i f36931a51be2993b - Admin

  Угонщикам еще повезет - если отделаются пулей! Если Эдингем будет в хорошем настроении.

  А то деревьев здесь много...

  Луна соизволила величественно выкатиться - из-за набрякших снегом туч. И Алан даже с его зрением еще издали разглядел карету. Притулившуюся у самого края дороги. Одним колесом - в придорожном овраге.

  И с настежь распахнутыми дверцами. Пустую.

  Глава четвертая.

  Эвитан, Лиар.

  1

  Из-за серо-черных туч торжественно выплывает налитая кровью луна. Над застывшим зимним лесом - из страшной сказки.

  Уныло чернеют колья давно облетевших лиственных деревьев. Зловеще топорщатся тёмно-зеленые лапы мрачных елей и сосен.

  Лунный луч выхватывает из тьмы серо-сизые сугробы. Еле заметную, полузанесенную снегом тропу. Дрожащую Эйду, суровое лицо Карлотты...

  И рваный багрово-алый силуэт - вокруг неподвижного тела на снегу! Как те колышущиеся в темноте тени, что Эйда так часто видела в ночных кошмарах...

  Алые, вечно голодные. Они приходят во тьме. Окутывают саваном и забирают силы и жизнь. У тех, кто пролил слишком много крови...

  Глупости. Такое снится не солдатам и разбойникам, а жалкой, слабой девчонке, не пролившей за всю жизнь ни капли чужой крови.

  Или Эйда - хуже любого наемника и бандита с большой дороги? Потому что не защитила собственную дочь!

  Почему никогда прежде Эйда не видела кровавую луну наяву? Почему - именно сегодня? Тени идут за ними?

  "Луна помнит тех, кто ее не боится".

  Кто это сказал? И при чём здесь Эйда? Она всегда боялась луны... А еще - мрака. И живущих в нём чудовищ!

  - Очнись! - железные пальцы сквозь одежду сжимают плечи, безжалостно встряхивают. Живые и отнюдь не ледяные пальцы.

  - Луна. Луна... в крови.

  - Луна как луна, глупая девчонка! Ты всегда была самой трусливой из всего моего выводка! Хуже - только Леон, - презрительно кривятся тонкие губы Карлотты.

  Она не видит алого следа на небе. Только на земле. А кого пугает чужая кровь на уже мертвом теле? Никого, кроме Эйды. Но ей никогда и не отнять ничью жизнь. Даже у злейшего врага...

  - Я сказала - очнись! - чужие руки встряхивают сильнее. Вырывают из призрачного мира...

  Теней - нет. Только отливает странным блеском луна. А на еле видимой нити тропы - убитый незнакомец. И жжет зеленоватая сталь яростных глаз матери.

  Но багровый отсвет "помнящей" никуда не делся!

  - Зачем ты это сделала?!

  - Затем, что теперь мы - свободны! - Карлотта с невообразимым спокойствием опытного убийцы вытерла нож. Об одежду убитого.

  В тусклом свете кровь похожа на ржавчину. Но ту с лезвия не стереть. А вот кровь стекает легко.

  Анри Тенмар погиб - потому что Эйда струсила. А она еще вообразила, что на ней нет крови!

  Благородный офицер Тенмар... Мирабелла...

  - Мама...

  Отец всегда говорил: сто раз подумай, прежде чем лишить кого-то жизни. Ведь ты уже не сможешь ее вернуть.

  Папа... он, наверное, не считал, что заточить в монастырь - это тоже отнять жизнь.

  - Ты же не думала, надеюсь, - даже ты! - что он и впрямь нас освобождал? Свободу каждый добывает сам. Или не добывает. Бежим!

  Живое железо вновь сжимает запястье. Карлотта решительно тянет бестолковую дочь.

  Опять - бегом. Как только что - за незнакомцем. Пока мать с ледяным хладнокровием не всадила бедняге нож в спину. А потом - в бок и в грудь. И луна вдруг окрасилась кровью.

  Эйда увидела это. А Карлотта посмеялась над ее страхами.

  - Мама!

  Дыхание прерывается, глушит слова... Куда они бегут? Кому и когда удавалось сбежать - от всевидящей луны?

  - Мама!..

  Нога провалилась в сугроб - и Эйда растянулась на снегу. А Карлотта, не замедляя сумасшедшего бега, тащит ее дальше!

  - Кто эти люди?.. - девушка закашлялась.

  Подняться - с трудом, но удалось. Чтобы тут же увязнуть второй ногой! Теперь - по другую сторону тропы.

  - Знаю не больше твоего. - Холод материнских слов леденит не в пример сильнее крепчающего ночного мороза. - Наступай на сучья! - Карлотта ловко выдернула дочь из очередных снежных тисков. - Меньше следов. И меньше будешь увязать!

  Она, пригнувшись, пролезла под здоровенным, поваленным бурей деревом. И поволокла Эйду. Корявая ветка больно царапнула руку...

  Мать всегда была ловкой и сильной. В детстве во время игр во дворе (пока еще они были!) Эйда часто ловила восхищенный взгляд отца. Эдвард Таррент не спускал восторженных глаз с любимой женщины.

