Замогильные записки Пикквикского клуба - Чарльз Диккенс

Оттого ли, что хорошенькое личико горничной сдѣлалось въ эту минуту еще милѣе, или, быть можетъ, это было естественнымъ слѣдствіемъ случайнаго столкновенія молодыхъ людей, только м-ръ Уэллеръ поцѣловалъ миссъ Мери.

— Вы это нарочно сдѣлали, м-ръ Уэллеръ? — сказала хорошенькая горничная, краснѣя какъ маковъ цвѣтъ.

— Нѣтъ, душечка; a вотъ теперь будетъ и нарочно.

И онъ поцѣловалъ ее въ другой разъ.

— Самуэль, Самуэль! — кричалъ м-ръ Пикквикъ, продолжавшій все это время стоять на ступени лѣстницы.

— Иду, сэръ, — отвѣчалъ Самуэль, выбѣгая изъ кухни.

— Какъ вы долго пропадали, любезный, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.

— Извините, сэръ. Насилу доискался.

Такъ ознаменовалась первая любовь молодого человѣка.

Глава XXVI. Краткій отчетъ о процессѣ вдовы Бардль противъ стараго холостяка

Исполнивъ свой филантропическій долгъ въ отношеніи къ ближнимъ и достигнувъ такимъ образомъ главнѣйшей цѣли своего путешествія въ Ипсвичъ, м-ръ Пикквикъ рѣшился немедленно воротиться въ Лондонъ, съ тѣмъ, чтобы вникнуть въ сущность ябедническихъ крючковъ, которыми подцѣпили его безсовѣстные Додсонъ и Фоггъ. Дѣйствуя сообразно съ этимъ рѣшеніемъ, ученый мужъ, поутру на другой день послѣ описанныхъ нами событій, взлѣзъ на имперіалъ перваго дилижанса, отправлявшагося изъ Ипсвича, и вечеромъ въ тотъ же день въ вожделѣнномъ здравіи прибылъ въ столицу, сопровождаемый своими друзьями и вѣрнымъ слугой.

Здѣсь президентъ и его ученики должны были разстаться на короткое время. Господа Винкель, Топманъ и Снодграсъ отправились каждый на свою квартиру, чтобы немедленно заняться приготовленіями къ предстоящей поѣздкѣ на Динглидель; a м-ръ Пикквикъ и Самуэль Уэллеръ, считая неудобнымъ свое прежнее жилище, помѣстились съ превеликимъ комфортомъ въ Ломбардской улицѣ, въ гостиницѣ и вмѣстѣ тавернѣ "Коршуна и Джорджа".

Окончивъ свой обѣдъ я допивъ послѣднюю кружку пива, м-ръ Пикквикъ растегнулъ жилетъ, скинулъ галстухъ и сѣлъ передъ каминомъ, положивъ свои ноги на экранъ и забросивъ голову на спинку кресла. Въ эту минуту въ комнату вошелъ м-ръ Самуэль Уэллеръ съ дорожной сумкой подъ мышкой.

— Самуэль, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.

— Сэръ, — сказалъ м-ръ Уэллеръ.

— О чемъ я теперь разсуждаю?

— Не знаю, сэръ.

— Вотъ о чемъ. Такъ какъ всѣ мои вещи остались на прежней квартирѣ y м-съ Бардль, въ Гозуэльской улицѣ, то я считаю необходимымъ взять ихъ оттуда, прежде чѣмъ мы вновь отправимся изъ города.

— Очень хорошо.

— Вещи должны быть отправлены въ квартиру м-ра Топмана, — продолжалъ м-ръ Пикквикъ, — но вамъ необходимо напередъ пересмотрѣть ихъ, пересчитать и привести въ порядокъ. Я желаю, Самуэль, чтобы вы отправились въ Гозуэльскую улицу.

— Сейчасъ, сэръ?

— Сейчасъ.

Самуэль повернулся къ дверямъ.

