировок он увидел во мне мой характер, мой стиль игры. Он увидел во мне те качества, которые хотел видеть в новом капитане «Аякса».

Наш капитан Томас Вермален ушел в «Арсенал», освободив эту роль в команде, и Йол сказал, что ему нравится, как я веду команду, и что ему кажется, что я справлюсь с такой ответственностью. Это было непростым решением, поскольку многие думали, что он отдаст повязку голландскому игроку, например голкиперу Мартену Стекеленбургу, или Яну Вертонгену, который тоже был одним из кандидатов. Но на одной из тренировок он отвел меня в сторонку и сказал, что думает о том, чтобы отдать ее мне. По моей реакции он понял, что я не боюсь ответственности, и после одного из предсезонных матчей он объявил всей остальной команде, что я буду капитаном «Аякса» в новом сезоне.

Я был неимоверно горд. Я был уже достаточно горд тем, что я играю за этот клуб, а о капитанстве не мог и мечтать. Но конечно, я не забывал о важности команды и не чувствовал себя лучше остальных. Я не собирался менять манеру общения со своими товарищами только потому, что теперь у меня была капитанская повязка, но я чувствовал, что теперь у меня больше ответственности, и это меня вдохновляло.

Мартин также положительно повлиял на мою игру. Меня, как футболиста, во многом характеризует мое чутье. В «Насьонале» говорили, что я буду забивать голы, даже если мне завязать глаза – так чутко я чувствовал игру. Мартин знал, как развить во мне это качество. Он немного подкорректировал мою манеру игры и тормозил меня в некоторых моментах. Иногда я старался успеть все и сразу, а он сказал мне, что я должен оставаться спокоен, потому что остальная команда чрезмерно заводилась от моих действий. В некоторые моменты игры моим партнерам нужно было оставаться спокойнее, а не носиться по полю без передышки. Но он не хотел, чтобы страсть полностью ушла из моей игры; именно она делала из меня того футболиста, которым я являюсь.

Йол поменял игровой модуль, перейдя к 4–4–2 от традиционного для «Аякса» 4–3–3, и это мне подходило больше. Я был ориентиром для команды на вершине нашей расстановки и должен был давать партнерам то, что требовалось в каждой конкретной ситуации. Тогда мне было тяжело с этим справляться, да и сейчас бывает непросто, но со временем я научился тому, что в некоторых моментах нужно дать себе лишнюю секунду на размышления. Мартин мне сильно в этом помог.