Побочный эффект (СИ) - "Miss Doe"

А Луна, вновь совладав с собой, взглянула ему прямо в глаза и заговорила звенящим от волнения голосом, в котором горячая мольба переплеталась с не менее пылким желанием убедить:

— Господин профессор! Пожалуйста… Не стирайте мне память. Я знаю, у вас заканчивается зелье. Давайте сварим новое. Я снова поделюсь с вами своей кровью. И оно будет хранить вас от боли.

Она молитвенно сложила руки и взглянула на Снейпа полными слёз глазами. Странно, отчего его трогают эти слёзы? Ведь он давно приучил себя не обращать внимания ни на чьи слёзы, мольбы и страдания…

— А если вы всё-таки сотрёте мне память… Просто разрежьте мой палец и возьмите мою кровь для зелья. И пользуйтесь им, когда будете идти к Тёмному Лорду. А потом всегда стирайте мне память, если боитесь, что я предам вас. Но я не предам. Вы ведь были в моей голове… Вы сами видели… Я… Я люблю вас, господин профессор.

Ну вот, она и сказала ему эти слова. Луна даже испытала облегчение от своего признания. Она не отрываясь смотрела прямо в глаза Снейпа, отчего его борьба с собой становилась всё более непосильной. О том, что девчонка любит его, он знал. Но одно дело — увидеть эту любовь в её сознании и совсем другое — услышать её признание. И что ему отвечать на это? Нести чушь о том, что это не любовь, что ей это только кажется? А смысл? Ведь она знает, что он ощущает её так же, как она его.

— Мисс Лавгуд. Держите ваши странные чувства при себе. Надеюсь, совсем скоро вам будет не до этих глупостей. Кстати…

Снейпу в голову пришла спасительная мысль, как выйти из этого неудобного разговора с наименьшими потерями для себя.

— Расскажите, что именно вы ощущали в те моменты, когда я принимал Охранное зелье.

С этими словами Снейп взмахом палочки придвинул к письменному столу стоявший неподалёку стул и взглядом указал на него Луне. Та уселась на стул и не отрываясь наблюдала за Снейпом, который обошёл стол и устроился в своём рабочем кресле, опершись руками о подлокотники и подперев подбородок сплетёнными пальцами. Его неухоженные волосы свисали унылыми сосульками, скрывая часть лица, на котором Луна явственно заметила следы усталости. Она внимательно разглядывала тёмные круги под его глазами, нездоровый цвет кожи, вертикальную складку между бровей… Как ей хотелось отодвинуть эти пряди, погладить рукой по щеке, приблизить к нему губы… Луна так замечталась, что не замечала, как усталость на лице Снейпа сменяется нетерпением, а оно, в свою очередь, раздражением. Из этого состояния её вывел резкий недовольный голос:

— Мисс Лавгуд. Кажется, я задал вам вопрос.

— Ох. Простите, господин профессор.

Луна медленно возвращалась в действительность из мира грёз. По мере возвращения её вновь охватывала тревога. Снейп не стёр ей память. Но значит ли это, что он передумал? Или это лишь временная отсрочка? Во всяком случае, она должна чётко и ясно отвечать на его вопросы, а не любоваться им и не мечтать о том, чтобы дотронуться до него…

— Мне кажется, я начинаю ощущать себя вами сразу, как только вы принимаете зелье. В первый раз это было так неожиданно и так… страшно…

Быстрый взгляд моментально опущенных глаз. Судорожный вздох. Ещё бы ей было не страшно. Страшно и больно. Быть Северусом Снейпом нелегко. А стать им внезапно… Девчонке не позавидуешь.

— Расскажите, как это было, — потребовал он, по-прежнему изображая безразличие.

Луна послушно рассказала ему всё, что она увидела и почувствовала в тот самый первый раз. Разумеется, опустив личную оценку всего увиденного и прочувствованного, за что Снейп был ей несказанно благодарен. После Снейп расспрашивал её о том, что она ощущала, когда зелье стало менее концентрированным. Луна сама рассказала ему о снах, в которых она была им. Снейп внимательно слушал её в глубокой задумчивости.

