Время шинигами - Кайли Ли Бейкер

приближение Смерти, как птицы предчувствуют надвигающуюся бурю. Но лицо Цукуёми было им незнакомо, а мне достаточно было отвернуться, когда они оглядывались, чтобы они не заметили ничего, кроме завесы длинных темных волос, как у любой другой японской женщины.

– Кажется, кто-то нас преследует, – прошептал один из них другому. В море окружавшего нас японского языка вычленить эти несколько английских слов было проще простого.

Нужно схватить их немедленно. Стоит жнецам почувствовать угрозу, как они тут же возьмутся за часы и остановят время, чтобы перепрыгнуть куда-то в другое место, оставив своих преследователей позади.

Я увидела возможность, когда они прошли мимо переулка, окутанного тенями высоких зданий.

Тени потянулись и схватили жнецов за запястья, затаскивая их в переулок и набивая их рты тьмой, чтобы заглушить крики.

Я толкнула Цукуёми за угол вслед за ними и опустила завесу тьмы, чтобы отделить нас от мира живых.

Мои тени придавливали жнецов к стене, надежно связав им руки над головами, пока они бессильно бились, выпучивая глаза. Первым делом я выудила кинжал и срезала цепочки, которыми жнецы крепили часы к одежде. Цукуёми зачарованно наблюдал за моими действиями. Затем я наконец выдернула тени из их глоток.

Перед нами были два молодых жнеца, глядящих на меня ярко-голубыми глазами. Им было не больше трехсот лет.

– Зачем вы здесь? – спросила я. Было странно ощущать на языке английские слова. Прошло так много времени с тех пор, как я последний раз с кем-то говорила по-английски. – Отвечайте. Сейчас же.

Но вместо того, чтобы заговорить, один из жнецов сплюнул мне под ноги.

Я вздохнула и шагнула вперед. Одной рукой разжала его челюсть, а другой дернула за язык. Крепко держа его между пальцев, я занесла кинжал.

– Тебе когда-нибудь приходилось отращивать язык? – спросила я. – Не самое приятное чувство. Не так ужасно, как отращивать зубы или пальцы, но чуть позже мы дойдем и до этого.

Жнец задергался, но мои тени только крепче сжали его, обескровив руки и ноги.

– Кто ты, черт возьми? – яростно выплюнул второй жнец, но его глаза помутнели, выдавая страх.

– А, значит, ты тоже умеешь говорить, – отозвалась я. – Сначала ответь на мой вопрос. Зачем вы здесь?

Когда я сильнее сжала язык первого собирателя душ, он заскулил, впиваясь ногтями себе в руку. Второй перевел взгляд с его языка на мое лицо.

– Нас послали за шинигами по имени Скарборо, – сказал он.

Так я и думала.

– Зачем Совету это нужно? – спросила я. – Для чего отправлять столько жнецов за границу ради поимки одного человека?

Жнец нахмурился:

– Откуда ты знаешь о Совете?

– Отвечай! – рявкнула я, и первый жнец вскрикнул, когда я дернула его за язык.

– Я… я не знаю, – сказал его спутник. – С тех пор как Кромвели победили Анку…

– Что? – моя хватка ослабла настолько, что жнец выдернул свой язык и попытался укусить меня. Не отрывая взгляда от второго собирателя, я ударила его локтем в живот.

Семья Айви захватила власть? Предполагалось, что они, как наследники Анку, в конце концов все равно займут его место, но я не ожидала, что это произойдет так быстро.

– Кромвели свергли Анку, – сообщил жнец. – Следующим в очереди был Верховный советник, но его нашли мертвым за день до вознесения. Теперь Анку – Айви Кромвель, и она многое поменяла.

Я застыла, неотрывно глядя на собирателя и не чувствуя ничего, кроме того, как увлажнилась моя ладонь, в которой был зажат кинжал. Конечно, Айви пойдет ради власти на что угодно, даже на убийство собственного отца. Такими были Высшие жнецы – они вырезали слабых из стада, кем бы те ни были. Любовь означала слабость, а слабость вела к смерти.

– Она послала вас за мной? – прошептала я.

– За тобой? – второй жнец отшатнулся, его лицо исказилось от гнева. – Так и знал! Ты Рэн Скарборо?

Я тихо выругалась, поднося кинжал к горлу первого жнеца. Он вжался в стену, его глаза были похожи на сияющие аметисты.

– Так это из-за тебя нам пришлось провести десять месяцев в море и перерыть весь этот протухший город? – спросил второй собиратель.

– Заткни пасть, – оборвал его тот, которому я угрожала кинжалом. – Ты же слышал, что она сделала. Она сдерет кожу с наших лиц.

