Шолохов. Незаконный - Прилепин Захар

30 апреля он шлёт остервенелое письмо Левицкой: «Я мотаюсь и гляжу с превеликой жадностью. Гляжу на всё. А поглядеть есть на что. Хорошее: опухший колхозник, получающий 400 гр. хлеба пополам с мякиной, выполняет дневную норму. Плохое: один из хуторов, в нём 65 хозяйств. С 1-го февраля умерло около 150 человек. По сути – хутор вымер. Мёртвых не заховывают, а сваливают в погреба. Это в районе, который дал стране 2 300 000 пудов хлеба. В интересное время мы живём! До чего богатейшая эпоха!..»

До романов ли тут?

* * *

23 апреля 1932 года вышло постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций», напрямую коснувшееся Шолохова и огромного количества его друзей, недоброжелателей и литературных врагов.

Государство и лично товарищ Сталин после долгих бесед с товарищем Горьким решили, что РАПП и все сопутствующие писательские организации им больше не нужны. Подано это было в виде подслащённой пилюли: вы работали, вы справились – теперь наступает новый этап.

«ЦК констатирует, что за последние годы на основе значительных успехов социалистического строительства достигнут большой как количественный, так и качественный рост литературы и искусства.

Несколько лет тому назад, когда в литературе налицо было ещё значительное влияние чуждых элементов, особенно оживившихся в первые годы нэпа, а кадры пролетарской литературы были ещё слабы, партия всемерно помогала созданию и укреплению особых пролетарских организаций в области литературы и искусства в целях укрепления позиций пролетарских писателей и работников искусства.

В настоящее время, когда успели уже вырасти кадры пролетарской литературы и искусства, выдвинулись новые писатели и художники с заводов, фабрик, колхозов, рамки существующих пролетарских литературно-художественных организаций (ВОАПП, РАПП, РАМП и др.) становятся уже узкими и тормозят серьёзный размах художественного творчества».

Казалось бы, не так давно, в 1930-м, истощённые бесконечным противостоянием с РАПП, туда пришли сразу, один за другим Маяковский, Багрицкий, Луговской – три крупнейших и популярнейших советских поэта. Это было своего рода капитуляцией: все поняли, что борьба с рапповцами обречена на поражение.

Валерий Кирпотин, в начале тридцатых заведовавший сектором художественной литературы ЦК, вспоминал, что в РАПП были твёрдо убеждены: они сами и все их филиалы являются отделами партии по руководству литературным процессом. Командные рычаги находились в их руках. Они издавали «Литературную газету», множество литературно-художественных и литературно-критических журналов. Их люди в издательствах определяли, каким быть социальному заказу государства на литературу. И тут их самих распускали. Партия лишала самозванное литературное руководство монопольного права на управление литературой.

На самом деле никаких особых «пролетарских» кадров Советская власть вырастить к 1930 году так и не успела: лучшими, крупнейшими писателями и драматургами оставались по большей части «попутчики», на которых рапповцы последнее десятилетие неустанно оттаптывались: Алексей Толстой, Леонид Леонов, Исаак Бабель, Юрий Олеша, Валентин Катаев, Илья Ильф и Евгений Петров, Михаил Зощенко, Андрей Платонов, Михаил Булгаков. Да и Фадеев с Шолоховым, строго говоря, явились не с фабрик и не из колхозов и пролетариями по роду-племени не являлись. И старейший их товарищ – Александр Серафимович – тоже.

Шолохов, озадаченный, читал: «ЦК ВКП(б) постановляет:

1) ликвидировать ассоциацию пролетарских писателей (ВОАПП, РАПП);

2) объединить всех писателей, поддерживающих платформу Советской власти и стремящихся участвовать в социалистическом строительстве, в единый союз советских писателей с коммунистической фракцией в нём;

3) провести аналогичное изменение по линии других видов искусства».

Четвёртым пунктом шло поручение Оргкомитету разработать практические меры по реализации постановления.

