i f36931a51be2993b - Admin

  - Я знаю, что делаю, - вздохнул Его Высокопреосвященство.

  Интуиция редко его подводит. И потом - лучше поверить врагу, чем не поверить другу, - сказал один древний мудрец.

  И уж точно - лучше, чем отказать нуждающемуся в помощи.

  Интересно, а сам автор высказывания прожил долго? С такими-то взглядами? В золотой век древности Александр не верил никогда. Вряд ли в старину люди были лучше теперешних.

  - Идем, сын мой, - позвал он юношу. - Тебе нужно отдохнуть, но вижу - времени нет. Так что будешь есть, пить и рассказывать. А я - слушать и думать, чем тебе помочь.

  2

  - Вы что, оглохли? - В равнодушном голосе Карлотты нет даже раздражения.

  И это - хуже всего. Она снисходит до ответа.

  Урожденная графиня Гарвиак и бывшая леди Таррент игнорирует зверский холод Лиара. Даже здесь, в палатке, - невыносимый!

  Точно так же истинная аристократка игнорирует непроглядную - предрассветную - тьму. И назойливость какого-то там мелкого дворянина. Смеющего допрашивать ее, графиню!

  - Я еще раз повторяю, сударыня: где ваша дочь?! - прорычал Алан.

  - А я еще раз повторяю. - Бесцветный голос, равнодушное лицо. Непроницаемые в тусклом свете факела глаза. - Моя дочь у них в руках. И сейчас ее увозят всё дальше. Пока вы теряете время.

  "Теряете время"! Эдингем едва не зашипел от ярости. В полной тьме, с факелами - по сугробам и бурелому? Навстречу сидящим в засаде врагам?

  Он не должен выходить из себя! Эта стерва заманивает в засаду! Хочет стравить своих врагов. А сама вновь выйти сухой из воды - как всегда.

  - Почему вы не остались с дочерью? Вы же согласились на поездку только ради нее?

  - Защищая дочь, я убила одного из них. Теперь они убили бы меня. И я уже сожалею, что согласилась ехать в Лютену. Я требую вернуть меня назад - в монастырь!

  Требует. Она требует! И как тут сдержать рвущуюся из души ярость?!

  Алан скрежетнул зубами. Стерва сможет потребовать всё, что угодно. Едва Мировский выйдет из своей палатки. Если Риккардо Гарсия не очнется до рассвета.

  - Капитан... - В голосе обычно невозмутимого лейтенанта Эгмонта Корделла - явная тревога. Еще бы! - Вас хочет видеть капитан Ярослав Мировский.

  Капитан Ярослав Мировский оказался хмур и зол. Даже не пригласил в палатку.

  Впрочем, такой может скандалить и при солдатах. Что своих, что ревинтеровских.

  - Как здоровье капитана Гарсии? - Алан успел занять собеседника вопросом, на который тот на людях не сможет не ответить.

  - Плохо! - отрывисто бросил Мировский. Глядя на Эдингема так, будто состояние раненого - личная вина ревинтеровца.

  На миг царапнуло сердце, но Алан тут же безжалостно отогнал сочувствие.

  Гарсия - враг. А то, что видел Эдингем после первого боя, - ссора двух любовников. Один из которых зарвался. Вообразил, что может манипулировать командиром, пользуясь их особыми отношениями.

  Вдобавок, сейчас - не до Риккардо! Ему "плохо". И это означает, что словеонцами командует Мировский!

  - Мы забираем женщину и уезжаем! - Голос словеонского капитана - студенее лиарского ветра.

  Можешь гордиться, Алан. Предчувствия не обманули!

  - Капитан Мировский, у нас договор с командиром отряда капитаном Гарсией.

  - Я расторгаю его.

  - Не имеете права!

  - Капитан Гарсия тяжело ранен. В его отсутствие приказы отдаю я! Или вы предпочитаете драться, капитан Эдингем? В этом случае вы тоже окажетесь в Лютене. Но уже в цепях - за похищение. Если выживете, конечно.

  Мутится в голове... Этот словеонец что - совсем свихнулся?! Кругом враги. Лес набит "партизанами", леонардитами или какими-то "лесными братьями". Преследующими неизвестные цели. Вооруженными до зубов. И охотящимися на чужаков!

  Об этих бандах нужно доложить Регентскому Совету. И как можно скорее!

  Но до него еще добраться надо. И в такой ситуации просто смерти подобно драться друг с другом, Темный и все змеи его! Сейчас первоочередная задача - вырвать Эйду у лесных сволочей! И один Творец знает, как.

  - Собираясь куда-то везти раненого командира, вы рискуете его жизнью! - Алан закусил удила.

  С теми людьми, что у него остались, - Эйду не отбить! А если отдать еще и Карлотту - терять будет точно нечего. Так лучше пусть пристрелят словеонцы, чем снимет голову Бертольд Ревинтер. С позором.

  Ну почему, почему "лесные леонардиты" подстрелили Гарсию, а не Мировского?! Как всем было бы хорошо.

