Том 4. Проза. Письма. - Михаил Лермонтов

Для того чтобы решить эту основную проблему романа, Лермонтову было важно сочетание разных аспектов изображения. «Журнал Печорина», характеризующий героя изнутри, и «Бэла», и «Максим Максимыч», содержащие как бы внешний рисунок его образа, естественно дополняют друг друга, будучи подчинены единому художественному замыслу. Не менее важным был и вопрос расположения повестей, представляющих собой отдельные сюжетные части романа.

Повести сгруппированы вокруг главного героя особым образом. Лермонтов находит новый, отличный от уже известных, принцип сцепления сюжетных частей.

При том порядке расположения повестей, который был принят в романе, нарушался действительный, реальный ход событий, из которых складывалась картина жизни героя. Но Лермонтову и не нужно было последовательное изложение его биографии. Она дана в виде цепи жизненных эпизодов, хронологически не следующих друг за другом. Последовательность же новелл, составляющих роман, определяет глубоко продуманный автором путь читателя к герою. После внешнего, первоначального ознакомления, которое происходит с помощью стороннего наблюдателя, читатель, обращаясь к дневниковым записям героя, составляет свое мнение о нем уже на основании его собственного рассказа. Читатель постепенно как бы приближается к герою – от общего плана в «Бэле» и «Максиме Максимыче» к детальным описаниям «Журнала Печорина», от внешнего изображения характера к изображению «внутреннего» человека. Белинский считал композицию «Героя нашего времени» оправданной психологическим содержанием романа, части которого «расположены сообразно с внутренней необходимостию».[249]«Несмотря на его (романа, – Ред.) эпизодическую отрывочность, его нельзя читать не в том порядке, в каком расположил его сам автор, – писал Белинский, – иначе вы прочтете две превосходные повести и несколько превосходных рассказов, но романа не будете знать».[250]

«Герой нашего времени» – высшее достижение лермонтовской прозы, шаг вперед не только по сравнению с его ранними опытами; по своему методу это принципиально новое произведение в контексте всей прозаической литературы его времени. Объективный, исключающий прямое авторское участие характер подачи героя, осуществляемый, с одной стороны, с помощью сопутствующих ему персонажей, с другой – через его «самораскрытие» – вот отличительная особенность лермонтовского романа. В образе Печорина весьма заметны черты внутреннего облика того, кто этот образ создал; между тем самопризнания Печорина – это ни в коей мере не самопризнания автора, решительно возражающего против отождествления его с изображаемым героем.

Представление о главном герое романа создается без авторского вмешательства, самим движением художественного текста – по этому пути объективного повествования в дальнейшем и развивалась русская реалистическая проза.

Отрывок «У графа В. был музыкальный вечер», известный под названием «Штосс», и очерк «Кавказец» – последние прозаические произведения Лермонтова, написанные в 1841 г. И то и другое произведение, глубоко отличные друг от друга по своей жанровой и поэтической природе, обнаруживают связь с определенными направлениями в развитии литературы самого конца 1830-х – начала 1840-х гг.

В «Кавказце» проявилось намечающееся в русской прозе этого времени тяготение к очерку, нравоописанию. Это типичный физиологический очерк, один из первых образцов этого жанра, предвосхищающий физиологические зарисовки Даля, Панаева, Буткова, Григоровича. Здесь нет развернутого сюжета; внимание автора сосредоточено на деловом, почти научном описании некоего человеческого «вида»; это не отдельный индивидуализированный характер, но обобщенный социальный тип, порождение определенного общественного слоя, определенной общественной группы, категории. Появление «Кавказца» в творчестве Лермонтова вполне закономерно: его интерес к описаниям такого рода зафиксирован и в «Сашке», и в «Княгине Лиговской», и в «Тамбовской казначейше», и в «Герое нашего времени», содержащих немало элементов «физиологии».

