Загадать желание - Ольга Кай

Виктор усмехнулся.

– Нет, даже не потому, что я такой уж плохой человек… Посмотри-ка на него повнимательней – разве ты не замечаешь?

Я не собиралась прислушиваться к словам пленника, но все же глянула на Горыныча.

О чем они говорили с русалкой – слышно не было: только долетал звук, похожий на шепот воды под ветром. После первых слов, сказанных дочерью реки, Арис решительно поднялся, словно собирался уйти, но остановился, вновь присел на корточки и внимательно вслушивался в говор речной красавицы.

– Чего не замечаю?

– Как он на небо смотрит. Помощи ждет. Видно, на змей своих уже не надеется. Потому и меня убить хочет – чтобы не охранять. Ну и отомстить, естественно… Но воевода ему за это спасибо не скажет.

– Ну, это еще неизвестно, – я наблюдала за Арисом и русалкой, которые, похоже, торговались. И преимущество было не на стороне Горыныча – это явно читалось по довольному личику речной дочери. Ох, не к добру… – Воевода узнает не больше, чем мы ему расскажем.

– Не думаю, – светлые глаза Виктора прищурились. – Я хочу жить, и на многое готов ради этого. Скажи ему: я еще пригожусь вам живым.

– Чем же вы пригодитесь?

– Я выкуп за себя дать могу – рассказать то, чего другие не знают. У Горыныча врагов хватает, так что своеобразный детектор лжи в виде меня помехой не будет.

– Ага, только этот детектор и сам не прочь приврать, – пробормотала я сквозь зубы.

Темнело. Тени под деревьями поднимались с земли, просительно протягивали руки… Светлый силуэт Ариса у берега расплывался, сливаясь с туманом.

– Много ли ты видела в своей жизни, девочка? – тихо спросил колдун. – В Иванцово было не страшно, нет. Страшно тебе будет, когда твой друг запачкает руки в крови беспомощного человека, которому нечем даже защититься. Ему-то не впервой, но ты об этом пока не знаешь, правда?

…замерший лес, шелест змей в траве и стоны раненых. Обломок меча в руке Ариса, хриплый голос, раз за разом повторяющий: «Имя, имя»…

Возмущение пополам с тревогой заставило резко обернуться, посмотреть Виктору в лицо.

– Замолчите!

Пленник послушался. Теперь он был уверен, что я все же постараюсь отговорить Горыныча от кровопролития.

В сгустившихся сумерках видно было, как русалка отплыла от берега. Глянула в нашу сторону, хихикнула и звонко нырнула. Арис не сразу поднялся – что-то обдумывал, глядя на воду, потом подошел к нам. Нож все еще был в его руках. Следовало бы отойти подальше, не мешать, но я все перебирала в уме аргументы и одновременно пыталась заглушить голос разума, который твердил, что такой опасный пленник нам действительно ни к чему, и что разговоры с ним не доведут до добра ни меня, ни, если уж на то пошло, и самого воеводу. И что, в конце концов, Арису действительно лучше знать, как поступить… Но, может, Виктор прав? Может, Горыныч и правда не видит выгоды, идя на поводу усталости?

– Арис, – начала я, и замолчала, потому что разглядела вдруг на лице Горыныча улыбку – жутковатую в сочетании со зловещим прищуром глаз.

Арис остановился, глядя сверху вниз на пленника:

– Он нам еще пригодится.

И спрятал нож.

Глава 3. Озеро Пруток

К ночи Всемил так и не вернулся. Арис решил, что не стоит дольше терять время, и мы отправились в путь.

Русалка слово сдержала – плот плыл по течению, и не надо было ни грести, ни обходить отмели да буруны. Прихваченный на всякий случай шест лежал у края, пленник, для надежности перевитый веревками по всему телу, дремал. Поднялся месяц и сиял в вышине надбитым блюдцем. Приближалось полнолуние.

За ночь я дважды видела аномалии, совсем маленькие: где-то за полосой деревьев мелькали огни несущихся по трассе автомобилей, выныривали из тьмы и тут же исчезали, а на другом берегу, подступая почти к самой реке, светился окнами коттеджный поселок. На рассвете над лесом показалась чудовищная громада ЛЭП, напоминавшая гигантского то ли робота, то ли инопланетного монстра. На ее верхушке, тусклые в предутренней дымке, горели желтые и красные лампочки.

Останавливались мы лишь ненадолго, чтобы каждый желающий мог отлучиться в кусты. Во время одной из таких остановок Горыныч нашел в кем-то расставленных силках зайца и забрал без зазрения совести. Освежевал тушку прямо на плоту, но, чтобы приготовить мясо, пришлось выйти на берег.

