Книга белой смерти - Чак Вендиг

не ради них. Тут Бенджи Рэй попал в самую точку.

Здесь он находился не ради путников.

Здесь он находился не ради их пастухов.

Он находился здесь ради средств массовой информации, ради внимания, ради ярких сияющих глаз, обращенных на него. Он приехал сюда ради того, чтобы снова оказаться в центре всего. На своих собственных условиях. А не на условиях «Мерзкого пошляка». И уж определенно не на условиях этого козла Элвиса.

Поэтому Пит танцующей походкой вышел из прицепа, держа гитару в костлявых руках, и как мог сыграл в Пестрого дудочника[83]. Его музыка собрала народ – рок-божество взывает к своим жрецам и служителям, к своим просителям и подхалимам…

– Подходите ближе! – окликнул Пит толпу, взяв мощный аккорд на гитаре. – Я прибыл сюда с определенной целью, – продолжал он, повышая голос, однако теперь появилась новая проблема. Он находился среди людей, вместе с ними – принадлежал к ним. Но это было неправильно. Так не пойдет, о нет. Он с трудом видел дальше первого круга лиц.

Рок-звезда не выступает, находясь в толпе. Рок-звезда выступает, находясь над ней. Именно там место божества.

(Он рыгнул, прикрывая рот рукой.)

Ему нужна сцена, твою мать.

Хотя путники продолжали идти, пастухи собрались вокруг него подобно поросятам, стремящимся добраться до мамашиных сисек, поэтому теперь ему приходилось смотреть поверх них, за них, – где, ну где тут можно найти сцену?

«Посмотри туда, Пит, откуда ты пришел», – сказал он себе.

Прицеп ЦКПЗ.

– Следуйте за мной! – крикнул он и, взмахнув рукой, выдал из гитары вступительные аккорды «Под твоей пятой», первой песни «Мерзкого пошляка», попавшей в хит-парад.

Толпа расступилась, пропуская его. Подойдя к прицепу, Пит потребовал, чтобы ему помогли забраться наверх. Толпа послушно сделала так, как он сказал, – как всегда: наступая на сплетенные руки, он воспользовался ими как стремянкой. Руки поднялись, и Пит полез вверх – правда, в самом конце ему пришлось поднатужиться, кости его затрещали, а мышцы натянулись, словно ремень, на который подвесили тяжелый инструмент. Но он все-таки добился своего, комично перекатившись на крышу прицепа, после чего тотчас же снова вскочил на ноги, нацелив в небо гриф гитары.

Еще один аккорд, после чего он попросил тишины.

Пришло время сообщить новости.

* * *

Бенджи поднял взгляд на потолок.

– Он на крыше прицепа, так? – спросил он.

Прицеп окружила плотная толпа. Это было похоже на импровизированный концерт. Пастухи и телекамеры смотрели на прицеп, зачарованные, сбитые с толку.

– На мой прицеп он может залезать, когда ему вздумается, – сказала Сэди.

– Сэди! – воскликнул потрясенный Бенджи.

Та пожала плечами.

– Извини. Но это правда.

* * *

– Это какой-то долбаный финт, – пробормотала Шана.

– Ты просто слишком цинична, – заметила Мия.

– А ты дура.

Шана пожалела о своих словах, как только они слетели с ее уст.

Мия бросила на нее испепеляющий взгляд – от такого взгляда можно было бы прикурить.

– А ты очень злая девочка, тебе это известно?

– Я не девочка. Сегодня мой день рождения. Мне уже восемнадцать.

– Я бы тебя поздравила, но ты, пожалуй, решишь, что это какой-то «долбаный финт». – И, показав ей средний палец, Мия ушла, присоединившись к остальным пастухам, которые столпились, чтобы послушать престарелого рок-идола, неуклюже забравшегося на крышу прицепа ЦКПЗ.

«Отличная работа, Шана! Ты оскорбила женщину, которая спасла тебя от стрелка, поссорилась с парнем-ученым, который тебе нравится, и вот теперь наговорила гадостей единственному человеку, который, возможно, был здесь твоим другом».