— Погодите, Саммъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, вынимая кошелекъ изъ кармана. — Надобно свести денежные счеты. За квартиру я ничего не долженъ, но вы все-таки заплатите за всю треть, до Рождества, то есть. Срокъ моего контракта кончается черезъ мѣсяцъ: вы можете отдать эту бумагу м-съ Бардль, возьмите съ нея квитанцію и скажите, что мою квартиру она можетъ отдать внаймы когда ей угодно.

— Слушаю, сэръ. Еще чего не прикажете ли?

— Ничего больше.

М-ръ Уэллеръ медленно пошель къ дверямъ, какъ будто выжидая дальнѣйшихъ приказаній, отворили одну половину двери и медленно переступилъ за порогъ, какъ вдругъ м-ръ Пикквикъ остановилъ его опять:

— Самуэль.

— Чего изволите? — сказалъ м-ръ Уэллеръ, быстро поворачиваясь назадъ и затворяя за собою дверь.

— Я не сдѣлаю никакихъ возраженій, если вы захотите развѣдать изъ-подъ руки характеръ чувствованій м-съ Бардль и ея отношенія ко мнѣ. Узнайте, если хотите, до какой степени пущено въ ходъ это нелѣпое и кляузное дѣло. Повторяю, вы можете входить во всякія соображенія и разспросы, если пожелаете, — заключилъ м-ръ Пикквикъ.

Самуэль многозначительно кивнулъ головою и вышелъ изъ дверей. М-ръ Пикквикъ снова положилъ ноги на экранъ, покрылъ глаза шелковымъ платкомъ и погрузился въ сладкую дремоту. М-ръ Уэллеръ, не теряя ни минуты, отправился исполнять порученія своего господина.

Было уже около девяти часовъ, когда онъ достигъ Гозуэльской улицы. Двѣ свѣчи ярко горѣли въ передней маленькой гостиной, и двѣ женскихъ шляпки волновались изъ за оконныхъ шторъ. У м-съ Бардль были гости.

М-ръ Уэллеръ постучался въ дверь и. принялся насвистывать національную пѣсню въ ожиданіи отвѣта. Минутъ черезъ пять въ коридорѣ на мягкомъ коврѣ послышались шаги, и вслѣдъ затѣмъ, собственной особой, явился маленькій сынокъ вдовицы Бардль.

— Здравствуй пузырь, — сказалъ Самуэль, — что твоя мать?

— Здорова, — отвѣчалъ юный Бардль. — Здоровъ и я.

— Тебѣ же лучше, — проговорилъ м-ръ Уэллеръ. — Скажи своей маменькѣ, что мнѣ надобно потолковать съ ней кой о чемъ.

Юный Бардль поставилъ свѣчу на нижней ступени лѣстницы и отправился въ гостиную съ докладомъ.

Двѣ шляпки, волновавшіяся изъ-за оконныхъ шторъ, принадлежали двумъ искреннимъ пріятельницамъ м-съ Бардль: онѣ пришли къ своей кумушкѣ накушаться чайку и полакомиться горячими котлетками изъ поросячьихъ ногъ, которыя, вмѣстѣ съ горячими пирожками, приправленными капустой и сыромъ, составляли обыкновенный ужинъ м-съ Бардль. Поросячьи ножки весело жарились и кипѣли въ голландской печкѣ на чугунной плитѣ; еще веселѣе м-съ Бардль и кумушки ея разговаривали за круглымъ столомъ, вникая въ характеръ и нравственныя качества всѣхъ своихъ знакомыхъ и друзей, какъ вдругъ юный Бардль, вбѣгая съ разгорѣвшимися щеками, возвѣстилъ о прибытіи м-ра Уэллера.

— Слуга м-ра Пикквика! — воскликнула м-съ Бардль, поблѣднѣвъ, какъ полотно.

— Боже мой! — воскликнула м-съ Клоппинсъ.

— Какой скандалъ! — воскликнула м-съ Сандерсъ. — Я бы ни за что не повѣрила, если бы сама не была здѣсь.

М-съ Клоппинсъ представляла изъ своей особы крошечную леди съ живыми, хлопотливыми манерами и служила совершеннѣйшимъ контрастомъ м-съ Сандерсъ, женщины гигантскаго роста, плечистой, толстой и жирной.

