Я – человек-выстрел - Луис Суарес

Спортивного директора Андони Субисаретту спросили, как «Барселона» может заявлять, что является «больше, чем клубом», после того, как меня в него приняли. Его ответ многое для меня значил. Он сказал: «Мы принимаем людей со всеми их недостатками. Люди поступают правильно и совершают ошибки, но у них есть возможность учиться на этих ошибках… Я уверен, что подписание Суареса станет положительным событием для клуба в будущем». Все вокруг знали, что критикующие наверняка найдутся, и для меня очень важно, что это не повлияло на решение руководства.

Вокруг трансфера также крутилось достаточно чепухи. Я прочел, что «Барселона» якобы включила в контракт Суареса пункт о запрете на укусы – будто в клубе могли бы сделать что-то настолько нелепое. Если бы в моем контракте был такой пункт, я бы все равно его подписал, но, разумеется, такого недоверия ко мне в клубе не было.

Когда я прибыл на медосмотр и для подписания контракта, я рассказал президенту о том, как я приехал в Барселону повидаться с Софи, когда мы еще были подростками; мы просто гуляли по окрестностям «Камп Ноу», потому что у нас не было денег, чтобы пойти в музей или купить что-то в клубном магазине. В тот день кто-то оставил дверь открытой – одни из огромных ворот, которые ведут на стадион и на футбольное поле. Я закричал Софи: «Смотри, открытые двери!» Она переживала, что нас поймают и выставят, но я позвал: «Нет, идем скорее». Мы пробыли внутри примерно две минуты, а потом убежали. Когда жена встретила одного из руководителей на подписании контракта, он сказал: «Софи, хорошо, что вы пришли, – вы должны расплатиться за ту экскурсию по стадиону в 2004 году».

Софи была со мной, когда я посещал стадионы, будучи еще молодым, подающим надежды игроком «Насьоналя», и задумывалась, буду ли я когда-нибудь выступать в Европе. Она была со мной, когда я, наконец, смирился и смог говорить о том, что произошло на чемпионате мира. И она была рядом, когда я подписал контракт с «Барселоной» – десятью годами позже того, как я впервые покинул Монтевидео, чтобы повидаться с ней в каталонской столице. Поэтому вернее будет начать мою историю с нее. О том, как мы встретились, и о том, как десять лет назад желание быть рядом с ней привело меня в этот город.

1

История Любви

Ей было всего тринадцать, а мне пятнадцать. Прошло 10 лет, и теперь она моя жена.

Был сильный ливень, и Софи насквозь промокла. Я был абсолютно сухой и счастливый – играл в аркадный игровой автомат внутри. Откуда мне было знать, что она будет ждать меня снаружи торгового центра, где мы договорились с ней встретиться на нашем первом свидании?

Родители Софи были за городом – повезли ее брата на футбольный матч, поэтому я решил, что следует воспользоваться их отсутствием. Она ждала меня на остановке на солнышке, пока не начался сильный ливень. Единственный телефон был по ту сторону оживленной трассы, для пересечения которой нужно было ждать целую вечность. Она перешла через трассу, чтобы позвонить мне домой и узнать, что случилось, и по пути промокла.

Ей ответила моя сестра: «Нет, его нет дома. Кажется, он пошел встретиться со своей девушкой».

Словом, Софи не просто подумала, что ее кинули, а что ее кинул мерзавец, у которого уже есть девушка.

Девушкой, разумеется, была она. Это была любовь с первого взгляда.

Мы познакомились через нашего общего друга, который, как и я, играл в молодежной команде «Насьоналя» – крупнейшего клуба в Монтевидео. Я часто здоровался с ее отцом, чтобы оставить о себе приятное впечатление. Наверное, она думала: «Почему этот странный парень постоянно здоровается с моим отцом?»

Я уже общался с ней на дискотеке, но встреча в торговом центре была для нас первым настоящим свиданием. Наконец она вошла внутрь, чтобы обсохнуть, и тут появляюсь я, невинно спрашивая, где она была и почему так вымокла.

Шторм был настолько сильный, что игру брата отменили, и чуть позже ее сестра сообщила ей: «Быстро домой, родители уже возвращаются!»

Ей было всего тринадцать, а мне пятнадцать. Прошло 10 лет, и теперь она моя жена.

Тогда я не был таким стеснительным. Софи приводило в замешательство, когда я, едва зайдя к ней в гости, сразу же лез в ее холодильник. Когда она с мамой возвращалась из магазина, я заглядывал в сумки и спрашивал: «А мне что-нибудь купили?» Она думала, что я вел себя нагло. К счастью для меня, ее мама считала меня обаятельным.

Но Софи помнит меня не только тогда, когда я был гораздо менее застенчив, но и когда у меня ничего не было. Она жила в пригороде Монтевидео, и мне приходилось клянчить у одного из руководителей «Насьоналя» Уилсона Переса по 40 песо, чтобы проехать 40 километров и встретиться со своей девушкой. Если Уилсона не было, я доставал другого руководителя – Хосе Луиса Эспозито.

