Отчаяние - Владимир Набоков

Незадолго до перваго октября как -то утром  мы с  женой проходили Тиргартеном  и остановились на мостикe, облокотившись на перила. В  неподвижной водe отражалась гобеленовая пышность бурой и рыжей листвы, стеклянная голубизна неба, темныя очертанiя перил  и наших  склоненных  лиц . Когда падал  лист , то навстрeчу ему из  тeнистых  глубин  воды летeл  неотвратимый двойник . Встрeча их  была беззвучна. Падал  кружась лист , и кружась стремилось к  нему его точное отраженiе. Я не мог  оторвать {59} взгляда от  этих  неизбeжных  встрeч . "Пойдем ", -- сказала Лида и вздохнула. "Осень, осень, -- проговорила она погодя, -- осень. Да, это осень". Она уже была в  мeховом  пальто, пестром , леопардовом . Я влекся сзади, на ходу пронзая тростью палые листья.

"Как  славно сейчас  в  Россiи", -- сказала она (то же самое она говорила ранней весной и в  ясные зимнiе дни; одна лeтняя погода никак  не дeйствовала на ея воображенiе).

"... а есть покой и воля, давно завидная мечтается мнe доля. Давно, усталый раб ..."

"Пойдем , усталый раб . Мы должны сегодня раньше обeдать".

"... замыслил  я побeг . Замыслил . Я. Побeг . Тебe, пожалуй, было бы скучно, Лида, без  Берлина, без  пошлостей Ардалiона?"

"Ничего не скучно. Мнe тоже страшно хочется куда-нибудь, -- солнышко, волнышки. Жить да поживать. Я не понимаю, почему ты его так  критикуешь".

"... давно завидная мечтается... Ах , я его не критикую. Между прочим , что дeлать с  этим  чудовищным  портретом , не могу его видeть. Давно, усталый раб ..."

"Смотри, Герман , верховые. Она думает , эта тетеха, что очень красива. Ну-же, идем . Ты все отстаешь, как  маленькiй. Не знаю, я его очень люблю. Моя мечта была бы ему подарить денег , чтобы он  мог  с eздить в  Италiю".

"... Мечта. Мечтается мнe доля. В  наше время бездарному художнику Италiя ни к  чему. Так  было когда-то, давно. Давно завидная..." {60}

"Ты какой-то сонный, Герман . Пойдем  чуточку шибче, пожалуйста".

Буду совершенно откровенен . Никакой особой потребности в  отдыхe я не испытывал . Но послeднее время так  у нас  с  женой завелось. Чуть только мы оставались одни, я с  тупым  упорством  направлял  разговор  в  сторону "обители чистых  нeг ". Между тeм  я с  нетерпeнiем  считал  дни. Отложил  я свиданiе на первое октября, дабы дать себe время одуматься. Мнe теперь кажется, что если бы я одумался и не поeхал  в  Тарниц , то Феликс  до сих  пор  ходил  бы вокруг  бронзоваго герцога, присаживаясь изрeдка на скамью, чертя палкой тe земляныя радуги слeва направо и справа налeво, что чертит  всякiй, у кого есть трость и досуг , -- вeчная привычка наша к  окружности, в  которой мы всe заключены. Да, так  бы он  сидeл  до сегодняшняго дня, а я бы все помнил  о нем , с  дикой тоской и страстью, -- огромный ноющiй зуб , который нечeм  вырвать, женщина, которой нельзя обладать, мeсто, до котораго в  силу особой топографiи кошмаров  никак  нельзя добраться.