«Штосс» – произведение незаконченное, и эта его незавершенность в значительной мере затрудняет окончательное определение его идейно-художественного смысла. Повесть, в которой легко найти известные соответствия с предшествующим творчеством Лермонтова как в идеологическом, так и в стилевом отношениях (лирика 1840–1841 гг., «Герой нашего времени»), создавалась на пересечении многих литературных влияний. В ней соединились и черты светской повести, ориентированной на Пушкина, и романтической новеллы о художнике-безумце, заставляющей вспомнить имена Ирвинга и Гофмана, и «черного» романа о привидениях, и очерка с его «физиологическими» картинами петербургской окраины. Но это не был разнородный сплав чуждых друг другу стилистических элементов, как в «Княгине Лиговской». Все эти темы и мотивы, определенным образом преломившись в художественном сознании Лермонтова, становились структурными элементами произведения, предлагающего оригинальную трактовку проблемы фантастического в литературе: сама реальность, действительная жизнь заключает в себе фантастику, а не наоборот. В своем решении проблемы Лермонтов противостоял В. Ф. Одоевскому, его рационалистическому мистицизму.[251]

Работа в области прозаических жанров, по-видимому, увлекала Лермонтова. В будущем он, судя по сохранившимся планам, предполагал окончить «Штосс». Известно о его замысле романтической трилогии – «трех романов из трех эпох жизни русского общества (века Екатерины II, Александра I и настоящего времени), имеющих между собою связь и некоторое единство…»[252]

К сожалению, планам этим не суждено было сбыться. Но даже и то, что Лермонтов успел сделать, позволяет говорить о нем как об одном из создателей русской классической прозы.

Знакомство читателя с прозой Лермонтова произошло лишь после смерти поэта. При его жизни увидел свет только «Герой нашего времени». В середине 1840-х годов были опубликованы еще два прозаических произведения Лермонтова: «Штосс» (Вчера и сегодня. Литературный сборник, составленный графом В. А. Соллогубом. СПб., кн. 1, 1845) и «Ашик-Кериб» (там же, 1846, кн. II). Что же касается незавершенных романов «Вадим» и «Княгиня Лиговская», то они появились в печати спустя более чем четверть века после смерти их автора («Вестник Европы», 1873, № 10; «Русский вестник», 1882, № 1). Только в наше время был напечатан «Кавказец», обнаруженный в конце 20-х годов в копии с лермонтовского автографа («Минувшие дни», 1928, № 4).

В настоящем томе собраны все произведения Лермонтова, написанные в прозе – как законченные, так и незавершенные. В Приложении к прозе публикуются ученическое сочинение Лермонтова «Панорама Москвы», планы, наброски неосуществленных произведений, автобиографические заметки. В разделе «Письма» помещены все известные в настоящее время письма Лермонтова. Как дополнение к этому разделу публикуются письма, приписываемые Лермонтову (их не было в предыдущем издании 1954–1957 гг.). Письма к Лермонтову составляют в томе самостоятельный сюжет, что подчеркивается особым расположением материала: примечания здесь идут непосредственно за соответствующими текстами писем.

Тексты печатаются по автографам, авторитетным копиям и первым публикациям.

Прямые ошибки и опечатки исправляются на основании сверки всех источников текста. Так, «Герой нашего времени» печатается по второму изданию романа 1841 г. с исправлением отдельных мест по автографу, авторизованной копии и первому изданию.

Письма печатаются по автографам; в тех случаях, когда автографы отсутствуют, – по первым публикациям. Письма к Лермонтову даны в ряде случаев по копиям, сделанным В. Х. Хохряковым.

Рукописи произведений и писем, публикуемых в настоящем томе, сосредоточены в архивохранилищах Ленинграда, Москвы, Тарту.

В Институте русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР находятся автографы «Вадима» и «Ашик-Кериба», рукописи публикуемых под заглавием «Планы, наброски, сюжеты» набросков будущих произведений, заметок автобиографического характера (рабочие тетради поэта).

Значительное число автографов хранится в рукописном отделе Государственной Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, в составе коллекции под названием «Собрание рукописей Лермонтова» (альбом Лермонтова 1840–1841 гг., записная книжка, подаренная Лермонтову В. Ф. Одоевским, отдельные тетради). Это рукописные тексты «Максима Максимыча», «Княжны Мери», «Фаталиста», черновой автограф предисловия к «Герою нашего времени», рукопись «Княгини Лиговской», запись «У России нет прошедшего…», черновой набросок к «Штоссу» (краткая заметка и план неосуществленного окончания повести), несколько памятных записей в альбоме 1840–1844 г. и в книжке, подаренной Одоевским. Автограф «Штосса» находится в Государственном историческом музее (Москва), в так называемой тетради Чертковской библиотеки, содержащей рукописи, находившиеся у А. П. Шан-Гирея. В этой же тетради есть две записи сюжетов задуманных произведений.