Книга белой смерти - Чак Вендиг

со здоровенным мужчиной. Тот подтащил ее, словно попавшуюся на крючок рыбину, не обращая внимания на происходящее вокруг, на солдат и пастухов, сцепившихся среди путников. Отчаянно вырываясь, Шана увидела проходящую мимо сестру.

– Ну же! – ухмыльнулся солдат. – Не сопротивляйся, девочка! – Несмотря на то, что он был старше ее не больше чем на год-два.

Оскалившись, словно загнанное в угол животное, Шана завозилась с телефоном, думая: «По крайней мере, я сделаю несколько фото того, как ты надо мной издеваешься!» Она направила объектив на солдата, а тот неожиданно выпустил ее руку. Свобода оказалась столь внезапной, что девушка едва удержалась на ногах.

Однако солдат еще не закончил. Он снова схватил телефон, но вместо того чтобы потянуть – толкнул его. Вонзив Шане в лицо, прежде чем попытаться снова его вырвать.

Острая боль пронзила Шане нос. Заныло все лицо. Девушка вцепилась в телефон обеими руками. Обернувшись, она поискала взглядом Арава и увидела, что его оттаскивает прочь другой солдат. Парень окликнул ее по имени. Шана попыталась было ему ответить, но в этот момент телефон снова с силой воткнулся ей в рот, ударяя по зубам, и ее крик оборвался, не успев начаться.

И тут новый голос…

– Эй!

И Шана, и солдат оглянулись.

И тут из ниоткуда появился кулак, подобно божественной руке, ударив солдата в подбородок. Тот дернул головой, отпуская Шану. Однако начинать счет до десяти было еще рано. Развернувшись, солдат набросился на того, кто его ударил…

А это, как оказалось, была Марси Рейес.

Нападение солдата на нее оказалось тщетным. Он обнаружил, что столкнулся с противником, превосходящим его силой и ловкостью, – Марси использовала поступательную энергию его движения, направив его в одну сторону, а сама обрушившись на него сзади. Не успела Шана опомниться, как Марси вырвала у солдата пластиковые наручники и быстро скрутила ему руки. Крепко связав, оттолкнула его к остальным солдатам.

Шана ошеломленно смотрела на нее. Разинув рот.

Мельком кивнув ей, Марси нагнулась к распростертому телу Пита Корли, подняла его с асфальта и понесла прочь.

Шана хотела крикнуть ей вслед слова благодарности, но тут воздух разорвали выстрелы.

34

Один изувеченный парень

Свежие результаты опроса общественного мнения, проведенного университетом Монмута: 46 % поддерживают то, что делом лунатиков займется министерство внутренней безопасности, 47 % выступают против, 7 % не определились.

@АссошеэйтедПресс32 комментария, 352 репоста, 787 лайков

3 ИЮЛЯ

Больница «Милосердие», Айова-Сити, штат Айова

Пит Корли резко уселся, жадно глотая ртом воздух, словно человек, вынырнувший на поверхность с большой глубины. Он ощупал то, чем были спутаны его ноги, – это оказалась смятая простыня. Заморгал. Огляделся по сторонам.

«Я в больнице», – дошло до него.

Больничный халат, койка в палате и все остальное. Но капельницы не было. Жаль. Потому что именно так можно получить очень хороший препарат.

И, видит бог, Пит очень в этом нуждался. Голова у него раскалывалась, словно футбольный мяч, которым подросток снова и снова колотит в кирпичную стену. Звук просачивался фоном, и сперва это была лишь невнятная болтовня – учитель из мультфильма про Чарли Брауна [86], ба-ба-ба-ва-вааа, но затем он оформился в слова – слова из телевизора. Пит увидел в углу палаты телевизор, показывающий какую-то страшную жуть, поднимающуюся из глубин в бледно-голубой воде. Диктор рассказывал: «Кальмарам Гумбольдта свойственно время от времени заниматься каннибализмом; они нападают на больных и раненых особей своей стаи и разрывают их щупальцами и клювом…»

Присмотревшись, Пит обнаружил, что он в палате не один.