Тридцатаго вечером , наканунe моей поeздки, Ардалiон  и Лида раскладывали кабалу, а я ходил  по комнатам  и глядeлся во всe зеркала. Я в  то время был  еще в  добрых  отношенiях  с  зеркалами. За двe недeли я отпустил  усы, -- это измeнило мою наружность к  худшему: над  безкровным  ртом  топорщилась темно-рыжеватая щетина с  непристойной проплeшинкой посрединe. Было такое ощущенiе, что эта щетина приклеена, -- а не то мнe казалось, что на губe у меня сидит  небольшое жесткое животное. По {61} ночам , в  полудремотe, я хватался за лицо, и моя ладонь его не узнавала. Ходил , значит , по комнатам , курил , и из  всeх  зеркал  на меня смотрeла испуганно серьезными глазами наспeх  загримированная личность. Ардалiон  в  синей рубашкe с  каким -то шотландским  галстуком  хлопал  картами, будто в  кабакe. Лида сидeла к  столу боком , заложив  ногу на ногу, -- юбка поднялась до поджилок , -- и выпускала папиросный дым  вверх , сильно выпятив  нижнюю губу и не спуская глаз  с  карт  на столe. Была черная вeтреная ночь, каждыя нeсколько секунд  промахивал  над  крышами блeдный луч  радiобашни, -- свeтовой тик , тихое безумiе прожектора. В  открытое узкое окно ванной комнаты доносился из  какого-то окна во дворe сдобный голос  громковeщателя. В  столовой лампа освeщала мой страшный портрет . Ардалiон  в  синей рубашкe хлопал  картами, Лида облокотилась на стол , дымилась пепельница. Я вышел  на балкон . "Закрой, дует ", -- раздался из  столовой Лидин  голос . От  вeтра мигали и щурились осеннiя звeзды. Я вернулся в  комнату.

"Куда наш  красавец  eдет ?" -- спросил  Ардалiон , неизвeстно к  кому обращаясь.

"В  Дрезден ", -- отвeтила Лида. Они теперь играли в  дураки.

"Мое почтенiе Сикстинской, -- сказал  Ардалiон . -- ?того, кажется, я не покрою. ?того, кажется -- -- Так , потом  так , а это я принял ".

"Ему бы лечь спать, он  устал , -- сказала Лида. -- Послушай, ты не имeешь права подсматривать, сколько осталось в  колодe, -- это нечестно". {62}

"Я машинально, -- сказал  Ардалiон . -- Не сердись, голуба. А надолго он  eдет ?"

"И эту тоже, Ардалiоша, эту тоже, пожалуйста, -- ты ее не покрыл ".

Так  они продолжали долго, говоря то о картах , то обо мнe, как  будто меня не было в  комнатe, как  будто я был  тeнью или безсловесным  существом , -- и эта их  шуточная привычка, оставлявшая меня прежде равнодушным , теперь казалась мнe полной значенiя, точно я и вправду присутствую только в  качествe отраженiя, а тeло мое -- далеко.

