Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тотальной власти - Карл Август Виттфогель

крупномасштабной и международной торговле.

Регулируемые деревни восточного общества почти не имели возможностей для экономического соперничества. В традиционном Китае процветание частного крестьянского землевладения поощряло конкуренцию в экономических вопросах, но при этом китайское сельское хозяйство не превращалось в капиталистическое. Во всех типах гидравлического общества члены правящего класса соревновались за обладание властью, престиж и доходы; это справедливо не только для высших чиновников, но и для мелких бюрократов.

В капиталистическом обществе мы находим конкуренцию на обоих уровнях – и среди предпринимателей, и среди наемных работников. Но если расширение этой системы увеличивает количество людей, занятых в производстве, а также улучшает качество товаров, то число конкурирующих элементов и тех, кто заключает сделки, уменьшается. Это связано с усилением корпораций и рабочих профсоюзов. Кроме того, контроль со стороны закона ограничивает методы конкурентной борьбы, которая обычно в начальные периоды развития капиталистической экономики бывает более жестокой, чем в более поздние фазы.

Различие между этими тремя типами конкуренции приводит к разным результатам. Средневековый рыцарь, совершивший грубую ошибку во время сражения со своим противником, мог потерять жизнь, но его собственность и честь обычно оставались нетронутыми[113].

Современный бизнесмен, сделавший роковую ошибку в ходе борьбы со своими конкурентами (на рынке), может потерять собственность, но его честь редко бывает замаранной, и он, конечно же, не рискует жизнью. Чиновник, живущий в стране аграрного деспотизма, совершив роковую ошибку, соревнуясь со своими коллегами (в ходе бюрократической или дворцовой интриги), может потерять и честь, и собственность, и даже жизнь. Там, где власть фрагментирована и сбалансирована, наказание за ошибку обычно ограничено. В условиях же тотальной власти оно тоже тотально.

Бюрократическое соперничество в гидравлическом обществе

Все бюрократические организации имеют общие технические черты; некоторые методы внутрибюрократического соперничества являются общими для служащих, контролирующих и правящих бюрократией. Тем не менее необходимо разглядеть за привычными деревьями и особенности лесов, частью которых они являются[114].

Функционеры западного абсолютизма очень похожи на функционеров восточного в том, что и у тех и у других есть шанс взлететь, словно метеор, вверх или столь же стремительно упасть; но в условиях западного абсолютизма существуют и необюрократические пути к социальному возвышению. А правительственные чиновники открытого современного общества обладают законными правами, которые гарантируют, что проигравшему в бюрократической схватке человеку не придется испытать нечто большее, чем огорчение от того, что он не смог подняться на ступеньку выше по служебной лестнице.

В условиях тоталитарной власти жизнь бюрократа проходит в постоянной конкурентной борьбе и подвергается постоянным опасностям. Статистическое исследование чиновников первой долговременной династии имперского Китая, династии Хан, показало, что среди тех, чью карьеру можно проследить довольно подробно, около 21 процента в то или иное время находились под стражей за злоупотребления по службе и около 35 процентов погибли насильственной смертью или умерли в тюрьме, не выдержав пыток. Более 12 процентов были убиты или умерли под пытками, 14 процентов были казнены, и 9 процентов покончили жизнь самоубийством[115].

Гражданские чиновники против военных

Бюрократическое соперничество осуществляется не только между сотрудниками одного и того же отдела или административного учреждения, но и между членами различных ветвей государственного аппарата. Среди них, по очевидным причинам, служба в армии создает особые проблемы.

Самодержец и армия

Армия, компактная машина институционного соединения, на разных этапах развития гидравлического общества играла разную роль. Во время формативного периода высший военный руководитель должен контролировать не только армию, но и новую политическую экономику, поскольку его положение с точки зрения организации и дисциплины предоставляет ему возможность единолично возглавить развивающийся агроуправленческий аппарат. А появившись, верховный политический аппарат стремится возглавить все остальные ветви власти, поскольку его руководители, благодаря своему контролю над персоналом и коммуникациями, проникают во все сегменты, которые, невзирая на свой экономический вес и объединяющий потенциал, остаются разделенными и потому стратегически подчиненными координирующему центру. Развивая выдвинутый ранее тезис, мы можем сказать, что не технический специалист, или гидравлический менеджер, или глава полиции, или командующий армией, но глава проникающего повсюду политического аппарата осуществляет верховную власть над разбросанными по своим учреждениям техническими специалистами, менеджерами, руководителями полиции и генералами. И только во время революции и гражданской войны может энергичный генерал захватить контроль над всей страной или несколько генералов одновременно могут стать на отдельных территориях военными или политическими лидерами. Назовем их бюрократическими военными господами.

Агроуправленческий деспот обычно очень хорошо понимает, какой властный потенциал заключен в вооруженных силах, поэтому он прилагает все усилия, чтобы держать их в подчинении. Он становится верховным командующим армией; во-первых, потому, что именно он принимает все важные решения, связанные с их организацией, служащими в них людьми и (часто) со снабжением, а во-вторых, поскольку он сам возглавляет централизованный аппарат коммуникации и разведки.

Аналогичные социостратегические условия благоприятствуют политическим хозяевам современных индустриальных аппаратных государств. Они помогают нам понять, почему в 1930-х годах Сталин сумел ликвидировать руководителей Советской армии и двух шефов ГПУ, а также почему в 1944 году национал-социалистское руководство Германии смогло подавить мятеж генералов, стремившихся убрать Гитлера.

Гражданские чиновники против военных

Военные функционеры, как и их гражданские коллеги, являются частью официального мира, и нередко их обязанности перекрывают друг друга. Если значимые гражданские и военные задачи выполняются теми же самыми высшими чиновниками (губернаторами, сатрапами и другими), конкурирующими между собой, конфликты между военными и гражданскими функционерами случаются лишь на самых нижних уровнях власти. Чаще же эти две сферы деятельности бывают представлены двумя разными группами; в этих случаях конфликты происходят в верхних эшелонах власти.

Вне периодов формирования, разложения и кризиса военные лидеры гидравлического мира имеют шанс занять высокое положение при нескольких условиях: 1) во всех районах – центральных и пограничных – которые, располагаясь между сильными соседями, по международным причинам нуждаются в мощной защите; 2) в пограничных районах, из-за того что управленческая бюрократия имеет меньшую значимость, значение армии возрастает; и 3) в захватнических обществах, в которых армия является необходимым фактором не только для установления режима, но и для его сохранения.

Несколько государств буддистской Индии попадают в первую категорию, средняя и поздняя Византия и Россия, сбросившая монгольское иго, – во вторую, а многие захватнические общества Старого и Нового Света – в третью.

В нескольких гидравлических цивилизациях наблюдалась борьба между гражданскими и военными чиновниками. В Египте эпохи фараонов функционеры, специализировавшиеся в военных искусствах («фронтовые» офицеры), в течение долгих периодов времени подчинялись военным администраторам, то есть тем чиновникам, которые вели военные записи и занимались снабжением войск. Но в ином контексте фронтовые офицеры могли успешно уравновешивать членов гражданской администрации. Монарх назначал