Пьяная Россия. Том первый - Элеонора Кременская

Любимчик

Вася Азов или Ася торопливо вбежал в квартиру, прикрыл за собой дверь и на цыпочках пробежал к окну, где неподвижно висели тяжелые пыльные шторы темного неопределенного цвета. Шторам было сто лет в обед. Они почти никогда не раздвигались, а все висели, заслоняя доступ солнечным лучам.

На лестнице послышались шаги. И вскоре в приоткрытую дверь вошла жена Аси. Она, женщина тучная, передвигалась медленно и часто принуждена была останавливаться, чтобы отдышаться. Жену Ася горячо любил и обзывал ее ласковым котенком. В этом ему еще помогало то обстоятельство, что звали жену Катей.

Ася не дышал в своем укрытии и только боялся, что его выдаст кот. Но кот не любопытничал, а лежал лениво и сонно жмурился с дивана на Катю, зная, что она минут пять как будет стаскивать с ног туфли и еще столько, же надевать домашние тапочки.

Кот, ярко-насыщенного рыжего цвета, как говорят в народе, такой рыжий – на счастье, чувствовал себя совершенным хозяином в квартире. Он преданно любил Катю и терпел Асю. Кота называли Толстым или Толстой, смотря по его поступкам.

Толстый, с самого младенчества невзлюбил Асю. Катю он боготворил и постоянно старался быть рядом с нею. Спал исключительно рядышком с ее теплым боком.

Готовила ли она, он тут же забирался на высокий холодильник, чтобы оттуда глядеть и глядеть влюбленными глазами на хозяйку.

Стирала ли она, кот тут же просовывал лапу в щель приоткрытой двери, пролезал и привычно вспрыгивал на скользкий край ванны. Балансируя, Толстый пробирался на угол ванны и усаживался следить за ловкими движениями Кати, переворачивающей и жамкающей белье. Иногда, впрочем, его привлекали красочные пузыри возникающие от стирального порошка и он свешивался вниз, теряя всякое представление о грозящей ему опасности, забывался и летел в мыльную воду. Катя, выловив его, возмущенного, хватала и крепко прижимая лапы, чтобы не царапался, быстро обмывала под краном теплой воды, а потом, высушив старым полотенцем, отпускала на волю. Но когда приходило время стирать, кот опять лез на край ванны, позабыв о полученном им уроке.

И, когда Катя шла спать, Толстый хозяином ложился возле, приваливался к ее боку, протягивал вперед лапы, стремясь дотронуться до ее полного плеча мягкими подушечками, никогда не позволяя себе ее оцарапать.

И все бы хорошо, все бы замечательно, но когда Катя привычно нашла притихшего за шторами мужа и со смехом поцеловала его в бритую щеку, кот тут, же ожил, соскочил с дивана, и в мгновение ока оказался возле супругов.

Он ревновал Катю и требовал ласки, особенно, когда она ласкала Асю. Азов ежился, увидев его ненавидящий взгляд, и ждал от кота разных гадостей.

С возрастом, характер Толстого не изменился. Он мстил Асе, царапал его и кусал при всякой возможности. Бывало, напускал лужу в его ботинок, но получив нагоняй от хозяйки, менял тактику, отстав от своей затеи.

Ася иногда поддразнивал кота. Он научился мяукать призывным басом. Научился у дворовых котов, потому как Толстый был кастрирован еще во младенчестве, и часто начинал, вдруг, мяукать из комнаты, пока Толстый увлеченно ел корм на кухне.

Всякий раз кот велся и, не изменяя себе ни в чем, бежал, распушив воинственно хвост в комнату. Ася сразу же делал вид, что он тут не причем, озабоченно хмурил лоб и вообще пыжился, чтобы не прыснуть, пока Толстый обнюхав все углы комнаты и не обнаружив другого кота, не возвращался к Асе с большим недоверием и обоснованным подозрением в глазах.

Мир между Васей и Толстым наступал во время перекуров. Толстый очень любил запах сигарет и мог, позабыв обо всем на свете, прикрыв в экстазе глаза, внюхиваться и внюхиваться в протянутую ему сигарету. Он явно кайфовал. Особенно Толстый любил пиво и неизменно бил Азова лапой, требуя своей доли от его бутылки. Ася наливал ему в пробку и кот торопливо лакал, чтобы выпросить еще чуть-чуть пива.

Ася называл его «алкашом». Катя недоумевала на странное пристрастие кота, но оба соглашались, что Толстого любят. Он со своим характером и привычками очень сильно выделялся в бездетной семье Васи и Кати.