На другой день, около четырех , я вышел  в  Тарницe. У меня был  с  собой небольшой чемодан , он  стeснял  свободу передвиженiя, -- я принадлежу к  породe тeх  мужчин , которые ненавидят  нести что-либо в  руках : щеголяя дорогими кожаными перчатками, люблю на-ходу свободно размахивать руками и топырить пальцы, -- такая у меня манера, и шагаю я ладно, выбрасывая ноги носками врозь, -- не по росту моему маленькiя, в  идеально чистой и блестящей обуви, в  мышиных  гетрах , -- гетры то-же что перчатки, -- онe придают  мужчинe добротное изящество, сродное особому кашэ дорожных  принадлежностей высокаго качества, -- я обожаю магазины, гдe продаются чемоданы, их  хруст  и запах , дeвственность свиной кожи под  чехлом , -- но я отвлекся, я отвлекся, -- я может  быть хочу отвлечься, -- но все равно, дальше, -- я, значит , рeшил  оставить сначала чемодан  в  гостиницe: в  какой гостиницe? Пересeк , пересeк  площадь, озираясь, не только с  цeлью найти гостиницу, а еще стараясь площадь узнать, {63} -- вeдь я проeзжал  тут , вон  там  бульвар  и почтамт ... Но я не успeл  дать памяти поупражняться, -- в  глазах  мелькнула вывeска гостиницы, -- по бокам  двери стояло по два лавровых  деревца в  кадках , -- этот  посул  роскоши был  обманчив , входившаго сразу ошеломляла кухонная вонь, двое усатых  простаков  пили пиво у стойки, старый лакей, сидя на корточках  и виляя концом  салфетки, зажатой подмышкой, валял  пузатаго бeлаго щенка, который вилял  хвостом  тоже. Я спросил  комнату, предупредил , что у меня будет , может  быть, ночевать брат , мнe отвели довольно просторный номер  с  четой кроватей, с  графином  мертвой воды на круглом  столe, как  в  аптекe. Лакей ушел , я остался в  комнатe один , звенeло в  ушах , я испытывал  странное удивленiе. Двойник  мой вeроятно, уже в  том  же городe, что я, ждет  уже, может  быть. Я здeсь представлен  в  двух  лицах . Если бы не усы и разница в  одеждe, служащiе гостиницы -- -- А может  быть (продолжал  я думать, соскакивая с  мысли на мысль) он  измeнился и больше не похож  на меня, и я понапрасну сюда прieхал . "Дай Бог ", -- сказал  я с  силой, -- и сам  не понял , почему я это сказал , -- вeдь сейчас  весь смысл  моей жизни заключался в  том , что у меня есть живое отраженiе, -- почему же я упомянул  имя небытнаго Бога, почему вспыхнула во мнe дурацкая надежда, что мое отраженiе исковеркано? Я подошел  к  окну, выглянул , -- там  был  глухой двор , и с  круглой спиной татарин  в  тюбетейкe показывал  босоногой женщинe синiй коврик . Женщину я знал , и татарина знал  тоже, и знал  эти лопухи, собравшiеся {64} в  одном  углу двора, и воронку пыли, и мягкiй напор  вeтра и блeдное, селедочное небо; в  эту минуту постучали, вошла горничная с  постельным  бeльем , и когда я опять посмотрeл  на двор , это уже был  не татарин , а какой-то мeстный оборванец , продающiй подтяжки, женщины же вообще не было -- но пока я смотрeл , опять стало все соединяться, строиться, составлять опредeленное воспоминанiе, -- вырастали, тeснясь, лопухи в  углу двора, и рыжая Христина Форсман  щупала коврик , и летeл  песок , -- и я не мог  понять, гдe ядро, вокруг  котораго все это образовалось, что именно послужило толчком , зачатiем , -- и вдруг  я посмотрeл  на графин  с  мертвой водой, и он  сказал  "тепло", -- как  в  игрe, когда прячут  предмет , -- и я бы вeроятно нашел  в  концe концов  тот  пустяк , который, безсознательно замeченный мной, мгновенно пустил  в  ход  машину памяти, а может  быть и не нашел  бы, а просто все в  этом  номерe провинцiальной нeмецкой гостиницы, -- и даже вид  в  окнe, -- было как -то смутно и уродливо схоже с  чeм -то уже видeнным  в  Россiи давным  давно, -- тут , однако, я спохватился, что пора итти на свиданiе, и, натягивая перчатки, поспeшно вышел . Я свернул  на бульвар , миновал  почтамт . Дул  вeтер , и наискось через  улицу летeли листья. Несмотря на мое нетерпeнiе, я, с  обычной наблюдательностью, замeчал  лица прохожих , вагоны трамвая, казавшiеся послe Берлина игрушечными, лавки, исполинскiй цилиндр , нарисованный на облупившейся стeнe, вывeски, фамилiю над  булочной, Карл  Шпис , -- напомнившую мнe нeкоего Карла Шписа, котораго я знавал  в  волжском  поселкe, и {65} который тоже торговал  булками. Наконец  в  глубинe бульвара встал  на дыбы бронзовый конь, опираясь на хвост , как  дятел , и, если б  герцог  на нем  энергичнeе протягивал  руку, то при тусклом  вечернем  свeтe памятник  мог  бы сойти за петербургскаго всадника. На одной из  скамеек  сидeл  старик  и поeдал  из  бумажнаго мeшочка виноград ; на другой расположились двe пожилыя дамы; старуха огромной величины полулежала в  колясочкe для калeк  и слушала их  разговор , глядя на них  круглым  глазом . Я дважды, трижды обошел  памятник , отмeтив  придавленную копытом  змeю, латинскую надпись, ботфорту с  черной звeздой шпоры. Змeи, впрочем , никакой не было, это мнe почудилось. Затeм  я присeл  на пустую скамью, -- их  было всего полдюжины, -- и посмотрeл  на часы. Три минуты шестого. По газону прыгали воробьи. На вычурной изогнутой клумбe цвeли самые гнусные в  мiрe цвeты -- астры. Прошло минут  десять. Такое волненiе, что ждать в  сидячем  положенiи не мог . Кромe того, вышли всe папиросы, курить хотeлось до бeшенства. Свернув  с  бульвара на боковую улицу мимо черной кирки с  претензiями на старину, я нашел  табачную лавку, вошел , автоматическiй звонок  продолжал  зудeть, -я не прикрыл  двери, -- "будьте добры", -- сказала женщина в  очках  за прилавком , -- вернулся, захлопнул  дверь. Над  ней был  натюр -морт  Ардалiона: трубка на зеленом  сукнe и двe розы.