Ювенилия Дюбуа - Николай Александрович Гиливеря

не обязан, тряпка! Как я ненавижу таких нытиков как ты. Может, ты ещё мне будешь обязан за то, что я тебе не буду морду разукрашивать, хоть и очень хочется? Даже вот этот крашеный pidor ведёт себя смелее!

Лёша ещё больше побледнел, не в силах ничего ответить подростку. В горле пересохло от повышенного пульса, ещё немного, и он точно упал бы в обморок.

Зато в разговор подключился возмущённый (понарошку или по-настоящему — сказать тяжело) Михаил:

— С чего, плесень ты помойная, взял, что если мужик [ЦЕНЗУРА], то он не может быть мужественным? Что за стереотипы? Ты что, нашел машину времени и прилетел сквозь фотоны прямиком из начала двадцать первого века? Вот ты деревенщина!

— Хочешь раз на раз?! Давай выйдем!

— Закончим здесь дела, тогда выйдем и поговорим. Я своими «хилыми» ручонками научу тебя, такого выродка, хорошему тону. Зассал?!

— Сам зассал! — Прокричал Гриша, но в голосе чувствовалась какая-то неуверенность, а то и вовсе страх.

— Чувствуете? Снова говном потянуло… — Серьёзно сказал ведущий.

— Возвращаемся по теме. Всё, давайте, в темпе вальса! — Сосредоточил на себе внимание Абсманов. — Речь, как вы уже поняли, пойдёт о празднике, а точнее, о двенадцатом июле, когда каждый из вас оказался в зоне, как это можно бы помягче выразить… в зоне, где вы стали свидетелям инцидента, и эта информация, скажем так, не должна завируситься. Вы сами должны понимать, какие могут быть у всего этого последствия.

— Кстати, да. Я полностью с вами согласен. — Не унимался (заебавший уже всех) Гриша. — Я вот тогда был в небольшом ахуе, когда узнал в том gondone нашего главного.

Повисла бледная тишина. Даже для конченного мудака Гриши — сказанное было чересчур. Даже такой олух должен был понимать, его формулировка может иметь необратимые последствия, где ему могут в один прекрасный день отрезать яйца, а потом ему же их скормить. Благо, ситуацию неожиданно разрешил Союз Демьянович.

— Молодой человек! Никогда! Слышите? Никогда больше так не говорите! Не смейте употреблять такие мерзкие слова в одном предложении! И хоть все мы, — тут Бунин обвёл присутствующих, глазами прося поддержки, — понимаем, что вы имели ввиду совсем другое, и ни в коем случае не стали бы оскорблять вот так вот просто главу… Вы ещё молодой, вам простительно, но я вас заклинаю, слышите?! Заклинаю так больше не выражаться!

Разношерстный кружок вдруг сплотился, чтобы уберечь Гришу от серьёзных последствий. Каким-бы он ни был мерзким, а кару главы он не заслуживал. Даже сама проститутка Дина начала поддакивать и серьёзно кивать с задумчивым видом.

Подросток было удивился всей этой сцене и притих, поняв, что, возможно, все эти «дерьмоеды» только что сделали неведомо-великодушное по отношению к его персоне.

— Да, спасибо, эм, — Абсманов снова полез листать папку, — Союз Демьянович. Итак, продолжим. Сейчас будет очень важный момент. Постарайтесь вспомнить, кто из вас мог НЕЧАЯННО распространить столь интимную информацию? Сразу скажу, никто вас за это наказывать не будет. Просто нам нужно знать, с кем ещё придётся связаться для урегулирования юридических вопросов о неразглашении.

Тут Гундяев яро, как типичный отличник, задрал руку вверх. Когда Фёдор кивнул в его сторону, чтобы тот начал говорить, Лёша с полной искренностью и напряжением выпалил:

— Готов поклясться на чём угодно, что не проронил ни слова, ни буквы об увиденном! Скажу больше, я и так бы никому не рассказал, даже собственной жене! Особенно ей…

— Молодчина, горжусь вашей сознательностью! — Встрял Союз, сжимая пухлые кулачки в очередном экстазе от гордости за земляка.

Абсманов с усталостью глянул на этого бледного мужчину, а затем не менее устало сделал вдох, стараясь не наорать на очередного идиота.

3. Отличник Гундя

Звонок на перемену. Двери начальных классов одновременно распахиваются. Самыми первыми выбегают неуправляемые маленькие люди. Поднимается одобрительный ор, звуки брошенных вперёд себя ранцев. За мгновение создаётся тревожный звуковой шквал.

Учителя благословенно выдыхают, последний урок на сегодня. После первого бури-потока, вслед за неконтролируемой гиперреактивностью, выходят более послушные, психически взрослые девочки, большая часть из которых успела сбиться в социальные группы по интересам и финансовому флёру родителей, ощущающийся пока только инстинктивно, на уровне привлекательности бантиков и заколок.

Лёша же Гундяев входил в негласный список врагов. Лёша только во втором классе, но знает уже многое. Например, он знает, что дресаж — это выездка лошадей. Что детей приносит не аист, а берутся они из женского влагалища, а ещё, в свои малые годы, он провёл аналогию поведения своего класса с таким понятием, как желтый дом.

Алексей чётко видел социальную инвалидность большинства, и очевидное объяснение факта ненависти к таким как он только по причине интеллектуального превосходства. Детки терпеть не могут умных, так как сами туповаты, а таких большинство. Вот тебе и справедливость. Побеждает всегда количество, но горе тому, кто в этом количестве не найдёт способа замаскироваться.

Гундяев хоть и считал себя одарённым и не таким, как все, но общения ему не было чуждым, поэтому он не переставал делать попытки приспособиться, став своим в доску. Гундя даже пытался изображать из себя хулигана, но при первом же столкновении в драке сразу расплакался, выставив себя неженкой. Следующая попытка стала ещё более провальной, так как Лёша решил покорить одноклассников юмором, залепив огромный жмень из десяти жвачек в волосы вредной однокласснице Юле. Всем было очень весело до тех пор, пока у девочки не случилась форменная истерика, из-за которой она чуть ли не угодила в больницу, настолько она не могла успокоиться от случившегося горя. Её родителям так и пришлось обрить дочку наголо, сделав посмешищем на целый год. Лёшу почти отчислили за такой поступок, но ввиду того, что такое поведение было для мальчика несвойственным, его простили, списав всё на очевидное одиночество.

После наказания, мальчик оставил попытки сдружиться. Теперь он, наоборот, старался по возможности избегать других детей. Хулиганы быстрее развивались физически, всё чаще прибегая к насилию в его сторону. Из всего класса Алексей был самым забитым и странным зубрилой в очках с толстой диоптрией.

Лёша аккуратно, озираясь по сторонам, пробирался к выходу. Уже на крыльце, когда он спускался по лестнице, на него накинулась туша. Это был Стасик, его главный враг, ужасно крупный и сильный детина. Неуправляемый «кусок» взял шею Гундяева в захват, второй рукой избивая мальчика по лицу и всё повторял: «Гунди, гунди, гунди!»

Лёшик покраснел, глаза его стали влажными, но он терпел унижение как мог, не теряя достоинства. Всё-таки не стоит забывать, что хоть эта детская авторитарная власть сильнее,