Ася переживал, что Толстый плохо к нему относиться и потому пытался всячески наладить с ним отношения. Он обнаружил, что пушистый диктатор любит мультики. Ася тоже любил. Кот настолько увлекался, что вставал на задние лапы, вытягивался во весь свой немалый рост и пытался протянутой лапой поймать цветные персонажи мультяшных героев, дотрагиваясь до экрана телевизора. Телевизор крепко стоял на тумбочке, потому как в азарте Толстый нередко вскакивал на тумбочку и тыкался носом в экран. Телевизор шатался, но не падал, со всех сторон его подпирали книги.

Как всякий кот, Толстый очень любил играть, тут ему во всем помогал Ася. Он прятался, Толстый его находил. Они менялись местами. За шторы нырял Толстый, а Ася делал вид, что никак не может найти кота и под заливистый хохот Кати, всегда любившей смотреть на их игры, кот не утерпев, вдруг, выскакивал из-за занавесок и боком-боком, выгорбив спину, наскакивал на Асю, а тот забравшись с ногами в кресло испуганно пищал, успешно имитируя мышь.

Согласие они достигали и еще в одном деле. Вася Азов обожал вязать, невзирая на то, что это совсем не мужское занятие, честно говоря, он плевать хотел на предрассудки так сильно распространенные у нас в народе, что иные влияют на жизнь и благополучие целых семей. У него были тонкие длинные пальцы. По молодости он как-то научился у тещи, большой любительнице вязаных вещей вязать на спицах. И скоро связал жене белые носочки. Катя тогда очень обрадовалась, ее гордость за его хобби подстегнула Асю.

Они принялись вязать вместе. Катя обожала вычурные кофты с розочками и шишечками. А Ася любил свитера с косами. У Толстого были свои предпочтения. Он обожал валяться в готовых деталях вязаных изделий и вдыхать, шевеля ноздрями, изредка чихая своеобразные запахи новых шерстяных ниток, которые, действительно, до стирки, пахнут как-то резко и своеобразно.

Иногда он выкатывал лапой клубок из большой круглой шляпной коробки и катал по всей комнате, запутывая под ножками стульев и обеденного полированного стола. К его забавам супруги относились снисходительно.

Обессилев, Толстый засыпал, развалившись на паласе и зажав в лапах драгоценную игрушку – клубок, а просыпался только, когда извязав весь километраж ниток, что он запутал, вязальщик или вязальщица, смотря, чей был клубок, тихонько не выдергивали шерстяную игрушку из его объятий.

Совсем по-человечески Толстый любил слушать комментарии Аси. Вася распалялся и махал руками, слушая новости. Возмущению его не было предела, и кот вполне согласный с мнением Аси протягивал к телевизору лапу и выпускал когти, выражая, таким образом, свое презрение к тому, что говорят с экрана.

В семье любили читать. Особенно много читали, когда надоедали новости, в обыкновении такие страшные, будто в стране шла война.

Катя начинала и когда она хрипла, эстафету подхватывал Вася. Оба были записаны в соседнюю библиотеку и активно ее посещали, в особенности, один угол, где на полках стояли затрепанные книги старых авторов. Оба скучали по хорошим произведениям, а они, как известно, были написаны классиками еще девятнадцатого века, последующие литераторы выдавали раз в десятилетие разве что одну достойную книгу, остальные, можно было бы с чистой совестью побросать в печь. Ну, а о современниках и говорить нечего.

Как-то супруги покусились было на чтиво одного автора, по книгам которого были поставлены телесериалы, но кроме мата и бандитских разборок, ничего не вычитали и забросили этого «детективщика» навсегда, далеко, подальше…

Толстый или в то время Толстой с упоением слушал чтение и мешал чтецу довольно громким урчанием. Может ему нравилась монотонная речь, но только, если чтение заканчивалось, и книга откладывалась в сторону, куда-нибудь, на диван, как Толстый тут, же ложился на нее своим объемистым пузом и тогда мгновенно превращался в Толстого.

Предполагалось, что кот, таким образом, обогащается информацией. Заканчивался день. Катя раскладывала диван, и Толстый принимался ей помогать. Он подпрыгивал, вертелся и запутывался в простыни. Катя смеялась, выпутывала кота. Он не успокоено фыркал и наконец, успокаивался, когда чистые, после вечернего душа, супруги укладывались спать.

Ася закрывая глаза, видел перед мысленным взором прожитые семьдесят лет. А Катя вздыхая, обнимала кота и любимчика дома и прислушивалась к болям в сердце, надеясь, что может, пройдет и свое шестьдесят очередное день рождения она встретит непременно. Кот же ни о чем не думал, а только наслаждался близостью родного человека и знал, что завтра будет день и будут дела, развлечения, вкусный корм…

Ярославский блокнот