Золотые нашивки - Юрий Дмитриевич Клименченко

планы, горести, мечты. Ему были известны даже мелочи: матрос Петухов купил холодильник, за ним он долго стоял в очереди, моторист Соколов выступал со своими стихами в Доме культуры и имел успех, а Кейнаст собирается в Эстонию навестить родичей… Он никогда не оставался равнодушным ко всем этим житейским мелочам. Капитан радовался вместе с людьми и горевал вместе с ними.

Курсанты менялись часто. Но и к ним Нардин присматривался, старался узнать их поближе. Так он познакомился и с Троневым. Парень вахтил у трапа. Увидев нового человека, Владимир Васильевич остановился.

— Как ваша фамилия?

— Тронев.

— Нравится море?

— Нет.

— Вот тебе на́! — искренне удивился Нардин. — Зачем же пошли в училище?

— А так… Посмотрю, может, и понравится.

— Плохо, Тронев. В море идут по призванию.

— Плохо, товарищ капитан. Но не все еще потеряно. Проба. Первое знакомство, так сказать. Посмотрю, решу.

Тронев стал охотно рассказывать о себе, почему и зачем пошел в Мореходку. Он понравился Нардину. Курсант говорил правду, не прикидывался энтузиастом. Многие ребята клялись ему, что любят море, а потом после первого плавания уходили на берег…

Нардин вспомнил, что обещал начальнику училища завтра подать подробный рапорт о готовности «Ригеля» к плаванию, и, хотя ему совсем не хотелось сейчас этим заниматься, он принялся писать.

СТАРПОМ

Юрий Викторович Моргунов, старпом «Ригеля», лежал на койке, курил и предавался невеселым размышлениям. Вчера у него был неприятный разговор с капитаном. Нардин сделал ему замечание, правда, в очень деликатной форме, но все-таки замечание. Ему — однокашнику. Капитан обходил судно и в продуктовом ящике обнаружил почерневшую капусту. Всего один мешок. Убытков на копейки. Мелочь! Стоит ли говорить!

Напрасно он согласился пойти на «Ригель» старпомом. Ведь знал еще по Мореходке, какой у Нардина характер. Ошибка, ошибка… Как же он так промахнулся? Моргунов сердито швырнул окурок в пепельницу. Окурок завертелся и упал на палубу. Старпом чертыхнулся, но не встал. Было лень.

…Три месяца назад Моргунов приехал в родной город. Он шел по улицам — знакомые дома, скверы, магазины. Но Юрий Викторович не испытал радости от встречи с городом, в котором когда-то жил, учился, начинал свою морскую службу. Если бы он прикатил в отпуск, скажем, как капитан-дальневосточник с хорошего судна, с деньгами, наверное, все воспринималось бы иначе. Да, черт возьми, не повезло ему. Он бы никогда не приехал сюда в таком положении, но эта проклятая, глупая история с таможней вынудила. В последний рейс на «Чарджуе» из Японии во Владивосток он переборщил. Купил вещей больше, чем положено по норме. Одному, второму, третьему обещал. Таможенники набросились на него. Конечно, немедленно сообщили в пароходство, и началось…

Он вспылил, наговорил грубостей начальству. Кончилось тем, что с судна его сняли, визу прикрыли. Пришлось уходить из пароходства, где он проработал около семи лет. Обидно. Командовал таким хорошим пароходом, все было — положение, деньги, судно. Идиот! Никогда не надо зарываться. Сколько раз он клялся себе, что будет всегда помнить об этом… Сунулся к «рыбникам», туда-сюда. Нигде не берут. Слишком уж нашумела его история. По всему Владивостоку раззвонили «доброжелатели». Надо было уезжать. Решил, что поедет в родной город. Может быть, кто-нибудь из знакомых остался. Вот приехал. В пароходство не пошел. Бесполезно. Оформляют долго, да и все равно характеристики запрашивать будут из Владивостока. А что оттуда пришлют — известно. Подал документы в Гидрометеослужбу, так, на всякий случай пусть лежат. Комплектовать суда они начинают весной, а сейчас декабрь. Поискал знакомых. Кое-кого нашел. Все разводят руками: «Зима, не сезон. Подожди до апреля, устроим куда-нибудь».

