Иоанниты - Сергей Жилин

– Короче, ты не убедила меня, что Молоху можно верить.

– Верить ему всегда можно.

– А доверять?

Мы поднялись на второй этаж. Слава богу, информатор живёт невысоко. У меня успел пот на лбу выступить, несмотря на холодную погоду. Не думал, что этот протез так быстро меня доконает.

Виктория заметила, что у меня началась одышка:

– Ты как?

– Всё в порядке, – соврал я.

– Сейчас постучусь, – занесла дочь кулак перед дверью, – лучше молчи, говорить буду я. Кроме шуток, старайся держать язык за зубами.

Я пожал плечами, якобы, соглашаясь. На самом деле хочу просто побыстрее со всем закончить.

Виктория постучала. Никаких тебе шифров, секретных постукиваний – три бытовых удара кулаком. Словно за дверью стоял и только нас и ждал (возможно, так оно и было), незамедлительно открыл дверь немолодой уже мужчина с некрасивыми оттянутыми мочками ушей. Он спокойно, несколько даже равнодушно осмотрел нас и спросил:

– Вы к кому?

– К Молоху.

– Прошу, заходите.

Дворецкий, если можно так его назвать, пропустил нас и повёл по просторному коридору вглубь квартиры. Меня уже второй раз поставила в тупик лёгкость, с которой мы попали на аудиенцию к информатору. Как бы он ни верил в свою защищённость, с таким попустительством долго не проживёшь.

Ладно, Викторию могли запомнить в лицо, но вот одноногий тип с ней должен был вызвать подозрения. Нас даже не обыскивали, не предложили добровольно сдать оружие.

Когда же я пойму этих людей?

Нас привели в большую комнату, обставленную, однако, скромно, вернее бедно. Несколько кресел, пустой стол и пара железных шкафов. Сопровождающий предложил нам присесть и подождать, после чего убрался с такой поспешностью, словно мы ему отвратительны.

Я помялся в нерешительности, но затем решил сесть – кресло оказалось жёстким и продавленным. Я провалился в него, как в какой-нибудь сундук, что точно не пошло в плюс моему мнению о Молохе.

Дочь же осталась стоять, видимо, прекрасно представляя, на что похожа мебель в этой комнате.

– Почему у него такие дрянные кресла? – словно в пустоту вопросил я.

– Я не знаю.

– Он же принимает не абы кого, почему бы не поставить пристойную мебель?

– Ошибаешься, он принимает кого ни попадя, – ответила Виктория, поджав губы.

– Но приличные же люди у него бывают.

– Я так думаю, их он встречает в другой комнате.

Поработав плечами, я чуть удобнее устроился в тесном, кособоком кресле. Непривычную в руках трость попробовать зажать между ног.

– Ага, вот это меня утешает, – запоздало ответил я Виктории.

– А чего ты ждал, когда мы будим его в такое время?

– Вот посреди дня он усадит нас на пышные диваны, конечно…

Я хотел и ещё добавить брюзжания, но появился некий субъект, прервавший ход моих мыслей. Думаю, это и есть Молох, так что пора выполнять просьбу дочери и замолчать.

Молох совсем не похож на божество[28], именем которого зовёт себя: он недурно выглядит, на вид ему около сорока. На бледном лице резко выделяют чёрные, как смоль, волосы, брови и глаза. Почему-то моё внимание застряло на его крупных ушах, широко распахнутых глазах и тонких губах – так и хочется сделать вывод, что человек много подслушивает и подглядывает, зато немного говорит. По крайней мере, с его родом деятельности очень совпадает.

Одет он в халат, кажущийся тяжёлым, как какие-нибудь латы. Недостатка в свете нет, но Молох решил притащить с собой канделябр. Не отрывая от меня взгляд и полностью игнорируя Викторию, он прошёл к столу, поставил канделябр и присел в кресло, старчески заскрипевшее под ним.

Скрестив на груди руки, он звучно произнёс:

– Слушаю вас.

Здороваться и знакомиться не в его стиле. Только дела, что мне неожиданно не понравилось.

– Я купила у тебя наводку на Монарха…

– Помню, – перебил Викторию Молох. – Переписка Креже с Пито, прекрасно помню. Должны были собраться на Судейской улице, а ровно в это время случились два взрыва. Если я правильно осведомлён, найдены останки двух тел. Напротив дома сорок девять ещё семь трупов с пулевыми ранениями. Я представляю, что случилось, но лучше расскажи, как было на самом деле.

– Мы открыли огонь по тем людям, но среди них не оказалось Монарха. Это была ловушка: самые выгодные позиции для стрельбы оказались заминированы.

По Молоху не скажешь, что он удивился, оказался впечатлён и тому подобное. Бойня посреди города показалась ему не более впечатляющей, чем фестиваль сыра[29].

– Ясно, – нарушая молчание, сказал Молох. – Так чем могу быть полезен?

– Та наводка, что ты нам продал, оказалась полным дерьмом…

– Это не так, – глазом не моргнул самодовольный ублюдок, – наверняка было известно, что Креже, Пито и кто-то ещё, с кем эти двое ведут дела, соберутся на Судейской улице, дом сорок девять в полдень. Они же ведь были там в полдень?

У меня появилось сильное желание ударить подонка в лицо… несколько раз… Виктория, мелко трясясь от похожего чувства, задержала дыхание и нехотя согласилась:

– Да, так и было.

– Значит, информация, что я продал, оказалась верной. Ничего другого я однозначно не заявлял: что Монарх непременно будет, что там будет безопасно…

– У меня погибли четыре человека, – угрожающе надвинулась Бестия на Молоха.

– Это дела не меняет, – поднял он подбородок, осаживая собеседницу. – Если люди не могут грамотно воспользоваться моей информацией, это исключительно их проблемы. Мне по-человечески жаль твою банду, но знала бы ты, сколько раз я давал наводки грабителям, расписывал по минутам, когда охрана курит, зевает и чешет колено, а налётчиков всё равно расстреливали, как уток. Я лишь даю информацию, а не решаю ваши проблемы, так жаловаться бесполезно. Денег я не верну.

– Да не нужны мне деньги!

– Мёртвых из могил тем более не поднимаю! Извини, так что ты хотела?

Напряжение резко спало, даже дышать стало легче. Почувствовав себя спокойнее, Молох даже перестал хрустеть безостановочно двигающимися челюстями. Само пламя на свечах стало гореть ровнее, остановив свои конвульсивные танцы.

Я постарался не делать такое уж зверское выражение лица. Похоже, Виктория сможет договориться.

Дочь разжала кулаки и продолжила прямо-таки умоляющим голосом:

– Скажи, кто тебе подкинул переписку.

Недолго Молох раздумывал, как его глаза округлились, он посчитал, что ослышался:

– Это исключено! Где это видано, чтобы я сдавал информатора?

– Эта тварь тебе больше ничего не подкинет, – с еле выдерживаемым хладнокровием сказала Виктория. – Эта переписка была ловушкой, Монарх таким образом охотился на мою банду. Ты и дальше позволишь всем подряд ублюдкам губить твоих клиентов? Тем более, что пользы от него теперь никакой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});