  А его старшая дочь мечтала о таком же взгляде - для себя. Вдруг где-то бродит по подзвездному миру и ее счастье?

  Ничего, вот удастся спасти дочку! И лет через пятнадцать чьи-то любящие глаза так же заметят Мирабеллу!

  Может, невезение их семьи уже искуплено Эйдой и Ирией? Должно же быть в подзвездном мире хоть немного справедливости!

  Сестренка пошла в мать - только добрее и мягкосердечнее. И всё же погибла. А Эйда и Иден всегда были слишком слабыми и болезненными. Разве у таких могло хоть что-то сложиться хорошо? Особенно у старшей.

  Был шанс погибнуть по-человечески. А двух судьба и более достойным не дает. Эйда Таррент утонула бы, но Анри и Ирия могли спастись. Подполковник Тенмар позаботился бы о лучшей из сестер Таррент!

  А теперь в подзвездном мире больше нет их обоих. Зато не стоящая никого из них трусиха - всё еще жива. И по-прежнему дрожит за свою шкуру!

  - Разве это не леонардиты?

  - Откуда ты знаешь о леонардитах?! - А ведь казалось - сильнее стиснуть Эйде пальцы уже невозможно.

  То есть возможно, конечно... Но у Карлотты силы - всё-таки женские!

  Клинки бешеных зеленых глаз вновь пронзили душу. Сверху вниз.

  Сейчас прирежет...

  Девушка похолодела. Келья в аббатстве - год и десять месяцев назад. И снежная лесная тропа под кровавой луной - сейчас! Ничего не изменилось. По-прежнему до жути страшно умирать!

  Тогда - пугало, что жизнь оборвется так рано. И не случится ничего, о чём так мечталось в детстве. Самой жизни - уже не будет.

  Знать бы заранее, что того, ради чего стоит выжить, - не суждено и так. А сама жизнь - просто жизнь! - не столь уж и ценна.

  Эйда не хочет умирать и сейчас. Больше не хочет. Не раньше, чем увидит дочь. И если очень повезет - обнимет!

  Затянутое в перчатку железо смыкается на плечах. А старая сосна давит на спину! Если Карлотта стиснет еще сильнее - сломает дочери позвоночник...

  - Догадалась! - с незнакомым прежде вызовом ответила девушка. - Так это - не леонардиты?

  - Нет. - "Сестра Валентина" вытянула дочь из-под дерева. И рывком вздернула на ноги. - И я не знаю, откуда эти непрошенные спасители взялись. Но доверять им нельзя.

  Голова окончательно идет кругом. Ирия сообразила бы в два счёта. А Иден - на счет "один". Но здесь - только Эйда.

  Даже сонной стрекозе над летним прудом уже ясно: их должны были отбить леонардиты. И мама об этом знала. Сама и договорилась. Она связана с ними - именно их покровительство помогло ей выжить в монастыре.

  Карлотта поехала к Бертольду Ревинтеру, собираясь по дороге сыграть собственную игру.

  Значит... Мирабелла жива! И мать намерена сделать всё, чтобы тайна не всплыла. А значит (это даже не слишком сообразительной Эйде ясно) - такие тайны умирают вместе со свидетелями. Едва самая глупая из сестер Таррент вернется в монастырь - ей конец. Как и если бы их отбили настоящие леонардиты.

  Единственный вопрос: мать прикончила бы Эйду только из-за открытого неповиновения? Или даже, если бы ревинтеровцы увезли ее силой?

  На всякий случай.

  2

  Надо бежать! Ирия попыталась - даже из охраняемого монастыря. А здесь и плыть не нужно...

  Но куда бежать? Кому можно верить?! Кто не убьет? Или хоть не убьет сразу?

  А Карлотта наверняка знает, где Мирабелла!

  Будь Эйда Ирией - был бы шанс справиться с матерью в драке. Ага, станет мышка ежиком - и отрастут у нее иголки...

  Что делать сейчас? Когда дыхание вот-вот прервется, и ноги гудят от усталости?! А Карлотта - свежа и бодра, как и до этой сумасшедшей гонки.

  Если задавать вопросы - мать убьет слишком много знающую "курицу". Убьет немедленно.

  - Где моя дочь?

  - Ты родила мертвого ребенка, - равнодушно проронила "сестра Валентина". Даже не обернувшись.

  - Тогда почему ты бежишь?

  На сей раз мать обернулась - стремительной пантерой. Глаза - раскаленная изумрудная сталь.

  Убьет! Даже если непокорная дочь не спросит больше ничего. Она так и не узнает о судьбе Мирабеллы!

  Равнодушное безмолвие зимнего леса. Кровавая луна - в кошмарно-розовом пятне... И непроницаемо-черные тучи вокруг.

  Лучше бы они заслонили луну! Тогда тьма укроет сталь и подсохшую ржавчину-кровь. Неужели плохо вытертый нож в руках безжалостного врага - последнее, что Эйде суждено увидеть?!

  - А ты предпочла бы ехать к Ревинтеру, предательница?! - Железные клещи безжалостных пальцев смыкаются сильнее.