Случайно на набережной встретил Володьку Нардина. Кончали вместе Мореходку, практику на судах проходили. Ничего парень. С неба звезд не хватал, правда. Моргунов уже с год старпомом плавал на хорошем судне, а Нардин все еще вторым помощником на какой-то мелюзге пробавлялся.

Моргунов узнал его сразу. Стоит у решетки штатским таким пижончиком, любуется учебным парусником.

— Здоро́во, Володя! — хлопнул его по плечу Моргунов. — Наняться на «Ригель» хочешь?

— Моргунов? Какими судьбами? Где пропадал? Говорили, что ты капитаном на Дальнем Востоке?

— Правда, был там. Да вот захотел к родным берегам. Ну, если быть откровенным, не совсем так. Да что мы стоим? Пойдем в таверну, вспомним молодость.

— Согласен. Только вот, смотри, на «Ригеле» реи как-то некрасиво повернуты. Подравнять бы надо.

— Бог с ними. Пойдем. Тебе-то что?

— Как что? Мое судно.

— Капитан «Ригеля»?

— Да.

— Высший класс мореходства, значит.

— Высший.

— Тем более. Выпьем за последние паруса и со встречей.

Они зашли в уютный подвальчик, и Моргунов, как богатый дальневосточник, развернулся. Заказал хорошего вина, шашлыки и все прочее.

— Поднимем бокалы. Так говорил один мой приятель-дворник., Будь здоров!

Начались воспоминания. Где тот, где этот, на каких судах. Обычный разговор, когда встречаются люди, долго не видавшие друг друга.

— У меня был прекрасный «шип», — рассказывал Моргунов. — Рейсы делали мировые. Ходили в японские порты, в Шанхай, в Сингапур. Дернул меня черт таможенные нормы превысить. Ну, тут каша и заварилась. Знаешь, как это бывает? Вот такие мои дела. Сижу на мели, ищу работу. Не знаешь ли, куда можно податься? — спросил Моргунов, когда ужин подходил к концу.

Нардин почесал подбородок, потом как-то неуверенно сказал:

— У меня свободно место старпома. Да не знаю… Неудобно тебе его предлагать, ты капитан все же. И потом…

— Сколько это тянет в рублях?

Нардин назвал сумму. Катастрофически маленькую. Моргунов даже свистнул.

— По-нашему, дальневосточному, — только на папиросы.

— Ставки маленькие. Я и подумал, что тебе не подойдет.

Нардин начал рассказывать о своем паруснике. Моргунов его слушал внимательно, прикидывал, что даст ему такое место. Может быть, согласиться? Служба спокойная, перезимует, летнюю навигацию отплавает, а там пройдет время, дальневосточная история потеряет свою остроту, можно будет начать действовать: возвратиться на Дальний Восток или попытаться здесь попасть на хорошее судно. Вот только зарплата. Ну, кое-какие деньжата у него есть, будет жить экономнее. Пока он думал, Нардин плел какую-то чушь про прелести парусного плавания, про курсантов и о профессиональном удовлетворении. Наивная такая болтовня. Когда они прощались, Моргунов сказал:

— Пожалуй, я все же пойду к тебе на кораблик. Поплаваю, а там видно будет. Только учти — я паруса подзабыл.

Кажется, Нардин не очень обрадовался, когда он согласился, но все же сказал:

— Ладно. Паруса вспомнишь, я пока с ними сам управляюсь, а тебе с практикантами и командой придется работать.

— Ты, может, не хочешь плавать с соучеником? — спросил Моргунов. — Трудные отношения, а?

— Отношения будут зависеть от тебя. Ты должен