Он решительно не понимал, отчего у его зелья появился такой эффект. По всем правилам, Лавгуд не должна была чувствовать его ни при каких обстоятельствах. Он её — да. Но не наоборот. А получалось, что он проникал в её сознание лишь в момент применения к нему Пыточного заклинания, в то время как она становилась им, как только он проглатывал зелье. Эта загадка не давала Снейпу покоя. Должно же быть этому какое-то разумное объяснение. В нём проснулся и громким голосом заговорил учёный, исследователь. Снейпу очень захотелось изучить и объяснить этот странный эффект. Но для этого ему нужна была новая порция зелья. А значит, не стоило спешить стирать память этой странной девчонки, непонятно за что и каким чудом влюбившейся в него.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Поразмыслив, Снейп решил, что с Обливэйтом спешить не стоит. Стереть память он ей всегда успеет. А вот понять принцип и механизм действия зелья другого случая не представится. К тому же, он всегда может контролировать сознание мисс Лавгуд и успеет заметить изменения в её отношении к нему. Пока прямой угрозы нет, он может спокойно исследовать свойства зелья и его удивительный побочный эффект.

Приняв это решение, Снейп почувствовал странное облегчение. Внезапно он со всей отчётливостью осознал, что ему до боли, до крика не хотелось стирать девчонке память, тем самым лишая себя её осознанного сочувствия. И, найдя повод не делать этого, обрадовался, как мальчишка. «Эгоист! — мысленно обругал себя Снейп. — Подумай о девчонке! Ей тяжело». А будет ли ей легко любить его и мучиться ощущением, что она знала о нём что-то важное и забыла об этом? «Любить всегда тяжело, — ответил он самому себе. — Надеюсь, у неё это скоро пройдёт. Поэтому надо пользоваться сейчас её состоянием, готовить зелье и изучать его. Пока она не разлюбила».

Эта мысль отозвалась в душе Снейпа неожиданной резкой болью. Кажется, ему не хотелось, чтобы девчонка разлюбила его? О чём он только думает? Снейп поймал себя на том, что не сводит глаз с умолкнувшей Лавгуд, которая тоже уставилась на него неуловимым взглядом, направленным куда-то сквозь пространство.

— Мисс Лавгуд.

Услышав своё имя, Луна вздрогнула. Вот сейчас… Сейчас всё решится. Сейчас он взмахнёт палочкой, произнесёт своим глуховатым низким голосом: «Обливэйт» и…

— По всем писаным и неписаным правилам мне следует стереть вам память. И вы сами прекрасно это понимаете. Но. Побочный эффект сваренного мною с вашим участием зелья требует изучения. А потому я на время оставлю всё как есть. При условии, что вы и дальше будете хранить тайну и не станете надоедать мне рассказами о своей… гм-гм… о своих чувствах.

По мере того, как Снейп произносил этот монолог, глаза Луны от удивления раскрывались всё шире и уже готовы были вылезти из орбит. Он не сотрёт ей память? Он хочет снова сварить зелье с её кровью?! Она не ослышалась? Он действительно этого хочет?! Луна чуть не взвизгнула от радости, но вовремя сдержалась. Ещё не хватало, чтобы он пожалел о своём решении и передумал.

— Спасибо, господин профессор, — тихо и восторженно прошептала Луна. При этом глаза её сияли таким неподдельным счастьем, что Снейпу стало не по себе. Встречая на обрывке колдографии сияющие счастьем глаза Лили, он страстно мечтал быть источником и причиной этого счастья. И вот теперь другие глаза окатили его радостным сиянием, не подсмотренным, не украденным, а предназначенным лично ему и им самим вызванным. Он стал, как и мечтал, причиной и источником этого сияния, да только глаза эти были не изумрудно-зелёными, а серебристо-серыми. Он не хотел этого, но их тепло помимо его воли проникало в душу и согревало её. Снейп, как мог, сопротивлялся этому теплу, считая происходящее чуть ли не изменой своей единственной любви. А глаза девчонки продолжали сиять ему навстречу, и тепло от них разливалось по телу, несмотря на все возводимые мозгом препятствия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Учтите. При малейшей попытке меня обмануть я прекращу этот эксперимент и очищу вашу память от ненужных воспоминаний, — жёстко ответил он. Пожалуй, даже слишком жёстко. Но Луна не обратила на это ни малейшего внимания.

— Хотите, я дам вам Непреложный обет, что никогда не выдам вашу тайну? — предложила Луна.