Рейтинговые книги
Читем онлайн Захватывающий XVIII век. Революционеры, авантюристы, развратники и пуритане. Эпоха, навсегда изменившая мир - Фрэнсис Вейнс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 92 93 94 95 96 97 98 99 100 ... 116
в рапорте из северной Пикардии с сожалением отмечал, что «войска не проявили достаточной силы воли», чтобы сдержать народный гнев. Неудивительно: все больше и больше солдат понимали, что оказались в той же самой лодке голода, и переходили на сторону народа.

Все чаще народный гнев оборачивался против группы privilégiés – сверхбогатых людей, которые не платят налогов, но владеют большей частью Франции. Браконьеры разоряли охотничьи поместья принца де Конти – дальнего родственника Бурбонов, герцога Орлеанского – кузена короля, графа де Мерси-Аржанто – австрийского посла. Пойманным грозила смертная казнь, но из-за голода соблюдать законы и правила больше никто не собирался.

5

Последнее лето

Бастилию штурмуют! – Маркиз, потерявший голову. – Массовая истерия. – Бурная ночь 4 августа. – Свобода, равенство, братство. – Одинокий король

Пале-Рояль, воскресенье, 12 июля 1789 года

В воскресенье, 12 июля 1789 года, как и во все предыдущие воскресенья, тысячи парижан стекались к излюбленному месту прогулок – гигантскому дворцу Пале-Рояль, владению герцога Орлеанского. Дворец окружал огромный сад, совсем неподалеку находился Лувр, и практически всегда как во дворце, так и вокруг него постоянно гуляли свободолюбивые аристократы, банкиры и состоятельные горожане, а вместе с ними – сомнительные искатели удачи, куртизанки и le menu peuplé[362]. Приезжие встречались в бесчисленных кафе, кабаре и лавочках на территории дворца. Десятки проституток, стоя на стульях вокруг дворцовых террас, рекламировали себя потенциальным клиентам. Эдвард Ригби – британский врач, в июле 1789 года оказавшийся проездом во Франции и в Париже, писал жене, что ранним утром в окрестностях Пале-Рояля народ гуляет толпами «в час, когда даже в Лондоне улицы обычно пусты».

Когда стало известно, что Людовик XVI уволил министра финансов Жака Неккера, веселье в Пале-Рояле сменилось унынием. Король приказал Неккеру как можно скорее покинуть территорию Франции и вернуться в Швейцарию, однако швейцарский банкир с супругой отправился в Брюссель, чтобы переждать грозу в отеле на Королевской улице.

Из-за огромных долгов Франция уже много лет жила за счет кредитов, но люди все еще верили в финансовые чудеса Неккера. Его крах стал той самой последней каплей, от которой лопнула переполненная бочка революции. Терпение и так уже было на исходе. Теперь же закрылся фондовый рынок, и по стране разлетелся слух, что Франция – банкрот.

На протяжении многих лет Пале-Рояль был центром оппозиции ancien régime[363], старой администрации, которая, по мнению политических противников абсолютизма, доживала последние дни. Во Франции зрело недовольство, но, похоже, Людовик XVI все это время просто не замечал народного гнева, бродившего в его королевстве уже несколько месяцев. «Мне хочется верить… что французы не изменились», – заявил Людовик XVI всего за несколько дней до этого. Но французы и в самом деле были уже не те. Реакция прохожих в Пале-Рояле, которую запечатлел экономист и агроном Артур Янг, говорила о многом. Никто больше не верил королю. «К моему удивлению, предложения короля были восприняты с всеобщим отвращением», – отмечал он в своем путевом очерке. Барон Франсуа Огюст Фово де Френийи после Французской революции со вздохом замечал, что «в этой части Парижа, в Пале-Рояле, и родилась моя демократия».

За несколько недель до революции Людовик XVI пытался подготовиться, чтобы справиться с нарастающими волнениями в столице: в окрестных городах, таких как Шарантон, Севр, Версаль и Исси, он разместил 20 тысяч немецких, швейцарских и ирландских наемников, готовых выступить в любой момент. Поначалу все эти солдаты служили в основном для устрашения. Король наращивал военную мощь, по его же собственным словам, «чтобы предотвратить худшее». Наемниками командовал маршал Виктор-Франсуа де Брольи, семидесятилетний ветеран, отличившийся еще в Семилетней войне. Буквально накануне король назначил немногословного Брольи военным министром, чтобы тот при необходимости не сомневался, обратив оружие против собственного народа.

В самом Париже 3600 французскими гвардейцами были уполномочены командовать барон де Безенваль, в свои 67 лет тоже уже не jeunot[364], и герцог дю Шетеле. В последние месяцы гвардейцы, чье жалованье тоже составляет сущие копейки, все чаще переходили на сторону парижан и не желали с ними драться. Американский делец с примечательным именем Гувернер Моррис, бывший в это время в Париже, писал: «Местные солдаты заявили, что не будут предпринимать никаких действий против народа. Я вижу, как они пьяные шествуют по улицам, подбадривая третье сословие». Днем ранее толпа из трехсот человек освободила из тюрьмы 14 солдат, осужденных за мятеж.

Напряжение буквально искрило над парижскими улицами. Барон Поль Шарль Франсуа Адриан Анри Дьедонне Тьебо, живший с родителями в огромном отеле на площади Людовика XV (позже – площадь Согласия), писал, что его город «напоминал вулкан, который в любой момент может начать извергаться». Извержение началось, когда в то самое воскресенье, 12 июля 1789 года, двадцатидевятилетний юрист и журналист Камиль Демулен забрался на стол перед кафе де Фуа в Пале-Рояле и произнес речь, невиданным образом взбудоражив аудиторию. Его речь и была той искрой, от которой разгорелось пламя.

Демулен от рождения был крайне непривлекательным, заикался и потому с трудом находил работу как адвокат. Но он был сыт по горло политическим и экономическим хаосом в своей стране и неудержимо жаждал поделиться своим недовольством со всеми. Одетый в зеленую шинель, держа в одной руке шпагу, а в другой – пистолет, он обратился к прохожим так громко, как мог. Жюль Мишле, основоположник французской патриотической истории, в своем труде «История Французской революции» (Histoire de la Revolution francaise) приводит следующие слова: «К оружию! Немцы [выстроившиеся вокруг Парижа] вступят в Париж сегодня вечером и перебьют всех его жителей! В знак сопротивления наденем же почетный знак!» Затем Демулен сорвал с каштанового дерева лист, зеленый цвет которого «символизировал надежду», и приладил его к шляпе.

Выяснить, действительно ли Камиль Демулен произнес эти слова, конечно, уже невозможно. Есть версия, что Демулен сорвал не лист с дерева, а зеленую ленту. Несомненно лишь то, что его жест немедленно был подхвачен, и вскоре вокруг Пале-Рояля практически не осталось ни одного каштанового дерева, на котором бы уцелела листва. Речь Демулена запустила цепную реакцию. Тысячи обезумевших парижан со свернутой зеленой кокардой на шляпе или на лацкане бродили по городу в поисках возможности выплеснуть свое негодование, стекаясь к театрам, где в последние годы танцевала и праздновала знать. У входа в величественный оперный театр

1 ... 92 93 94 95 96 97 98 99 100 ... 116
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Захватывающий XVIII век. Революционеры, авантюристы, развратники и пуритане. Эпоха, навсегда изменившая мир - Фрэнсис Вейнс бесплатно.
Похожие на Захватывающий XVIII век. Революционеры, авантюристы, развратники и пуритане. Эпоха, навсегда изменившая мир - Фрэнсис Вейнс книги

Оставить комментарий