– И что же именно я сделала? – спросила я, сузив глаза. Я была далеко не милосердна, но пытки мне никогда не нравились, в отличие от некоторых. К тому же сдирание кожи с лиц – это скорее в стиле Айви, чем в моем.

– Айви сказала, что ты выколола глаза трем Высшим жнецам, – произнес второй, пытаясь стряхнуть оковы теней.

Я закатила глаза.

– Это был несчастный случай. И глаза я им не выкалывала. Просто ослепила.

Цукуёми позади меня издал удивленный возглас, но я не обратила на это внимания.

– Она сказала, что единственная причина, по которой тебе вообще было позволено пожинать, – то, что ты соблазнила Верховного советника Кромвеля.

– Что? Ну и бред!

Я оглянулась на Цукуёми, но по его лицу нельзя было понять, о чем он думает. Мне хотелось протестовать гораздо громче – чтобы у Цукуёми не возникло каких-нибудь отвратительных мыслей на мой счет, – но я не хотела показывать англичанам, что их слова задели меня за живое.

– Она сказала, что шинигами едят собственных детей, но, поскольку у тебя их нет, ты похитила своего брата, чтобы поджарить его на вертеле.

Я ударила кулаком по стене рядом с головой первого жнеца. Дерево раскололось, и все здание задрожало.

– Можешь передать ей, что она зря тратит время, – прошипела я. Ядовитые слова на языке Смерти слетали с языка точно искры. – Только шинигами могут добраться до моего дома в Ёми. Ее ложь не поможет ей найти меня, пока я сама этого не захочу.

Говорливый жнец резко хохотнул, и первый бросил на него страдальческий взгляд.

– Мы уже убили троих шинигами, – признался он. – Как думаешь, что сделает Айви, если ты спрячешься под землей, точно репа? Думаешь, она пожмет плечами и вернется обратно в Англию? Здесь достаточно душ, которые она, я уверен, будет готова собирать, пока это не убедит тебя выйти и поговорить с ней.

Сама того не желая, я сильнее прижала клинок к шее первого жнеца. По его ключице потекла холодная капля крови.

– Где она? – спросила я. – Скажи мне.

Собиратель подо мной сжался, оглушенный мощью языка Смерти, дохнувшей ему прямо в лицо.

– Ее тут еще нет, – выжал он из себя.

Когда жнец попытался сморгнуть тошноту, его глаза окрасились в разные цвета.

– Еще? – потребовала я, сильнее надавливая на лезвие. Парень вздрогнул, стараясь не сглатывать, чтобы я не перерезала ему горло.

– Мы делаем для нее карту этих земель, – произнес он сухим, осипшим голосом. – Ее корабль отправился на неделю позже нашего.

«Всего неделя?» – подумала я, пытаясь заставить руку не дрожать.

Впервые я порадовалась, что мои глаза не меняют цвета, как у жнецов. Они не смогут определить по ним мою тревогу.

– И как долго вы здесь?

– Лиам, – сказал другой собиратель, бросив на своего спутника предупреждающий взгляд. Но я лишь чуть сильнее надавила на лезвие – и Лиам задрожал. Я была намного страшнее Высшего жнеца.

– Три дня, – сказал он.

У меня перехватило дыхание. Осталось всего четыре дня до прибытия Айви – едва ли этого достаточно, чтобы подготовиться, учитывая, что я даже не знала, что мне следует сделать.

Другой жнец тяжело вздохнул и перевел взгляд на меня.

– Не волнуйся, полукровка, – произнес он. – Скоро она придет за тобой.

Все мое тело напряглось.

– Как ты меня назвал? – прошептала я.

Вокруг запястий обоих собирателей сомкнулись тени, ломая их, точно ветки. Мужчины закричали, но я уже почти ничего не замечала. Сколько времени я не слышала этого слова? Вероятно, последней, кто так меня назвал, была Айви.

Вместо желания обрушить на них свою ярость – прошептать на языке Смерти, как легко я могу сломать их позвоночники, вскрыть грудные клетки и полакомиться их сердцами, – я будто проглотила океан льда.

Руки задрожали, горло сжалось. Шинигами не нужно было дышать, но мне это требовалось, мои легкие отчаянно нуждались в воздухе. Кости стали такими хрупкими и замерзшими, что, казалось, любое неосторожное движение могло разбить меня на осколки.

Десять лет назад Айви сорвала с меня капюшон, издеваясь надо мной.

«Полукровка! – насмехалась она, – Можно подумать, одежда скроет твою истинную сущность».

Сейчас ее здесь не было, но каким-то образом она все равно отнимала у меня мой дворец, слуг и позолоченную катану, шепча мне на ухо эти жестокие слова. Если и я,