Перед матчами я пытался добиться неофициальных бонусов: «Заплатите мне 20 песо, если я забью?» Этого хватало, чтобы доехать; об обратной дороге я буду думать, когда придет время. Обычно, посмеявшись, мне давали деньги, и я садился на автобус от Монтевидео до Солимара, где проживала Софи. Мне приходилось искать деньги повсюду. Я не мог попросить мою маму и тем более у братьев и сестер, хотя иногда, если у моей старшей сестры были лишние деньги, она давала мне немного на дорогу.

Уилсон и Хосе Луис были очень добры ко мне. Я до сих пор поддерживаю связь с ними, и главное, что я ценю в нашей дружбе, – это то, что они никогда не требовали ничего взамен той помощи, которую они мне оказывали.

Тогда у нас жил один человек, коллекционировавший старые телефонные карточки, и если у вас они есть, он мог бы их купить, поэтому я всегда был начеку и проверял все телефонные будки. Иногда моя мама тоже собирала их для меня.

Родители Софи запросто могли выгнать такого мелкого негодяя. Если моя дочь в 13 лет приведет домой пятнадцатилетнего парня, походящего на бродягу, я вряд ли буду с ним так добр. Но ее родители не только приняли меня – я им действительно понравился. Когда отец Софи уходил на работу, я помогал ее матери по дому – например, мог включить бойлер. Иногда мы с Софи о чем-то спорили, и ее мама принимала мою сторону. Думаю, они ценили меня за то, что я так усердно искал встреч с Софи. Мальчишка из Монтевидео не мог купить билет до Солимара, но он всегда выкручивался, чтобы повидаться с их дочерью. Я думаю, что они поняли, что я бы пошел пешком, если бы понадобилось. Случалось, что у меня были деньги, чтобы добраться до Софи, но не было денег, чтобы уехать, поэтому я возвращался домой автостопом и приезжал только к утру. В конце концов, я должен был быть на тренировке с «Насьоналем» на следующий день.

Софи спасла меня от меня самого. До того как я ее встретил, у меня была привычка задерживаться допоздна и не беспокоиться по поводу тренировки. Иногда я приходил на нее не выспавшись или не в том настроении. Я всегда жалел об этом, особенно когда менее умелые товарищи занимали мое место в составе. Но я всегда возвращался к этой привычке. Когда мне было 13–14 лет, я забил всего 8 мячей за 37 матчей, и «Насьональ» сообщил мне, что собирается со мной расстаться, поскольку все знали о моих ночных похождениях и неподобающем поведении. Именно Уилсон убедил их дать мне еще один шанс, а меня убедил им воспользоваться. Софи показала мне другой путь. Без Уилсона и Софи моя карьера могла бы закончиться еще тогда.

Мои друзья гуляли на улицах и ходили на местную дискотеку, и я хотел того же. Я знал, что это не пошло бы мне на пользу, но, будучи подростком, ты вряд ли понимаешь, как сложится твоя жизнь. То, что я пошел по верному пути, – во многом заслуга Софи; если бы я ее не встретил, я не представляю, что со мной бы произошло.

К тому моменту, когда мне исполнилось 16, я был полностью сосредоточен на футболе. Я играл матчи по субботам, оставался у нее дома на ночь и проводил вместе с ней целое воскресенье. Если бы не она, я бы начал общаться с людьми, с которыми не следует связываться. Я мог бы заниматься совсем другими вещами и стать совершенно другим человеком.

Мир Софи сильно отличался от моего. Мне пришлось покинуть Сальто, городок с большим количеством пустырей, ради большого города в возрасте семи лет, а когда мне было девять, родители развелись. Много времени я проводил на улице. Между моим домом в Монтевидео и домом Софи находились одни из самых опасных районов в Уругвае. Когда мы немного подросли, мы ездили на автобусе вместе, и Софи поражало, что я так хорошо знаю эти районы. Она спрашивала: «Откуда ты знаешь все эти места?» Когда я был помладше, мы с моим братом ходили по этим улицам на тренировки.

Моя мама Сандра провожала нас всякий раз, когда на то была возможность, но она работала уборщицей на местной автобусной остановке в Трес Крусес. Мой отец Рофолдо иногда ходил на мои матчи, но не мог посещать тренировки, поскольку у него было много работы. Он был бывшим военным, и, покинув армию, ему приходилось браться за любую работу. Он работал на местной кондитерской фабрике, а затем стал консьержем в многоквартирном доме, в котором и ночевал, когда не было денег платить за аренду своего жилья. Я знаю, что родителям приходилось тяжело, и ценю все, что они делали для меня и моих братьев и сестер. Однако мое воспитание временами проходило в состоянии анархии, и по сравнению с моей жизнь Софи казалась более стабильной и последовательной.