Золотые нашивки - Юрий Дмитриевич Клименченко

дошел до «американских гор». Ему пришла в голову мысль вновь испытать чудесное чувство скорости, страха и веселья, как это бывало в детстве, прокатиться в маленьком поезде, падать вниз, взмывать кверху и восторженно реветь вместе с остальными пассажирами. Нардин купил билет. Поезд уже отправлялся. Он вскочил в вагончик и сел на свободное место. Поезд медленно тронулся. Нардин повернул голову: рядом сидела женщина с золотисто-рыжими волосами, пухлыми губами, загорелая, с широким, слегка вздернутым носом и карими, полными страха глазами. Он хотел сказать ей что-нибудь шутливое, но не сказал ничего. Поезд уже забрался на вершину горы. Через секунду он ринется в пропасть. Соседка судорожно вцепилась в поручни.

— Ох, не могу, — прошептала женщина. Нардин обнял ее, прижал к своему плечу. Соседка молчала. Засвистел ветер. Они неслись вниз…

Наконец поезд замедлил ход, пошел на подъем.

— Вы с ума сошли! Сейчас же отпустите меня, — запоздало сказала женщина. Брови у нее сердито сдвинулись. Но Нардин не послушался.

— Вам же страшно, — прокричал он. — Сейчас опять будет спуск.

Поезд вновь падал в пропасть.

— А-а-ах! — вскрикнула соседка и прижалась к Нардину.

Он засмеялся:

— Я же говорил…

Рейс кончился. Они вышли вместе.

— Оказывается, вы трусиха, — пошутил Нардин.

— Да. Но с детства люблю такие горы. Боюсь и люблю.

— Мальчишкой я тоже приходил кататься. Они были в другом месте. Говорят, что в них попала бомба во время войны и горы сгорели.

Они провели вечер вместе. Ужинали на «поплавке», гуляли, катались на «чертовом колесе». Нардин рассказывал о море и парусниках. Старался быть интересным собеседником. Валерия нравилась ему. Ночью поехали на набережную, и Нардин показал ей «Ригель».

— Как романтично! — воскликнула Валерия. Вы капитан парусника. В двадцатом веке… Это про вас?

И, взойдя на трепещущий мостик,

Вспоминает покинутый порт,

Отряхая ударами трости

Клочья пены с высоких ботфорт…

— Про меня. Правда, обычно я стою на мостике в тапочках. Легче. А лакированные ботфорты надеваю только в торжественных случаях, когда приезжает начальство.

Они постояли на набережной. «Ригель» темной аппликацией приклеился к синему ночному небу.

— А правда, что голландский капитан Ван-Хой-зен страстно влюбился в морскую принцессу Стеллу-Марис и тосковал по ней до тех пор, пока не ушел к ней в океан, правда?

— Правда. И зеленый луч правда, и огни святого Эльма, и Летучий Голландец — все правда. Я пил с ним однажды коньяк во французском порту Сетт, — таинственно проговорил Нардин, наклоняясь к Валерии. — Когда-нибудь расскажу.

Она погладила его руку.

— Вы хороший парень, Володя. Проводите меня, я что-то замерзла.

Он довез ее до дому и долго не отпускал, топчась у парадного.

— Наверное, вам хочется, чтобы я пригласила вас к себе пить чай. Так? — спросила Валерия, улыбаясь.

Он кивнул головой.

— Этого не будет. Прощайте. Бегите на свой корабль. Завтра надо поднимать паруса. Надевайте тапочки и идите на мостик.

— Завтра не надо. И послезавтра не надо. Пойдем куда-нибудь?

— Хорошо. Приходите сюда в семь. До свидания, Володя.

Нардин сунул руки в карманы и зашагал к Главному проспекту. На углу он обернулся. Валерии уже не было.

Капитан шел и думал о том, как все удивительно устроено в жизни. Вчера для него еще не существовало никакой Валерии, он никуда не стремился, был спокоен, а теперь появилась женщина, и его уже тянет к ней, и завтра он придет к ее дому задолго до семи, и с волнением будет ждать, когда она выйдет из парадного.

Он миновал опустевший проспект. Совсем светлое небо с оранжевой полосой на востоке не походило на ночное.

А Валерия Николаевна поднялась к себе на четвертый этаж, распахнула окно и долго смотрела на затихшую улицу, потемневшие дома, крыши. Этот моряк понравился ей. Он был чем-то не похож на тех людей, с которыми она встречалась. Чем? Она не могла объяснить. Но он был ей симпатичен, с его парусником, рассказами о море, какой-то мягкостью. О моряках она слышала другое. Валерия Николаевна вспомнила высокого, худощавого мужчину в очках с золотой оправой, с приятным, спокойным голосом. Когда-то он был ее мужем. Теперь она жила одна. Брак не принес ей счастья. И все же так хотелось, чтобы кто-то был рядом, кто-то близкий, очень родной, кто нетерпеливо будет ждать встречи с ней, с кем можно порадоваться и погоревать. Валерия вздохнула, посмотрела на свое отражение в оконном стекле, поправила волосы. Надо было идти спать.

На следующий день, как было условлено, она встретилась с Нардиным.

— Куда? — спросил он.

— Поедем за город?

Они приехали в Солнцегорск поздно, когда горожане уже начали разъезжаться, но море было прекрасным, очень тихим. Солнце садилось. Все кругом приняло розовато-золотистые тона. Сосны замерли в полном безветрии. На пляже еще прыгали с мячом загорелые юноши и девушки.

Нардин и Валерия Николаевна бродили по берегу. Она искала ракушки, что-то напевала, говорила мало. Уходили последние купальщики. Пляж пустел. На горизонте еще пылали красные отсветы солнца, а небо над головой стало лиловым. Они сидели на валунах, смотрели на море.

— Хорошо! — сказала Валерия и глубоко вздохнула. — Воздух какой!

На берегу уютно светился окнами похожий на большую белую голубятню ресторанчик «Дельфин».

— Будете что-нибудь есть? — спросил Нардин.

— Буду. Какое-нибудь мясо.

Они зашли в «Дельфин», но там мяса не оказалось. Подавались только рыбные блюда. В зале были развешены декоративные рыболовные сети с приклеенными к ним картонными медузами, кальмарами, морскими коньками.

— Вот мы и на дне моря, — засмеялся Нардин. — Придется вам есть судак по-польски.

Нардин все время смотрел на Валерию. Что это за женщина? Кто она? Что же будет дальше?

После ужина Валерия Николаевна сказала:

— Пойдем посмотрим еще раз на ночное море?

Они сели на скамейку под сосной. Нардин накинул свой плащ на плечи Валерии. Море потемнело, но оставалось таким же спокойным и сонным. Вдалеке ползли разноцветные огоньки проходящих судов. Валерия Николаевна достала сигарету. Капитан щелкнул зажигалкой, на секунду огонек осветил ее лицо. Она улыбалась Нардину.

— Расскажите о чем-нибудь. Я люблю слушать.

— О чем?

— Обо всем. Расскажите о себе.

С веранды «Дельфина» чуть слышно доносилась музыка. Там танцевали. Нардин помолчал.

— Нечего рассказывать. Учился в школе, в Мореходном училище, потом плавал на разных судах. Много бывал за границей, теперь вот на «Ригеле».

— Мне почему-то капитаны-моряки всегда представлялись мужественными людьми, в блестящей форме, веселыми и решительными. Вы какой-то не такой.

— Какой есть. Разные бывают. Я знал одного капитана, он больше походил на далекого от действительности ученого, чем на моряка. Бородка клинышком, очки,