Побочный эффект (СИ) - "Miss Doe"

Думая об этом и вспоминая всё, что ей довелось узнать вчера, Луна медленно побрела на завтрак. Весь день она ходила, точно сомнамбула, погружённая в свои мысли, ничего не видя перед собой и не слыша ни единого звука из окружавшей её действительности. Учителя, глядя на Луну, старались не задавать ей вопросов, решив, что на мисс Лавгуд вновь накатила её обычная мечтательность. А профессор Флитвик на своём занятии подошёл к ней и заботливо поинтересовался:

— Мисс Лавгуд, вы хорошо себя чувствуете?

Луна вопросительно взглянула на него и лишь после того, как Флитвик повторил свой вопрос, медленно произнесла:

— Благодарю вас, господин профессор. Я в порядке.

— Всё-таки после занятий сходите к мадам Помфри, — посоветовал Флитвик. — Мне кажется, вы не совсем здоровы. Возможно, вы перезанимались. Это часто случается с пятикурсниками.

— Да, господин профессор. Спасибо.

Луна постаралась взять себя в руки и вернуться в действительность из омута мыслей, медленно вращавшихся в голове и затягивавших всё глубже и глубже. Удавалось ей это плохо.

Зато теперь не нужно было разыскивать после уроков Гарри, чтобы расспросить у него, что случилось с Кэти Белл. Побывав в сознании у Снейпа, Луна была полностью осведомлена о случившемся. Едва дождавшись окончания уроков, Луна отправилась в спальню и, задёрнув на кровати полог, дала наконец волю своим мыслям и чувствам.

Всё, что она передумала и перечувствовала за сегодняшний день, трансформировалось в её сознании в одно твёрдое и непреложное убеждение. Она больше не может скрывать от Северуса свою связь с ним. Она узнала о нём слишком много. О нём, и о деле, которым он занимается. У неё больше нет права и дальше утаивать от него правду. Слишком много поставлено на кон. Слишком высоки ставки и слишком дорогой может оказаться цена её молчания. Она должна сказать ему всё. А там — будь, что будет. Она примет любое его решение. Конечно, она попытается уговорить его не стирать ей память. Но вряд ли её уговоры подействуют на него. Однако если он сочтёт это необходимым… А он сочтёт. У него нет другого выхода. Он ведь тоже не имеет права так рисковать и испытывать судьбу. Он должен застраховать и себя, и своё дело от всех возможных случайностей. И уж точно не оставит себя в зависимости от ненормальной девчонки.

Луне вдруг стало так жаль расставаться со своими знаниями и ощущениями, что на глаза навернулись слёзы. Она привыкла чувствовать и понимать Северуса, как саму себя, а иногда даже лучше. Теперь ей предстояло потерять его. Потерять навсегда, разорвав эту тонкую, едва уловимую, но такую прочную связь. Душа Луны громко кричала «НЕЕЕЕЕТ!!!», точно так же, как душа Снейпа сопротивлялась мысли об убийстве Дамблдора. И точно так же, как Северус понимал необходимость и неизбежность этого шага, Луна отдавала себе отчёт, что она должна выполнить своё решение. Возражения не принимаются. Поплакать — можно.

И Луна тихонько плакала, свернувшись калачиком за задёрнутым синим пологом, пока крик её души не перешёл в долгий тоскливый вой, а после — в тихое повизгивание обречённого существа, смирившегося со своей участью. Луна вытерла глаза и поднялась с кровати. В спальне было темно и пусто. Луна умылась, постаралась придать своему лицу обычное полусонное выражение и спустилась в гостиную. Сейчас в ней было полно народу. Часы на стене показывали без пяти девять. Луна незаметно проскользнула за дверь и направилась вниз по лестнице. Шла она быстро, боясь по пути растерять всю свою решимость. И на душе у неё было так скверно, как ещё не бывало ни разу в жизни. Наверное, так чувствуют себя те, кого ведут на казнь.