М-съ Бардль, очевидно, пришла въ величайшій испугъ, и всѣ вообще погрузились въ крайнее недоумѣніе относительно весьма важнаго и чрезвычайно щекотливаго пункта: должно-ли имъ, при существующихъ обстоятельствахъ, принимать Пикквика или его слугу безъ предварительнаго совѣщанія съ господами Додсономъ и Фогтомъ. Въ этомъ критическомъ положеніи сказалось прежде всего необходимымъ съѣздить по башкѣ малютку Бардля, зачѣмъ онъ осмѣлился найти въ дверяхъ м-ра Уэллера. На этомъ основаніи юный Бардль получилъ тумака въ лѣвый високъ и залился мелодическиітъ плачемъ.

— Замолчишь-ли ты, чертенокъ? — сказала м-съ Бардль, съѣздивъ своего сынка еще въ правый високъ.

— Какъ тебѣ не стыдно огорчать свою бѣдную мать, — сказала м-съ Сандерсъ.

— И безъ тебя y ней слишкомъ много непріятностей, Томми; угомонись, мой милый, — добавила м-съ Клоппинсъ, испустивъ глубокій вздохъ.

— Бѣдная, бѣдная мать! — воскликнула м-съ Сандерсъ.

При этихъ нравственныхъ наставленіяхъ юный Бардль завизжалъ, какъ поросенокъ.

— Что-жъ мнѣ дѣлать? — сказала м-съ Бардль, обращаясь къ м-съ Клоппинсъ.

— Примите его, дѣлать нечего, — отвѣчала м-съ Клоппинсъ, — только безъ свидѣтелей не говорите съ нимъ ни подъ какимъ видомъ.

— По-моему, двухъ свидѣтелей будетъ достаточно, — сказала м-съ Сандерсъ, сгаравшая, какъ и другая кумушка, непреодолимымъ любопытствомъ.

— Стало быть, можно впустить его, — сказала м-съ Бардль.

— Разумѣется, — отвѣчала съ видимымъ удовольствіемъ м-съ Клоппинсъ… Войдите, молодой человѣкъ, только потрудитесь напередъ запереть дверь съ улицы.

При одномъ взглядѣ м-ръ Уэллеръ смекнулъ весь ходъ дѣла, храбро выступилъ передъ лицо любезныхъ дамъ и обратился къ м-съ Бардль съ такою рѣчью:

— Очень жалѣю, сударыня, что личное мое присутствіе разстраиваетъ вашъ комфортъ, какъ говорилъ однажды ночной кавалеръ, обкрадывая старую леди; но дѣло въ томъ, что я и мой господинъ только-что пріѣхали въ столицу и надѣемся скоро выѣхать опять. Поэтому, сударыня, просимъ полюбить насъ и пожаловать ласковымъ словцомъ.

— Что-жъ, моя милая, молодой человѣкъ, я полагаю, не виноватъ въ проступкахъ своего господина, — сказала м-съ Клоппинсъ, озадаченная ловкостью и любезными манерами м-ра Уэллера.

— Ну, конечно, — отвѣчала м-съ Сандерсъ, поглядывая умильными глазами на поросячьи ножки. Было ясно, что въ головѣ почтенной дамы происходили вѣроятныя вычисленія относительно количества котлетъ и пирожковъ, которыхъ, чего добраго, могло и не хватить на ужинъ, если приметъ въ немъ участіе м-ръ Уэллеръ.

— Не угодно-ли теперь выслушать, сударыня, зачѣмъ я пришелъ къ вамъ? — сказалъ м-ръ Уэллеръ, не обращая вниманія на вставочныя замѣчанія почтенныхъ дамъ. — во-первыхъ, представить вамъ записку моего господина — вотъ она. Во-вторыхъ, заплатить квартирныя деньги — вотъ онѣ. Въ-третьихъ, доложить вашей милости, что всѣ наши вещи, обревизованныя и приведенныя въ порядокъ, должны быть возвращены намъ при первомъ востребованіи. Въ-четвертыхъ, извѣстить вашу честь, что квартира наша можетъ быть отдана въ наемъ, когда вамъ угодно. И все. И больше ничего.