Том 4. Проза. Письма. - Михаил Лермонтов

Pétersbourg, entre autres à M-me Smirnoff, mais je ne sais si cette action téméraire lui serait agréable, voilà pourquoi je m’abstiens. Si vous me répondez, adressez à Stavropol, в штаб генерала Грабе – je me suis arrangé pour qu’on m’envoye mes lettres – adieu; mes respects je vous prie à tous les vôtres; et encore adieu – portez vous bien, soyez heureuse et ne m’oubliez pas.

T<out> à V<ous> Lermontoff.

Перевод

10 мая.

Я только что приехал в Ставрополь, дорогая m-lle Софи, и отправляюсь в тот же день в экспедицию с Столыпиным Монго. Пожелайте мне: счастья и легкого ранения, это самое лучшее, что только можно мне пожелать. Надеюсь, что это письмо застанет вас еще в С.-Петербурге и что в тот момент, когда вы будете его читать, я буду штурмовать Черкей. Так как вы обладаете глубокими познаниями в географии, то я не предлагаю вам смотреть на карту, чтоб узнать, где это; но, чтобы помочь вашей памяти, скажу вам, что это находится между Каспийским и Черным морем, немного к югу от Москвы и немного к северу от Египта, а главное довольно близко от Астрахани, которую вы так хорошо знаете.

Я не знаю, будет ли это продолжаться; но во время моего путешествия мной овладел демон поэзии, или – стихов. Я заполнил половину книжки, которую мне подарил Одоевский, что, вероятно, принесло мне счастье. Я дошел до того, что стал сочинять французские стихи, – о падение! Если позволите, я напишу вам их здесь; они очень красивы для первых стихов и в жанре Парни, если вы его знаете.

Ожидание

Я жду ее в сумрачной равнине…

Вы можете видеть из этого, какое благотворное влияние оказала на меня весна, чарующая пора, когда по уши тонешь в грязи, а цветов меньше всего. Итак, я уезжаю вечером; признаюсь вам, что я порядком устал от всех этих путешествий, которым, кажется, суждено вечно длиться. Я хотел написать еще кое-кому в Петербург, в том числе и г-же Смирновой, но не знаю, будет ли ей приятен этот дерзкий поступок, и поэтому воздерживаюсь. Если вы ответите мне, пишите по адресу: в Ставрополь, в штаб генерала Грабе, – я распорядился, чтобы мне пересылали письма. Прощайте; передайте, пожалуйста, всем вашим мое почтение; еще раз прощайте – будьте здоровы, счастливы и не забывайте меня.

Весь ваш Лермонтов.

54. Е. А. Арсеньевой

<28 июня 1841 г. Из Пятигорска в Петербург>

Июня 28.

Милая бабушка,

Пишу к вам из Пятигорска, куды я опять заехал и где пробуду несколько времени для отдыху. Я получил ваших три письма вдруг и притом бумагу от Степана насчет продажи людей, которую надо засвидетельствовать и подписать здесь; я это всё здесь обделаю и пошлю.

Напрасно вы мне не послали книгу графини Ростопчиной; пожалуста, тотчас по получении моего письма пошлите мне ее сюда, в Пятигорск. Прошу вас также, милая бабушка, купите мне полное собрание сочинений Жуковского последнего издания и пришлите также сюда тотчас. Я бы просил также полного Шекспира, по-англински, да не знаю, можно ли найти в Петербурге; препоручите Екиму. Только, пожалуста, поскорее; если это будет скоро, то здесь еще меня застанет.

То, что вы мне пишете о словах г. Клейнмихеля, я полагаю, еще не значит, что мне откажут отставку, если я подам; он только просто не советует; а чего мне здесь еще ждать?

Вы бы хорошенько спросили только, выпустят ли, если я подам.

Прощайте, милая бабушка, будьте здоровы и покойны; целую ваши ручки, прошу вашего благословения и остаюсь покорный внук

М. Лермонтов.

Письма, приписываемые Лермонтову

1

Je vous excuse facilement de ne m’avoir point écrit, car vous avez, j’espère, quelque chose de mieux à faire, quant à moi, vous devez me pardonner de solliciter si souvent votre attention, parce que je n’ai en ce moment rien qui vienne se placer entre vous et mes lettres.

Je ne suis pas tout à fait seul maintenant, j’ai avec moi une vieille connaissance, un camarade, mais si ancien, que nous n’avons rien de nouveau à nous dire sur aucun sujet, et que nous bâillons an nez l’un de l’autre dans une sorte de quiète inquiétude. Je n’entends parler ni de N., ni du capitaine N. avec leur in quarto. Dieu ait pitié de la pauvre humanité! Nous allons fondre sur elle comme Cerbère, avec nos trois livres. Quant à moi, qui vais paraître accompagné de moi-même; je me content d’être comparé à Janus. Je ne suis pas du tout satisfait de N. qui s’est promis…

Je suis arrivé en ville hier soir, et je serai très aise de vous voir, quand cela vous sera agréable.

Croyez moi très sincèrement. Tout à vous…

Перевод

Охотно извиняю вас, что вы мне не писали, так как у вас, надеюсь, есть дела поважнее; что же касается меня, вы должны мне простить, что я так часто прошу вашего внимания, но ведь сейчас у меня нет ничего, что становилось бы между вами и моими письмами.