На соседней койке лежал мужчина. Пожилой, лет шестидесяти (и Корли постарался изо всех сил не заострять внимания на том, что они с ним были почти ровесниками). Старик был совершенно лысый, если не считать нескольких жидких прядей, аккуратно уложенных на его пустынном черепе, покрытом печеночными пятнами. Он лежал на койке и смотрел телевизор, раздраженно поджав губы.

– Твою мать, где я? – спросил Пит, вот только получилось у него что-то вроде: «Фвою мафь, гве я?»

Бросив на него недовольный взгляд, старик еще больше сжал губы.

– В больнице, – был весь его ответ. Два слова. Рявкнутых.

– Да, очень содержательный ответ, – пробормотал Корли, часто моргая, чтобы очистить глаза от спекшейся коросты, и стараясь смочить слюной губы, похожие по ощущениям на старую сухую керамику. Он откашлялся. – В какой больнице?

– В Айова-Сити. Вы ничего не имеете против? Я хочу посмотреть телевизор.

– А я пытаюсь разобраться, черт возьми, что к чему? Когда?

– Что?

– Не что. Когда. Какое сегодня число?

– У вас что, провалы в памяти?

– Нет, у меня… – Он зарычал. – Просто скажите, дружище, какое сегодня число, черт побери.

– Третье.

– Третье чего?

– Июля, болван.

Корли встал. Что явилось ошибкой. Он покачнулся, словно сломанный фонарный столб. Выбросив руку вперед, ухватился за спинку койки, борясь с головокружением. Проклятье, что произошло? Он помнил, как танцевал, увертываясь от солдат, как бренчал на гитаре, – затем приклад, обрушившийся на голову, после чего он упал. Солдаты раздавили его гитару. Били его ногами по голове. Девчонка все это фотографировала…

Если сегодня по-прежнему еще третье июля, что произошло с тех пор, как он очутился здесь? Когда солдаты принялись разгонять стадо? В пять часов дня, кажется, так?

– Который сейчас час?

– Девять с небольшим.

Нужно посмотреть новости.

– Дайте мне пульт.

– Я смотру передачу.

– Да какую-то… мерзость. Что с вами стряслось? Вы торчите в больнице и смотрите передачу про кальмаров… пожирающих других кальмаров? Я хочу сказать, вам правда интересно? Это же полная хрень, дружище!

По телевизору: «Когда они нападают на добычу, глаза у них зажигаются красным огнем, отчего их прозвали "красными дьяволами"…»

– Мне нравятся передачи про природу, – сказал старик. – К тому же я нахожусь здесь дольше вас. Мне удалили желчный пузырь. А вас просто трахнули по голове.

– Мне наплевать, что было с вами. Дайте мне пульт!

– Не дам!

– Вы знаете, кто я такой? – Пит терпеть не мог прибегать к этому. Что, разумеется, было неправдой. Ха-ха, он это обожал, но ни за что не признается вслух, нетушки. Фальшивая скромность являлась наиболее эффективным оружием в его арсенале.

– Какая-то большая шишка.

– Да. Да! Я правда большая шишка. Очень большая, твою мать. Я рок-звезда! А теперь отдай мне пульт!

– Похоже, вот почему вся местная пресса толпится под окнами, – задумчиво произнес старик. – Телевидение, фотографы… Вы создаете проблемы.

«Ну да, а что еще показывать в новостях?»

Шатаясь, Пит добрел до соседней койки и ткнул скрюченным обвиняющим пальцем в старика, словно Смерть, выбравшая очередную душу, которую нужно извлечь из бренной оболочки.

– Ты сейчас отдашь мне этот пульт, старик, иначе я лично разыщу твой старый поганый желчный пузырь и запихну его обратно туда, твою мать, откуда его вырезали, это понятно?

– Да, пожалуйста. – Старик протянул Питу пульт. – И вовсе необязательно прибегать к насилию. Вот в чем ваша проблема, больших шишек. Всегда хотите сделать по-своему, всегда хотите…

Однако Пит уже отключился от его нудных причитаний. Направив пульт на телевизор, он