Ювенилия Дюбуа - Николай Александрович Гиливеря

вы получили большой концентрат пропенитрана от моего товарища за свои левые дела. Простите, я так волнуюсь. Вы получили большой концентрат этой мути, чтобы мы могли без проблем вас связать, а причинно-следственной связью является ваше, так сказать, творчество, что калечит любого, кто к нему притронется. И мало того, так вы ещё и пользуетесь старым добрым образом когда-то действительно гениального поэта. Вы стали паразитом, поэтому, смерть вас сегодня настигнет снова. Что поделать, такова участь. Может, Дантес и не зря, может он тоже что-то знал про ваш оригинал? — Тут Срокин больше говорил для себя. Он зацепился за эту мысль, она показалась ему крайне любопытной.

— Что?! Что вы городите, безумец?! Отвя…. АААААААА!!!!!!!! ОТВЯЖИТЕ МЕНЯ НЕМЕДЛЕННО! Это какая-то ошибка! Я ВЕЛИКИЙ ПОЭТ, Я НИЧЕГО НИКОМУ НЕ СДЕЛАЛ! — У Александра Сергеевича начался припадок бешенства. На его крики начали просыпаться и остальные.

— Кричите, кричите, голубчик. Если бы вы полностью осознали, где находитесь, то не стали бы так много тратить сил. — Спокойным голосом встрял Лёня, который изначально планировал молчать и не высовываться. — Вот и ваши коллеги начинают приходить в себя. Сейчас вам совсем будет весело. Правда?

— Леонид говорит вам правду, Александр. Советую поберечь силы, ведь нас ждёт увлекательная программа, в которой мы, — Миша обвёл себя и напарника рукой, — будем вершить справедливость благодаря вам, нашим любимым предателям-просветителям!

— Это кого ты предателем называешь?! Чёрт нерадивый! — Прорычал с пеной у рта Лев Николаевич. — Я спрашиваю, кого?!

— Вооот! Теперь и ТолсtoyRED8 вступил в наш чудеснейший разговор. Рад приветствовать вас, отец французского слова, — издевательски пропел Миша.

— Да что ты знаешь о литературе?! Да что ты знаешь о п-е?!

— Больше вашего, товарищ клон.

— Обманом! Ложью заманил в ловушку, ирод! — Всё не унимался бородатый.

— И такова печальная, но абсурдная судьба великой литературы и её символического языка. — Спокойно отозвался HarmС, поднимая свою голову, с утомлённой улыбкой оглядывая похитителей.

— Здравствуйте, Даниил.

— Приветствую, вершители бессмысленной жестокости!

— Откуда вам знать, что это будет бессмысленная жестокость?

— Так абсолютно всё не несёт в себе никакого смысла, только отдельный индивид вкладывает в абстрактный предмет свои придуманые смыслы, тем самым создавая иллюзию чего-то настоящего!

— Ишь, какой смышлёный. Даниил, вы меня поразили! — Снова встрял Лёня. — Неужели вы так хорошо осведомлены о сложившейся ситуации? Может, вы заведомо в курсе, что являетесь репликой?

— Несомненно знаю! Вот вы знали, что «Harm» с английского переводится как «вред» и «ущерб»? Не правда ли забавно?

— Что ты несешь, кретин! Заткнись. Ты не реплика никакая, а самый что ни есть настоящий! — Встрял Александр Сергеевич. Его лицо стало неприлично багровым. — Ты вообще понимаешь, с кем любезничаешь?! Эти скоты убивать тебя будут!

— Так раз такое дело, то смысл мне на смертном одре врать? И вы, Александр Сергеевич, реплика! И вы это прекрасно знаете, с вами тоже проводили инструктаж. Я вас отлично помню в этом вашем спортивном костюме!

— Молчи, молчи сумасшедший! Я настоящий! Мой мозг замораживали, просто пересадили в выращенное тело! — Всё не унимался поэт.

— Обязательно! А ещё ваша женушка не трахалась со всеми подряд у кого чин выше! Вы вообще в курсе, что ваша фамилия ведь тоже просто каламбурная нумерация?