  - Не лезьте не в свое дело!

  - Здоровье человека, с которым у меня заключен договор, - это и мое дело! - Эдингем обычно особо не переживал, глядя на людей снизу вверх. Но сейчас дорого дал бы за возможность говорить с надменным белокурым богатырем верхом, а не стоя. - И кроме того - мы должны найти похищенную девушку!

  - Вы должны - вы и ищите! - отрезал Мировский. - Девушка вполне могла уйти с якобы "похитителями" добровольно. А вот по поводу сестры Валентины сомнений лично у меня нет. Поэтому я забираю ее. Вы и ваши люди можете быть свободны, капитан.

  Алан всадил ногти в ладони - чтобы не кинуться на всеславовца с кулаками. Ему не справиться с рослым, здоровенным противником. Вдобавок - превосходящим в боевом опыте! Лет на десять.

  - Я не свободен, капитан Мировский! - отчеканил Эдингем. - Я - на службе у Регента Бертольда Ревинтера. И я не вправе отдавать вам монахиню - чтобы вы ее увезли неизвестно куда. У меня, знаете ли, нет причин доверять офицеру, на глазах у солдат оспаривавшему приказ командира!

  Это - вызов. И Эдингем прекрасно понимает, что только что сделал. Достойного выхода - нет. Он принял решение. И целиться будет именно в Мировского!

  Судя по потемневшему лицу врага - тот тоже не пойдет на попятный. Рассчитывает просто числом раздавить изрядно поредевший ревинтеровский отряд?

  Солдаты только что дрались бок о бок. И теперь глухо ропщут сзади. Не понимают причуд командиров.

  Ничего, сейчас воинская дисциплина возьмет свое. Вон, уже нехотя строятся...

  Алан тоскливо обвел взглядом тускло сереющее небо. По-прежнему - ни звезд, ни луны! И уже не успеть вырваться из бледно-свинцового плена...

  Сколько еще людей больше не увидят ни ночных, ни дневных светил? А сколько - даже рассвета?

  - Это безумие, капитан Мировский!

  Темный с ней, с гордостью! Надо сделать последнюю попытку. Не совсем же этот словеонец - замшелый северный осёл!

  Ярослав лишь махнул рукой своим:

  - Пли!

  Ясно. Эдингем умрет от руки совсем замшелого северного осла.

  Мировский подал пример прочим ослам. Сходу разрядил пистолет в сержанта Дональда Уикни. Так и не успевшего осознать, что теперь нужно драться уже вот с этими...

  3

  - Открывай - хуже будет!

  Элгэ демонически расхохоталась. Если открыть - вот тогда точно будет "хуже".

  А если эти остолопы вышибут дверь - поплохеет совсем. Им.

  Дубовый зверь выдержит и не таких ослов... будем надеяться. А не выдержит - на свете будет на несколько вышеуказанных животных меньше! Подзвездный мир по ним вряд ли особо заплачет.

  Пока ломать не пытаются. Чего ждут? Прибытия пушек и картечи?

  Герцогиня Илладэн рассмеялась громче. Скользя взглядом по целой коллекции заряженных пистолетов.

  Оружия хватит на целую армию. Это пороха мало. Не иначе - принц Гуго подчистую истратил на последней охоте...

  Жаль - тогда был бы шанс. Не вырваться отсюда - так половину недоделанных войск Амерзэна перестрелять.

  Интересно, на кого свинопринц охотился? На сородичей-кабанов или обошелся посевами невезучих окрестных крестьян?

  Или стрелял в ворон... Может, в какую-нибудь даже попал. В престарелую, глухую и слепую. Выковылявшую погреться на скудном зимнем солнце...

  Элгэ вновь усмехнулась. Всё равно не верится, что жить осталось несколько часов. Ходишь, дышишь, готова драться до смерти! Желательно - вражеской.

  И сейчас жива, как никогда...

  ...Безопасный уют пещеры. На теплую землю брошены плащи. Зелёно-золотой - Вальданэ, гранат и золото - Илладэна.

  Рядом - опустевшая бутылка прихваченного на прогулку вина. Только что с хохотом распили на двоих. Прямо из горлышка.

  Грохочет - там, снаружи. Гроза. Гремит, льет, сверкает...

  Меньше чем час назад ослепительно-белая молния саданула в огромное дерево. Под чьей сенью укрылись Элгэ и Виктор.

  Они едва успели выскочить. Из-под рушащейся пылающе-ветвистой гибели...

  И даже не разжали рук.

  - Угроза смерти способствует жизни. Я сколько раз это говорил?

  Виктор вновь обнимает Элгэ - еще крепче. И жарче. Под ее полупьяный смех - банджаронской танцовщицы.

  Младшую герцогиню Илладэн всегда считали слишком серьезной. Только любовник видел ее совсем иной. С ним сумасшедшей становилась она. А его показная серьезность ее смешила...

  И ни до, ни после той ночи Элгэ не было так...

  Она тряхнула слегка спутавшимися волосами. Виктор обожал их растрепанными.