Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

кромкой плиты ещё дрожал воздух; сквозь белесый рилкар просвечивала накалённая до желтизны полоска фольги из серебристой флии. Чуть дальше от края она была красноватой, и эта краснота расплывалась всё дальше. Гедимин поднёс руку к разрезу, задержал над рилкаром и недовольно сощурился. «Неравномерный нагрев. Слишком толстая фольга. Надо было ипроновый рилкар им брать, если так уж нужна защита. А не переводить зря флию.»

— Вира! — крикнул он, махнув оператору крана. Очередной элемент многослойной конструкции поехал к котловану. Гедимин подцепил горячий обрезок рилкара — лишние полсантиметра с флиевым листком внутри — и отложил на поддон. Там таких набралась уже горка. Здоровенные блоки и плиты «лепили» явно в спешке, без чёткого плана, по единому стандарту, — сарматы подгоняли их уже на месте, и не всегда получалось с одного раза.

Неподалёку коротко прогудел глайдер. Сигнал был незнакомый, и Гедимин обернулся. Справа от «ворот» — проёма в полевом куполе — остановилась гражданская машина, серо-стальной глайдер. Она приехала со своим защитным полем — прозрачным сверху, плотным снизу, отстоящим от обшивки на считанные сантиметры и повторяющим её форму. Гедимин еле слышно хмыкнул. «Хорошие настройки у „арктуса“ этой машины…»

— Не спать! — сармат с пищащим на запястье передатчиком хлопнул Гедимина по спине и шагнул к очередной рилкаровой плите. Её притащили только что. Сармат сверился со схемой, скривился, как от боли, примерился к кромкам и принялся чертить прямо по рилкару.

— Чем они там занимались, на своём заводе⁈ Так, тут ещё раз… Да, теперь всё верно. Видишь? Точно по наметке, и ни миллиметра в сторону! Чтоб их с этими фигурными отверстиями…

Его слова заглушил гудок погрузчика — следом за первой плитой тащили вторую. Чуть поодаль из «Кенворта», застрявшего кабиной в «воротах», выгружали паллеты облицовочной плитки. Гедимин не обратил бы на неё внимания, если бы не серебристый блеск под слоем вспененного скирлина. Он покосился на сигма-сканер и недоверчиво хмыкнул. «И там флия? В облицовке⁈ Сколько же тонн сюда ушло…»

Он поправил настройки плазмореза и, прижав к краю плиты фиксатор, склонился над ней. Тонкая, как нить, струя плазмы, казалось, не повреждает «стекло» — только в белесой толще по траектории надреза вспыхивала узкая жёлтая полоска с краснеющей каймой. Гедимин отодвинул вырезанный фрагмент, с досадой покосился на искромсанный гранит под ним, — первое время он пытался выстилать камень защитным полем, даже настраивал непрерывную генерацию, но плазменный поток выжигал «защиту» начисто и на полметра врезался в скалу. «Ничего, это всё поодаль от края — и никаких трещин тут нет. Что могло отколоться, откололось во время взрывных работ…»

Он довёл надрез до конца и, оставив фигурную кромку остывать, сместился к другому краю плиты. За спиной кто-то охнул.

— Что там, мистер Фокс? — услышал сармат сквозь прерывистый строительный шум. — А… Видимо, идёт подгонка блоков по месту. Да, среди сарматов встречаются очень крупные. Так, о чём я?

— О степенях защиты, — отозвался «мистер Фокс», и Гедимин едва удержал руку — ещё немного, и струя плазмы соскользнула бы с наметки. «Питер Фокс⁈»

Он быстро оглянулся через плечо — люди стояли в стороне, их лица скрывали бликующие щитки строительных шлемов. «Да я и не узнал бы его — люди очень быстро меняются…»

— Даже ядерный заряд бессилен против этого купола, — услышал он голос второго человека. — Если и найдётся что-то, способное его разрушить, обломки обвалятся внутрь — и станут надёжнейшим саркофагом. Невозможно проделать в нём отверстие, не разрушив, — такой силы просто нет в природе…

— Что делает вон тот… рабочий в белом скафандре? — перебил его Фокс. — Мы ведь можем подойти немного ближе?

— Хм… я думаю, не стоит им мешать, — неуверенно пробормотал второй. — Отсюда прекрасно видно…

— Да, прекрасно, — в голосе Фокса чувствовалась сдерживаемая усмешка. — И разрезанный, как по нитке, блок вашего прочнейшего рилкара… и гранит под ним, рассечённый вглубь на пару метров.

«Ну, не так уж…» — Гедимин покосился на скалу, удостоверился, что надрез куда как мельче, и сместился к третьему краю. Отсюда, если чуть приподнять голову, были хорошо видны оба человека — они очень пристально рассматривали отрезанную часть плиты.

— Не преувеличивайте, мистер Фокс, — услышал Гедимин сквозь нетерпеливые гудки погрузчика. — Плазменные резаки такой мощности — огромная редкость, и откуда…

— Вира! — крикнул Гедимин оператору крана и быстро подался назад. Сбоку охнули — и удивлённо, и радостно.

— Мистер Кет⁈ Э-э-эй, мистер Кет!

Гедимин, обернувшись, поднял руку в приветственном жесте. Собеседник Фокса, разом насторожившись, взял медика под локоть и потянул назад, к платформе и паре экзоскелетчиков.

— Не стоит отвлекать… — услышал сармат, и тут же по его броне настойчиво постучали.

— Ты работать собираешься? — сердито сощурился на него разметчик. — Ещё три плиты с вырезами! Вот почему нельзя было на заводе…

Когда Гедимин обернулся, ни Фокса, ни его спутника уже не было — только гражданский глайдер медленно пробирался между куполом и строительной техникой. Сармат растерянно глядел ему вслед. «Он же медик. Что ему делать на стройке? Да ещё такой штуки… вот с медициной она точно не связана!»

11 октября 10 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Стоило высунуться за проходную, как в наушниках завыл ветер, а в лицевой щиток прилетела горсть рыхлого снега. Гедимин отряхнулся, покосился на календарь, затем — на термометр. «Рано в этом году зима…»

Спешить было некуда — с «дополнительных работ» его рассчитали ещё в начале октября. Короб «Фликса» был смонтирован, края засыпаны, а для облицовки стен и установки внутреннего лифта плазморез (и Гедимин с ним) был не нужен. И сами работы были, в общем-то, пустяковыми — но сармат то и дело мыслями возвращался к зарытому котловану. «Мы его построили. А заполнять его ведь будут люди. Правда, что ли, натащат ракет? Если на Луне после Второй войны так сделали… Редкая дурь, конечно, но — это же люди…»

— Кет! — из-за двери выглянул комендант. — Гедимин!

Сармат, уже вышедший в коридор