— Это сделано для заинтересованности молодёжи!

— Ну конечно! «Push» — это «толчок». Вдумайтесь только!

— Толчок литературного слова!

— Ах, мой дорогой… Вы толчок, в который срут и сами вы пытаетесь срать на других…

— Тварь! Тварь! Лживая тварь! Да как ты смеешь быть на стороне врага?! Предатель! АААААААААААААААААааааааааааа, СУКИ!!!! ПОМОГИТЕ! ПОМООООГИТЕ!

Неожиданно, тихо слушающий, но не встревающий в спор Миша, в один рывок дёрнулся с места на поэта. В его руке блеснула металлическая неопределённость, а далее послышался треск ломающихся костей.

Александр Сергеевич отключился, лицо мгновенно приобрело кукольность. Удар был сильным. Уже мёртвый поэт с пробитым виском завалился вместе со стулом. Наступила гробовая тишина.

— Простите… — Вымолвил Михаил. — Ненавижу, когда начинают визжать как бабы.

— Он мёртв? — Испуганно спросил Лёня.

— В его же интересах. Быстрая смерть, повезло кудряшке. — Спокойно подыгрывал Даниил. Только в глазах читался неподдельный ужас. Его внутренние мимические эмоции имели свойство находиться в разных состояниях.

— Но мы ведь ещё не сказали, за что его казним! — Скеров как-то слегка приуныл, но страха в нём не было.

— Мёртвому всё одно… — Нашелся Миша.

— Не переживайте, товарищ. — Пропел тонким голосом HarmС. — Мы прекрасно знаем, чем провинились. И вы правы, мы действительно, слышите? Действительно! Предатели. Не совсем добровольные, разумеется, не без этого, но мы променяли авторитет оригиналов и их мысли на роскошную жизнь. И так просто… без борьбы!

Леонид начинал догадываться, что Даниил пытался надавить на жалость. Этот болезненно худой клон надеялся выйти сухим из воды, но на роду у него было написано, что умрёт он ещё молодым. Даже больше. Поэта начало раздражать, что абсурдист лебезит перед ним, усложняя тем самым процесс умерщвления.

— Идиот… — Прошептал Лев Николаевич, — да как ты не поймешь, Даниилушка, да и вы, душегубы, что бытие определяет сознание! Это ведь ещё Маркс говорил! Как вы не поймёте, что продаются все! Слышите? ВСЕ! И без исключения, просто у каждого своя цена. А у тех, кто не продаётся и отдаёт свою жизнь нищете — всего лишь своя форма продажности. Только продают они себя не за деньги, а за ту вечную славу, которую им уготовят изнеженные бесталанные критики! А ВЫ, — только больше распалялся романист, — просто завидуете, что нас взяли подпевалами, а не вас, вот и заточили на нас свои козни!

— Полностью с вами соглашусь. И да, вы правы: бытие определяет сознание. Нынешнее бытие подсказывает моему сознанию, что пора ломать ваше сознание. — Проговорил Михаил, тяжело дыша с выпученными глазами. Мужчину серьёзно накрыло от запрещёнки и адреналина. Он тут же метнулся к бороде. С ноги пнул стул, к которому был привязан романист. Когда тот с рыком рухнул, каратель начал бить своим металлическим шариком по клонированной голове.

Черепушка у ТолсtoyRED8 оказалась покрепче. Пока Срокин бил его, Даниил, который успел побледнеть ещё сильнее, начал говорить прямо под окровавленной рукой:

— Собственно, фамилия и этого господина имеет свой каламбур. Я бы сказал, что каламбур этот даже самый ироничный и правильный по отношению к роли, которую этот облезлый Лев выполнял, а именно: игрушка. Да. Мне один генетик рассказал, что цифра «восемь» в его фамилии означала, что данный господин был восьмым клоном Толстого. Предыдущие семь получались с разными идеологическими дефектами…

— Замолчи, шлюха! — Крикнул на него Миша. — Так, вроде готов. Как-то всё пошло у нас не по плану, ну, да и