Изначально Шолохов был введён в состав Оргкомитета, но Сталин лично его вычеркнул и вписал Феоктиста Березовского – того самого, что запустил слух о шолоховском плагиате. Шолохов об этом сталинском решении не знал и никогда не узнает, равно как и Березовский.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Иногда удалению писателя из Оргкомитета придают ложные смыслы, которых тут, конечно же, нет. Сталин был осведомлён о том, что Шолохов из года в год откровенно чурается любой организационной литературной работы и при первой же возможности уезжает в Вёшенскую, где сидит безвылазно месяцами. В Оргкомитете такой человек точно не нужен – пусть лучше пишет в «Правду» очерки о колхозах: у нас и так все писатели в Москву съехались. Что до Березовского – то это старый партийный товарищ, член РСДРП с 1904 года, книжки его Сталин читал и в благонадёжность его безусловно верил.

Наконец, самое главное: Березовский не входил в РАПП, а Шолохов – входил.

У Сталина была внятная цель: нивелировать влияние РАППа. И дружеские отношения Шолохова с рапповцами могли здесь послужить помехой.

* * *

Сталину стоило ликвидировать РАПП куда раньше. Проблема состояла в том, что бороться с пролетарской монополией на культуру начал ещё в первой половине 1920-х Троцкий, первым поставивший на «попутчиков». Если б Сталин пошёл на ликвидацию пролетарских литературных структур тогда, вышло бы, что он поддерживает позицию Троцкого. Этого он себе позволить не мог. РАПП помог ему в борьбе с троцкизмом и был до какого-то времени полезен. Теперь ситуация изменилась: Троцкого изгнали. РАПП свою политическую функцию выполнил и объективно мешал развитию литературы.

Апрельское решение партии порой трактуется как узаконенная унификация литературной сложности, но всё это от лукавого: к 1932 году РАПП уже вытоптал вокруг всё живое – ЛЕФ, Орден имажинистов, «Серапионовых братьев», любых пролетарствующих конкурентов. Вместо какой бы то ни было сложности повсюду царил рапповский диктат.

По итогам постановления в недрах РАППа и смежных организаций пошёл гул: они решили бороться за власть и дорого обменять свои секретарские должности. Сталин терпеливо общался с рапповскими лидерами, убеждая их в правомерности решения ЦК. Была создана спецкомиссия при Политбюро, куда, помимо Сталина, вошли Каганович, Постышев, Гронский и заведующий Отделом культуры и пропаганды Алексей Стецкий. Им не без труда удалось убедить секретарей РАППа в необходимости роспуска их организации. В ответ рапповцы выступили с предложением оставить в едином Союзе советских писателей отдельную секцию пролетарской литературы на правах автономии: это позволяло им сохранить руководящие посты.

Что было делать Шолохову?

Он прибился к рапповцам ещё юношей. На первых порах они ему помогли. Но с тех пор Шолохов понял о них слишком многое – и не дорожил РАПП. В середине мая, приехав в Москву, он с затаённым удовольствием подпишет совместное писательское письмо, выражающее удовлетворение постановлением ЦК. Наряду с ним это письмо – хоть и с иными чувствами – подпишут и основные рапповские управленцы. Так они поцеловали тот топор, что сносил руководящую голову РАПП.

Шолохов встречался с кем-то из членов спецкомиссии при Политбюро, скорее всего с Гронским. Спецкомиссия заручилась его поддержкой на случай, если рапповцы спланируют демарш. В свою очередь, Шолохов напомнил об остановке публикации «Тихого Дона» в «Октябре»: раньше Панфёров был одним из секретарей РАПП, а сегодня – просто редактор. Может, партия найдёт на него управу?

В сдвоенном номере 5/6 за май – июнь в «Октябре» были опубликованы основные вырезанные ранее фрагменты «Тихого Дона» с нелепым уведомлением от редакции: «По техническим причинам (рассыпан набор) и № 1 и 2 в романе “Тихий Дон” М. Шолохова выпали следующие куски». И далее петитом и без внесения в оглавление – напоследок вредили, чем могли, – шла основная часть того, что зимой было снято. Так Шолохов, во-первых, поставил на место всю редакцию «Октября» и, во-вторых, нажил в лице Малкина личного врага. В июне его ввели в редколлегию журнала, а с июля там возобновилась публикация «Тихого Дона».