Под вечер мы развели костер. Арис окружил полянку змеиным караулом и жарил краденого зайца. Виктор сидел неподалеку и пытался угадать, почему же Горыныч передумал и решил сохранить ему жизнь. Проткнув прутиком кусочек хлеба, я держала ломоть над огнем, поворачивая то одним боком, то другим, и так задумалась, что хлеб почти полностью почернел.

Буся Горыныч звал каждый раз, когда приставали к берегу. Без толку. То ли аномалии мешали, то ли малыш решил, что дело свое сделал, вину искупил, как мог, и спокойно сидел в своем уютном гнездышке под бузиной. Хозяин леса к нам тоже не вышел. Понимал ли Арис, что происходит, или нет, но иногда, после безрезультатных попыток дозваться хоть кого-то, чью помощь нам обещали в Заповедном лесу, ругался тихонько: «Вот заразы».

Единственные, кто не уклонялись от уговора – русалки. Они исправно толкали плот, и изредка мне удавалось заметить бледную ручку под струящимся в воде отражением неба. Через несколько дней мы, наверное, будем уже в Лещанах, и я очень надеялась, что найдем там не только Алексея Леопольдовича, но и Леона с Алинкой. Но стоило задуматься, что же заставило подругу написать ту дурацкую записку – ведь не по собственной воле обманула! – и становилось ясно, что поиски, скорее всего, не будут такими легкими… Ну, ничего, главное, чтобы живы. Оба. И теперь-то им не придется самим переступить границу мертвой земли Пустоши, не придется отговаривать меня идти в город, не придется спорить с Огненным, который единственный знал, как надо и как лучше… Жаль только, что в своем путешествии за стену черного тумана я нашла лишь бесполезную уже стекляшку и колдуна, которому, по словам Горыныча, не так-то много осталось, даже… даже если Арис не убьет его собственноручно, чего я постараюсь не допустить.

– Спалишь, – сказал Горыныч.

Подгоревший кусок хлеба обжег ладонь, когда я осторожно сняла его с прутика.

– Глупо, – прошептала, – мы ведь действительно думали, что сможем спасти целый мир. Я думала. Сходим в город, найдем шар, загадаем желание. Так просто и понятно. И… ничего не вышло.

– Не все получается сразу, – философски заметил Арис, поворачивая нанизанную на прут тушку. – Тот шар, что ты принесла, тоже может пригодиться.

– Может, все-таки попробуем загадать желание на него? – я с надеждой покосилась на Горынычеву сумку. – Все-таки это другой мир, может, здесь волшебство сработает наоборот?

– Позже.

– Почему?

– Потому, – и протянул мне кусок зайчатины.

– Потому как если что-то пойдет не так, – подал голос сидевший поодаль Виктор, – останутся от него рожки да ножки. И придется тебе до Лещан в одиночку добираться. Или в моем сомнительном обществе, уж как повезет.

– Что, правда? – тихонько переспросила я Ариса.

Тот лишь поморщился:

– Ешь лучше.

– Эй, Горыныч, а мне поесть не предложишь? – пленник подполз чуть ближе к огню, хотя ночь была теплой. Возле связанного колдуна в траве копошились змеи.

Арис даже виду не подал, что услышал – видно, кормить пленника не собирался. Мне такое обращение показалось жестоким, но я не стала спорить – отвернулась. Чувствовала взгляд Виктора, и хотя знала, что он специально так смотрит – кусок не лез в горло. В конце концов, не для того я вытащила его из заброшенного города, чтобы теперь Горыныч морил колдуна голодом!

Арис глянул на меня, негромко помянул черта, но все же протянул Виктору кусок мяса. Пришлось ослабить путы на руках пленника, и змей на полянке стало больше.

– Благодарю, – колдун хмыкнул и с удовольствием принялся за еду.

Горыныч промолчал. Злился. Мне это было слишком заметно. Вот только непонятно – на кого.

– Скажешь, о чем договорился с русалкой? – спросила я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

– В другой раз.

И я не выдержала.

– Ах, в другой раз! И когда же это – в другой раз? Когда уже не о чем будет спрашивать?

Арис смотрел на меня в упор, глаза казались черными, в них ярким золотом отражалось пламя.

– Молчишь, молчишь, – пробормотала я. – И про город молчал до последнего, и про Максима молчал…

Он отвел взгляд.

– Максим тут при чем?

– Как это – при чем? Ты ведь так никому и не рассказал, в чем его подозревал все время! Может, человек ни в чем виноват не был, а вы его…

– Он бы все равно умер, – отрезал Арис. – Потому что иначе его нельзя было остановить.