Юлий Цезарь. В походах и битвах - Николай Сергеевич Голицын

решимостью и личными действиями на море Цезарь предотвратил большие беды для себя, именно истребление обеих эскадр своих при Гадрумете и Тапсе, и той, которая должна была привезти 2 легиона из Сицилии, и наконец большого транспорта, которого он ожидал оттуда же. А всего этого он, может быть, не достиг бы, если бы малейше промедлил или поручил исполнение другому.

Тем не менее положение его все еще было очень невыгодно тем, что зависело от подвозов подкреплений и запасов морем, на котором в это время года (зимой) были частые и сильные бури, а на сухом пути край, в котором так долго находилась его армия, был уже совершенно истощен и в продовольствии ощущался крайний недостаток. Это заставило его послать отряд войск для отыскания запасов зернового хлеба, которые туземные жители имели обыкновение сохранять в земляных ямах. Отряд этот успел найти и привезти в лагерь большое количество зернового хлеба. