Золотые нашивки - Юрий Дмитриевич Клименченко

пушок на ее верхней губе, коричневую родинку на щеке, длинные ресницы… В молодости она была очень красивой.

— Что ты так на меня смотришь? — смущенно спросила Зина, заметив взгляд мужа. — Постарела? Да?

Шведов встал с кресла, подошел к ней:

— Совсем нет. Ты почти такая же, как прежде. Вот только характер испортился.

Он притянул ее к себе, поцеловал в глаза.

Зина улыбнулась.

— Характер и у тебя не тот. Помнишь, что ты мне говорил в Одессе, когда мы познакомились? «Буду исполнять все твои желания, золотая рыбка». И что же получилось?

— Все так говорят, — усмехнулся Шведов. — Восемнадцать лет с тех пор прошло. Да и потом, я исполняю почти все твои желания.

— Я хочу, чтобы ты остался на «Алтаире».

— Слушай, Зина, — устало сказал Шведов. — Ты должна понять одно. Если я останусь на баркентине, то погибну, как капитан. Отстану от жизни. Все новое, что есть сейчас на флоте, пройдет мимо меня. А я буду сидеть на «Алтаире» и любоваться парусами. Глупо ведь? И потом материальная сторона…

— Я хочу, чтобы ты был дома, — упрямо проговорила Зина. — Денег хватит. В конце концов, я пойду работать.

— Вот что, — в голосе Шведова послышались недовольные нотки. — Я проплавал на «Алтаире» без малого пять лет. Работал с душой, отдавал все. Теперь хватит. Надо подумать и о себе. Я не хочу деквалифицироваться. Вот так. А ты не горюй. Будешь приезжать ко мне каждую стоянку. Ну, вспомни, как это бывало раньше.

— Знаю я. Приеду на три дня, из которых два с половиной ты будешь занят и не уделишь мне ни минуты внимания. Комиссии, осмотры, гости. Только на стол накрывай да посуду мой. Разве это жизнь?

— Зинуля, — нежно сказал Шведов, беря жену за руки. — Ну что же делать? Таков удел всех моряцких жен. Возьми наших знакомых — все живут так. Зато встречи станут радостнее. Будем как молодожены. Телевизор и марки тогда исключаются. Будешь только ты.

Зина вздохнула. Она вспомнила время, когда ее Толик плавал в пароходстве, а она моталась из одного порта в другой в погоне за его теплоходом. Он ждал ее, встречал с цветами, с подарками. Может быть, он прав?

Она грустно улыбнулась.

— Хитрый ты. Знаешь, чем меня можно успокоить. И все-таки…

— Я уже подал заявление о переводе, Зинуля. Но ты не бойся. Замену мне найти трудно. Не скоро это будет.

— Тогда зачем ты со мной говоришь, раз все уже решил сам? Ты всю жизнь делал то, что хотел, не считаясь с моими желаниями.

Шведов нахмурился.

— Снова старая песня. Тебя не убедишь никакими доводами. Давай лучше прекратим этот разговор.

Он уселся в кресло и включил телевизор.

БАЛ

К семи часам вечера вход в Мореходное училище осаждают девчонки, жаждущие попасть на бал. Билетов у них нет. Одна надежда, что у кого-нибудь из курсантов не окажется партнерши. Тогда можно рассчитывать на приглашение. А так в зал проникнуть трудно. В дверях стоят строгие контролеры — два вахтенных в белых перчатках.

В вестибюле толпятся курсанты со своими девушками. Каких только нет! Черноволосые, блондинки, рыженькие. Замысловатые прически, стриженые головки, высоко взбитые волосы, кудри, небрежно спадающие на плечи. И платья всех цветов и фасонов. Легкие газовые, шелковые, капроновые, блестящие, переливающиеся… Оживленные лица, сияющие глаза, улыбки, смех… Сегодня бал. Традиционный весенний бал. Не где-нибудь в клубе, а в Мореходном училище. У моряков. Через несколько дней курсанты уйдут в плавание. Предстоит разлука, а позже сладкая мечта о свидании, когда наконец можно будет прийти на набережную с цветами, встретить славного морехода…

Все необычно здесь. Через весь зал под потолком, крест накрест, тянутся гирлянды разноцветных сигнальных флажков. В углу — огромная модель маяка. Его фонарь вращается и освещает зал то красным, то желтым, то зеленым светом. Это сделано курсантами электромеханического факультета. По стенам развешены картины из морской жизни, барельефы великих русских мореплавателей. В зале почти не видно штатских костюмов. Золото нашивок, черные тужурки, синие воротники форменок. На эстраде музыканты разбирают инструменты. Они тоже в курсантской форме. Известный самодеятельный эстрадный оркестр училища «Баркентина». К сегодняшнему дню оркестр приготовил новую программу. Суетятся распорядители с красными повязками на рукавах. Кое-что надо подготовить за сценой. В перерывах между танцами будут выступления артистов. Коридоры наполняются публикой. Слышится непрерывный гул людских голосов, взрывы смеха.

Роганов ждет Марину у входа, поглядывая на часы. Не опоздать бы к началу. Вон, кажется, идет… Так и есть.

— Маринка! — кричит Роганов. — Что же ты? Уже началось.

— Ой, не могу! Бежала как сумасшедшая. Знаешь, автобус подвел. Долго не было. Ну, идем скорее.

Пока Марина раздевается, Димка смотрит на нее. Самая красивая девушка сегодня — Марина. Его Марина. Марина оглядывает себя в зеркале, поправляет платье.

Они поднимаются наверх. Зал уже полон. Кружатся пары. Оркестр играет вальс. Свет притушен. Причудливо бросает свои лучи маяк. Люди становятся розовыми, зелеными, желтыми.

— Какая прелесть, — шепчет Марина и кладет руку Димке на плечо. — Пошли?

Димка осторожно обнимает талию Марины. Он чувствует ее дыхание, ее губы, совсем близко, глаза затуманены, смотрят куда-то поверх его головы. О чем она сейчас думает? Может быть, о нем? А может быть, просто мечтает о чем-нибудь? Вальс… Димка любит его, а о Марине и говорить нечего. Она все танцует отлично. Как будто девчонки рождаются с уменьем танцевать. Кружатся пары, летят ленты серпантина, в волосах кружочки конфетти…

Марина с Димкой танцуют все подряд.

— Ох, устала, — не выдерживает Марина. — Отдохнем немного? — Она тащит Димку в коридор.

— Хочешь мороженого? — спрашивает Димка.

— Очень.

— Сию минуту.

Димка убегает и вскоре возвращается с двумя вафельными стаканчиками.

— Твое любимое. Крем-брюле.

Они садятся на диван. В коридоре неяркий свет. Так хорошо сидеть рядом с Мариной и смотреть на нее. В открытую дверь видны танцующие, слышна музыка.

— Нравится? — спрашивает Димка.

— Ужасно. Молодцы высшие мореходы, как все устроили. А оркестр у них — прима.

— У нас тоже такой есть, — обижается за свое училище Димка. — Вот придешь — посмотришь. Не хуже. Джаз «Парус»…

Димка не успел закончить. К ним подошел коренастый светловолосый курсант.

— Разрешите присесть рядышком с вами? — непринужденно улыбаясь, попросил он и, не дожидаясь согласия, опустился на диван. — Не против?

Роганов промолчал, Марина неопределенно пожала плечами.

— Как нравится наш вечер? Простите, бога ради. Правила этикета предписывают, прежде чем начинать разговор с незнакомыми людьми, — представиться. Я только что прочитал книжку «Умейте себя вести». Виктор Тронев.