У восточного порога России. Эскизы корейской политики начала XXI века - Георгий Давидович Толорая

гастроли, кинофестивали, пересылка литературы и т. д.

России необходимо выдерживать линию на противодействие изоляции КНДР и решение проблем полуострова дипломатическим путем с ее участием. Предложения КНДР о том, чтобы обсуждать проблемы в составе “трех или четырех государств”, означают исключение России из участников процесса.

Россия не должна мириться с доминированием Китая в корейских делах, с тем, что Корейский полуостров становится заложником растущей конфронтации США и КНР.

Для России на Корейском полуострове, как и в других районах мира, на первом месте стоит соблюдение принципов международного права и дипломатического урегулирования проблем. Идея многостороннего диалога и политических гарантий принадлежит именно Москве. Именно Россия в 2002 г. предложила “пакетную сделку” (мир и безопасность КНДР в обмен на ядерное оружие). Ясно, что шестисторонний переговорный процесс остается узловым в нашем рецепте урегулирования на Корейском полуострове[340]. Однако реализация звучащей время от времени идеи обсуждать проблемы “впятером”, без представителей КНДР, при внешней привлекательности, на наш взгляд, отвратит Пхеньян от поиска развязок в таком формате и переведет его усилия в двусторонний формат (прежде всего с США), где места для России не будет.

С российской стороны вполне уместна разработка тематики многосторонней системы безопасности в Северо-Восточной Азии, тем более что мы возглавляем соответствующую рабочую группу в структуре шестистороннего процесса. Например, можно было бы озвучить концепцию новой системы поддержания мира на Корейском полуострове. Она могла бы базироваться на перекрестных договорах, заключенных между всеми участниками шестистороннего процесса, которые юридически закрепляли бы их права и обязанности в отношении остальных участников в части, касающейся ситуации на Корейском полуострове, и давали бы возможность контролировать выполнение обязательств другими участниками.

Одновременно приходится исходить из печальной перспективы того, что КНДР в обозримом будущем не откажется от сил ядерного сдерживания, а дальнейшее давление и изоляция лишь подстегнут ее усилия в этой области. Немаловажен и такой аспект, что по мере усложнения технических задач в ядерных и ракетных программах, равно как и при развитии с “опорой на собственные силы” ядерной энергетики, возможны серьезные угрозы безопасности функционирования ядерных объектов и при реализации ракетной программы. Поэтому Россия как пограничное государство жизненно заинтересована в том, чтобы эти программы реализовывались под контролем или даже при поддержке извне, с учетом международных опыта и стандартов. Как известно, “Росатом” в этой сфере является признанным мировым лидером и мог бы сыграть авангардную роль при условии политической воли и государственной поддержки.

С геоэкономической и геополитической точек зрения в наибольшей степени нас интересуют перспективы трехсторонних проектов. На первом месте “железнодорожный” проект вывода транзитных грузов из Южной Кореи через КНДР на Транссиб. В 2013 г. российско-северокорейским совместным предприятием “Расон-КонТранс” завершена реконструкция железной дороги Хасан – Раджин. Однако южнокорейцы отошли от обещания транспортировать свои контейнерные грузы по этому маршруту, в связи с чем терминалы были перенацелены на транспортировку экспортного угля из России на азиатские рынки. Необходимо было бы содействовать участию южнокорейского бизнеса в этом проекте (что было разрешено Сеулом после саммита в ноябре 2013 г.), привлечению южнокорейцев к модернизации трассы на всем протяжении от госграницы с КНДР до Южной Кореи (возможно, до порта Пусан) в интересах налаживания крупномасштабных перевозок грузов из Азии по Транссибу.

Существует и проект транскорейского газопровода, в той или иной форме обсуждаемый еще с 1990-х гг. Важно содействовать нахождению между КНДР и РК взаимопонимания по этому проекту вне зависимости от состояния межкорейских отношений.

Разумеется, дело не сводится к шагам в двустороннем формате с КНДР, а предполагает широкое “дипломатическое наступление” в отношении всех вовлеченных в корейское урегулирование международных акторов. Российским экспертам стоило бы задуматься о коллективной разработке предложений к подобной дорожной карте.

Корейский полуостров в азиатской стратегии России в условиях кризиса[341]

Начавшийся по инициативе руководства несколько лет назад “поворот на Восток” во внешней политике породил надежды и на повышение роли ее корейской составляющей. Действительно, российское руководство в последние годы усилило внимание к проблемам безопасности на Корейском полуострове. КНДР откликнулась на наши призывы развивать добрососедские отношения, активизировались политические и экономические контакты. Однако в связи с вызывающими действиями КНДР в начале 2016 г. изменился общий градус подхода России к взаимодействию с ней. Сдержанность в отношении провокационных действий даже близких соседей не должна выходить за границы разумного. На смену благожелательно-нейтральному подходу пришел негативный настрой со стороны как официальных кругов, так и общественного мнения. Как это скажется на результатах политики России на корейском направлении?

На Корейском полуострове (в зоне российских интересов) сохраняется конфронтационный тупик: после войны 1950–1953 гг. Северная и Южная Корея так и не признали ее результатов и не достигли мирных договоренностей. В 1970-1980-е гг. КНДР рассчитывала на помощь Китая и СССР, сегодня этих надежд нет. Не исключено, что некоторые горячие головы в Пхеньяне размышляют над возможностью захватить Юг, используя ядерное оружие, однако руководство КНДР вряд ли решится на это, даже под влиянием импульсов, которые стали сегодня для него характерны. Вместе с тем такой сценарий в Южной Корее и США рассматривается как возможный, что предполагает соответствующее реагирование[342].

На самом деле именно в Южной Корее (а с ее подачи – и многие в США и Японии) не могут отказаться от ожиданий того, что режим КНДР доживает последние дни и вскоре развалится, что даст возможность захватить контроль над Севером. При администрации Пак Кын-хе заложенные консервативными кругами руководства страны идеи на этот счет получили дальнейшее развитие (договорились даже до необходимости физического устранения Ким Чен-ына)[343]. Южнокорейские ведомства, занимающиеся вопросами межкорейских отношений, в том числе Министерство объединения РК, ведут подготовку к тому, что будет после объединения, к решению внутренних проблем Севера, вопросов регулирования международных отношений после объединения. Это не дает надежд на межкорейское сотрудничество, а лишь способствует сохранению подозрительности в Пхеньяне. Ядерные и ракетные испытания РК использовала как повод для свертывания сотрудничества с Севером, символом чего стало закрытие технопарка в Кэсоне[344].

Тем не менее Корейский полуостров трудно назвать непредсказуемым регионом, здесь налицо значительный внутренний запас стабильности. Это не Ближний Восток и даже не конфликтные районы Европы или СНГ. Военный потенциал Северной Кореи и ее поддержка Китаем практически гарантируют отсутствие в будущем полномасштабных конфликтов с вовлечением великих держав. Хотя это не исключает мелких, локальных стычек, на которые во многом и рассчитывает руководство КНДР, чтобы держать в тонусе население страны, “союзников” и выбивать уступки у международного сообщества.

Следовательно, центр тяжести нашей внешнеполитической активности должен быть перенесен с превентивной дипломатии, т. е. усилий по предотвращению