Твою мать, полная задница!

Шана уже собиралась развернуться и уйти посмотреть, сможет ли она добежать до «Зверя» и немного посидеть со своим отцом…

Но, как оказалось, этот вариант был исключен.

Потому что к ней приближался не кто иной, как ее отец.

Он таращился на человека, взобравшегося на прицеп ЦКПЗ, так широко разинув рот, что Шана испугалась, как бы он не зацепился подбородком о землю.

– Матерь божья, это действительно он! – пробормотал отец, подойдя к Шане.

– Матерь божья, ты вылез из фургона!

– Черт побери, так оно и есть… Это же Пит Корли из «Мерзкого пошляка»! Для тебя это, может быть, и ничего не значит, но те, кто вырос в восьмидесятые…

– Я не могу поверить своим глазам, блин!

Отец ошеломленно уставился на нее.

– Ты не хотел пошевелить задницей и вылезти из фургона ради своей собственной больной дочери – и ради здоровой тоже. Но стоит какому-то дряхлому рок-идолу вернуться с пенсии – и вот ты здесь, словно экзальтированный юнец!

«И в придачу ты забыл про мой день рождения. Сегодня у меня день рождения, болван!»

Похоже, отец был уязвлен. Обижен.

– Знаешь, Шана, ты очень цинична, – пробормотал он.

– Похоже, ты издеваешься надо мной.

– Неужели ты в кои-то веки не можешь просто получить удовольствие?

И с этими словами отец удалился – отправился поклониться алтарю играющего на гитаре тощего придурка, взобравшегося на крышу прицепа ЦКПЗ.

Шана осталась стоять на месте, словно приросшая к земле, суперрасстроенная, чувствуя себя страшно одинокой.

И тут Пит Корли начал говорить.

– Враг у наших ворот, пастухи! – объявил рокер, подчеркнув свои слова одним громким аккордом. Он стоял, широко расставив ноги, свесив гитару на пояс. Его рука указала на пастухов, затем устремилась вдаль, указывая на шоссе. – Там, – продолжал Корли, – затаились солдаты американской армии, готовые хлынуть сюда и оторвать вас от ваших родных, ваших друзей, от тех, кто вам дорог.

По толпе приливной волной раскатился ропот.

Нахмуренные лица. Разинутые рты. Люди переглядывались, спрашивая друг у друга без слов: «Неужели это правда?» Тем временем телекамеры продолжали снимать.

– Говорят, что лунатики представляют угрозу. Кое-кто даже утверждает, что они могут быть оружием. Другие говорят, что это демоны, рожденные из чрева кометы, пролетевшей в небе, – признак конца света, орда марширующих дьяволов. Но вы верите в это?

Дружный крик:

– Нет!

– Гром и молния, и я тоже в это не верю! – проревел Корли. Господи, завтра утром он будет хрипеть. Ну и хрен с этим, пусть его голосовые связки обратятся в пепел – но пусть его громкий голос вознесется к небесам. Что самое главное, пусть телекамеры его увидят, услышат и разнесут его слова по всей стране…

И в первую очередь донесут до Элвиса.

«Ты полагаешь, что можешь украсть мой талисман? – подумал Пит. – Ошибаешься, Элвис! Придурок, долбаный козел!»

Он продолжал реветь:

– Вот мы с вами сейчас здесь, а в этот момент президент Хант выступает по телевидению, объявляя о том, что дело берут на себя министерство внутренней безопасности и армия. ЦКПЗ прогоняется прочь! Вы прогоняетесь прочь! Кто может сказать, чего добиваются власти?

На самом деле у властей, возможно, имелись веские основания, но какое дело было до этого Питу? Министерство внутренней безопасности – это сборище бандитов, а солдаты – лишь наемники у них на службе, и они пытаются отобрать у него возможность делать именно то, что он делал в настоящий момент: бренчал на гитаре, общался с людьми, наслаждаясь их любовью.

– Вы трусливо убежите? – крикнул