Волшебник Земноморья - Урсула К. Ле Гуин

Хавнор попал впервые. Я любовался белыми башнями и беседовал с могущественными людьми — купцами, князьями и властителями древних уделов. Я рассказал им о половине Кольца, что была у меня. И сказал, что если они пожелают, то я отправлюсь на поиски другой половины Кольца в Атуанские Могилы, чтобы отыскать ключ к миру — Утраченную Руну. Потому что больше всего на свете мы нуждаемся в мире. Они поддержали меня, а один дал денег, чтобы снарядить в плавание мою лодку. Тогда я выучил ваш язык и отправился на Атуан.

И он снова замолчал, разглядывая колышущиеся перед ним тени.

— Но неужели люди в наших селениях не признали в тебе человека с Запада по цвету кожи и выговору?

— Ну, здесь сбить людей с толку очень легко, — ответил он несколько рассеянно, будто думал о чем-то другом. — Ничего нет проще, если, конечно, знать нужные уловки. Надо лишь сотворить иллюзию, меняющую внешность, и только другой маг может разглядеть обман. А в Каргадских Странах ни магов, ни волшебников нет. И это очень странно. Всех волшебников вы изгнали и запретили заниматься искусством Магии. Теперь никто из вас даже не верит, что такое искусство существует на свете.

— Мы и не хотим верить в это. Зато нас учили чтить Божественного Короля. Но я понимаю, что без колдовства ты не смог бы дойти до Атуанских Могил и открыть красную каменную дверь.

— Ну, тут дело не в одном колдовстве. Были и всякие добрые советы. Мне кажется, что у нас письменами пользуются намного чаще, чем у вас. Ты умеешь читать?

— Нет. Это же одно из черных искусств.

Он кивнул и сказал:

— Зато одно из самых полезных. Один вор, приходивший сюда в древности и потерпевший неудачу, все-таки сумел составить точное описание Атуанских Могил, а также наставление, как проникнуть в них, если можешь воспользоваться одним из Великих Заклятий Открывания. Все это записано в книге, которая хранилась в сокровищнице одного хавнорского князя. Мне дали ее почитать. Так я сумел попасть в большую пещеру…

— В Подмогилье…

— Вор, составивший описание, утверждал, что дорога, которая ведет к сокровищнице, проходит через это Подмогилье, поэтому я и искал ее там. Но я все время чувствовал, что сама Сокровищница спрятана — и очень хорошо — где-то намного дальше, в Лабиринте. Я выяснил, какая дорога ведет в Лабиринт, и уже собрался идти туда, когда увидел тебя. Тогда я подумал, что самое лучшее в таком положении — спрятаться в Лабиринте и не торопясь обследовать его. Это, конечно, была ошибка. К тому времени меня уже обнаружили Безымянные, повергли мой разум в смятение, и я становился с каждым днем все слабее и бестолковее. Им ни в коем случае нельзя поддаваться, им следует сопротивляться и любой ценой сохранять силу и ясность разума. Но я понял это много времени спустя. Бороться с ними здесь, где они так сильны, очень трудно. Они не Боги, Тенар. Но они сильнее любого человека.

Оба долго молчали.

— А что еще ты нашел в сундуках с сокровищами? — угрюмо спросила она.

— Всякий хлам. Золото, драгоценные камни, короны, мечи. Ничего такого, на что бы мог притязать кто-то из живущих ныне… Скажи мне вот что, Тенар. Почему именно ты была избрана Жрицей Могил?

— Когда умирает Первая Жрица, по всему Атуану начинают разыскивать девочку, родившуюся в ночь ее смерти. И всегда находят, и всегда такая оказывается только одна. Потому что она Возрождающаяся Жрица. Когда девочке исполняется пять лет, ее забирают сюда, в Священное Селение. Когда ей исполняется шесть лет, девочку отдают Темным, и они поглощают ее душу. С этого мгновения она вновь принадлежит им, как принадлежала прежде, с самого сотворения мира. И у нее больше нет имени.

— Ты веришь во все это?

— Я верила всегда.

— А сейчас?

Она не ответила.

Снова между ними легло омраченное чем-то молчание. Тенар заговорила не скоро. Она сказала:

— А теперь расскажи мне… пожалуйста… про драконов на Западе.

— Ты подумала о том, что будешь делать, Тенар? Нельзя нам сидеть здесь и рассказывать друг другу истории до тех пор, пока не догорит свеча. Ведь тогда тьма снова вступит в свои права.

— Я не знаю, что мне делать. Я боюсь.

Она сидела на каменном сундуке, выпрямившись и стиснув ладони, и говорила громко, будто превозмогая боль. Она повторила:

— Я боюсь… тьмы.

Он ответил ей тихо:

— Ты должна выбрать. Либо тебе надо оставить меня здесь, запереть эту дверь, подняться наверх к алтарю и отдать меня твоим Господам. А после этого пойти к своей жрице Коссиль и помириться с ней. И вся история для тебя закончится. Либо сейчас ты отопрешь дверь и уйдешь вместе со мной. Покинешь Могилы, покинешь Атуан, уплывешь со мной за море. И тогда для тебя начнется совсем новая история. Ты должна быть либо Архой, либо Тенар, но обеими сразу быть нельзя.

В его низком, глубоком голосе звучала мягкая настойчивость. Девушка смотрела сквозь тени в его лицо, в это суровое, изуродованное шрамами лицо, и не могла обнаружить в нем ни жестокости, ни лживости.

— Если я предам служение Темным, они меня убьют, — сказала она. — Стоит мне покинуть это место, и я умру.

— Ты не умрешь. Умрет Арха.

— Я не хочу.

— Чтобы возродиться, сначала надо умереть, Тенар. И это не так уж трудно, как выглядит со стороны.

— Они нас отсюда не выпустят. Никогда.

— Может быть. А может, и нет. Поэтому стоит попытаться. Ты знаешь дорогу, при мне мое искусство, и между нами…

Тут он оборвал себя и не сказал того, что хотел сказать.

— Ты хочешь сказать — мы поделили между собой Кольцо Эррет-Акбе?

— Да, и это тоже. Но я сейчас подумал совсем о другом, что соединяет нас. Назовем это доверием — это одно из имен. И это — великая сила. Хотя каждый из нас слаб, но с доверием мы сильны, сильнее всех любимцев Тьмы, сильнее самих Сил Тьмы. — Глаза его ярко сияли на изуродованном шрамами лице. — Послушай, Тенар! — сказал он. — Я пришел сюда, вооружившись против тебя, как вор, как враг. Но ты проявила милосердие и поверила мне. И я тоже поверил тебе — с самого первого мгновения, как только увидел твое лицо, когда оно,