Я не совсем один сейчас, со мной старый знакомый, приятель, но такой старинный, что нам нечего сказать друг другу нового, и мы зеваем друг другу в лицо в своего рода спокойном беспокойстве. Я не слышу разговоров ни о N., ни о капитане N. с их in quarto. Да сжалится бог над бедным человечеством! Мы, как Цербер, обрушимся на него с нашими тремя книгами. Что касается меня, который появится в сопровождении меня самого, я довольствуюсь быть уподобляемым Янусу. Я совсем недоволен N., который обручился…[212]

Я приехал в город вчера вечером и был бы очень рад вас повидать, если это будет вам приятно.

Верьте моей полной искренности. Весь ваш…

2

Hier justement ayant acheté quatre chevaux russes que je viens d’envoyer à la campagne, dans ce moment je n’ai plus besoin des chevaux – et je suis faché de ne pas pouvoir faire usage des vôtres.

Je vous prie M-r d’agréer l’assurance de mon estime le plus parfait avec lequel je suis…

Перевод

Как раз вчера я купил четырех лошадей русской породы, которых только что отправил в деревню; сейчас мне лошади больше не нужны, и я очень сожалею, что не могу воспользоваться вашими.

Прошу вас, милостивый государь, принять уверение в полном уважении…

3

«Monsieur, – me dit-il assez haut, – vous n’avez point voulu parler sur cette affaire quand on vous en priait: ainsi, à présent, vous feriez mieux de vous taire». Je lui répliquai que ce ne serait jamais lui qui pourrait m’imposer silence. Après le dîner je lui dis: «Vous m’avez tenu un propos offensant, parce que votre emportement vous a ôté toute réflexion. Vous avez dix ans de plus que moi. Votre réputation est faite et trop faite par vingt combats; la mienne ne fait que s’établir. Vous sentez qu’il me faut une satisfaction; – et il en est de deux genres: vous pouvez tout finir, si vous le voulez, en disant devant nos convives, qui sont tous vos amis, que vous vous réprochez votre vivacité, n’ayant eu aucune intention de m’offenser; si je n’obtiens pas cette satisfaction, vous savez qu’il m’en faudra une autre»; – Je n’en ai point à vous donner. «Eh bien, demain à sept heures du matin, j’irai chez vous pour vous demander raison d’une si étrange conduite».

Перевод

«Милостивый государь, – сказал он мне довольно громко, – вы не пожелали говорить об этом деле, когда вас просили об этом; итак, теперь уж лучше помолчите». Я отвечал, что уж никак не ему заставлять меня молчать. После обеда я сказал ему: «Вы обратились ко мне с оскорбительными словами, потому что ваша запальчивость вовсе лишила вас рассудка. Вы десятью годами старше меня. Репутация ваша сложилась, и притом более чем достаточно, благодаря двадцати поединкам, моя же только начинает складываться. Вы понимаете, что мне нужно удовлетворение; и оно может быть двоякого рода: вы можете, если того желаете, покончить со всем, объявив перед гостями, которые все наши друзья, что раскаиваетесь в своей горячности и что не имели никакого намерения меня оскорбить; если я не получу этого удовлетворения, вы знаете, что мне необходимо будет другое». – «Мне незачем его вам давать». – «В таком случае завтра в семь часов утра я приеду к вам, чтобы потребовать объяснения столь странного поведения».

4

Je vous souhaite un bon voyage, ma chère cousine, et je vous prie de remettre ce paquet à ma cousine N. Je vais à la messe, et ne manquerai pas de faire un signe de croix quand on priera за плавающих и путешествующих. Car je predis que vous voyagerez à la nage par ce mauvais chemin.

Перевод

Желаю вам приятного путешествия, любезная кузина, и прошу вас передать этот пакет кузине N. Я иду к обедне и не премину сотворить крестное знамение, когда будут молиться за плавающих и путешествующих, ибо предсказываю, что по этой скверной дороге вам придется путешествовать вплавь.

Примечания

Проза Лермонтова

«Лермонтов-прозаик будет выше Лермонтова-стихотворца», – заметил однажды С. Т. Аксакову Н. В. Гоголь,[227] который находил в принадлежащих Лермонтову «сочинениях прозаических гораздо больше достоинства». По глубокому убеждению Гоголя, «никто еще не писал у нас такой правильной, прекрасной и благоуханной прозой».[228]

В истории русской классической прозы Лермонтову принадлежит роль создателя психологического романа, насыщенного общественной, нравственно-философской проблематикой; дальнейшее развитие этот тип романа получит в творчестве Достоевского и Толстого.

Лермонтов начинал свой творческий путь в поэтическую эпоху; проза делала лишь первые шаги к тому, чтобы завоевать господство в литературе, которое наступит лишь к середине 1830-х годов. Характерно следующее замечание Пушкина, высказанное от имени рассказчицы в «Рославлеве» (1831): «…словесность наша… представляет нам несколько отличных поэтов, но нельзя же ото всех читателей требовать исключительной охоты к стихам. В прозе имеем мы только „Историю Карамзина“; первые два или три романа появились два или три года назад, между тем как во Франции, Англии и Германии книги одна другой замечательнее следуют одна за другой».[229] Трудности становления повествовательного жанра были очевидными и ощущались на протяжении всей первой половины 30-х гг.