Комментарий к Глава 27 https://sun1-21.userapi.com/NMNie1J2ZTtPQRfgbRG0x-Q7-F6B2hOjBJIhsg/KRu1CkgutDE.jpg

====== Глава 28 ======

Amy LeeSpeak To Me

ApocalypticaBittersweet (Instrumental Version)

Снейп сидел за столом в своей гостиной-кабинете. Он только что разговаривал с Ургхартом — новым капитаном слизеринской команды по квиддичу, заменившим на этом посту так окончательно и не восстановившегося Монтегю. Всем вокруг казалось весьма и весьма странным назначение на эту должность именно Ургхарта — человека, особыми талантами в игре не отличавшегося. Но Снейп принял такое решение неспроста. Он назначил Ургхарта капитаном по рекомендации Драко Малфоя и, кажется, не прогадал. Парень оказался посредственным игроком, но гениальным организатором. Он так умело руководил на поле всей командой, так направлял и координировал её действия, что приносил этим больше пользы, чем тогда, когда участвовал в игре сам. К тому же он мастерски дезорганизовывал противника, мешая игрокам из команды соперников наносить удары по воротам и незаметно делая им всякие мелкие гадости, отвлекая от игры и рассеивая внимание. Ещё одной сильной стороной Ургхарта оказалось умение предусмотреть все организационные мелочи, необходимые для победы команды — от состояния мётел до графика тренировок. Именно эти вопросы и обсуждал с ним Снейп.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Отпустив Ургхарта, он ещё раз пробежал глазами список всего необходимого для команды и отложил его в сторону, намереваясь поскорее проверить оставшиеся домашние работы студентов первого курса — тех, кому приходилось больше всего изучать теорию. Чем старше становились дети, тем больше внимания Снейп уделял практическим занятиям. Проверка домашних заданий по ЗОТИ занимала значительно меньше времени, чем по зельеварению.

Хвала Мерлину, Хэллоуин остался позади. Снейп ненавидел этот, с позволения сказать, праздник. Он вообще терпеть не мог праздники. Но этот был для него особенным. День гибели Поттеров. Гибели Лили… Каждый год одно и то же. Украшенный тыквами Большой зал, шум, гам, весёлые лица… И боль. Одна и та же, резкая, острая — как в первый раз. Будто и не было всех этих лет, отделяющих его от той страшной ночи.

В обычные дни боль оставалась тупой, ноющей, привычной. Но наступал Хэллоуин — и она вставала на дыбы, рвала на части душу, заставляла вновь кровоточить едва затянувшиеся раны. Чувство вины, пустоты и невосполнимой утраты удавкой сдавливали горло. Сидеть в Большом зале на виду у этой орущей и жующей толпы было невыносимо. Сохранять на лице маску холодного презрения, вскользь отвечать на обращённые к нему слова коллег, не подавая виду, что истекаешь кровью — традиционная ежегодная пытка, его плата за содеянное.

Но любой пытке приходит конец. Праздничному ужину — тоже. Впрочем, ожидание момента, когда все наконец разбредутся по гостиным и спальням, тоже превращалось в пытку. Время растягивалось так мучительно, что хотелось выть.

Снейп никогда не дожидался, пока все улягутся спать. Не было такой силы, которая удержала бы его в замке дольше, чем на час по окончании ужина. Его ждала встреча с Лили. В Годриковой впадине. На кладбище.

Это была единственная ночь в году, когда он позволял себе встречу с Лили. Касался рукой холодной надгробной плиты. Сметал с неё гнилые опавшие листья либо снег и долго молча стоял на коленях, без мыслей, без чувств — не отнимая ладонь до тех пор, пока не начинал чувствовать необъяснимое тепло. Это было невероятно, необъяснимо — но всегда наступал момент, когда его ледяная рука, лежавшая на холодном граните, чувствовала, будто кто-то невидимый брал её в свои ладони и согревал нежным дыханием.

Ощущение было мимолётным и быстро проходило. Вместо него наступало осознание, что Лили лежит под этой плитой не одна. Рядом с ней — его злейший враг. Тот, кто всегда стоял между ним и Лили. Она выбрала его. И даже смерть не разлучила их.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Возвратившись в замок, Снейп традиционно доставал из шкафа бутылку огневиски и пил до утра, заглушая боль от этого свидания и приводя её в привычное ноющее состояние. Наутро было мерзко, но Антипохмельное зелье делало своё дело. У Снейпа вновь были силы жить. До следующего Хэллоуина.

И вот теперь, когда очередная пытка осталась позади, Снейп мог спокойно заниматься привычной школьной рутиной. Придвинув к себе очередной пергамент с домашней работой, Снейп принялся за чтение.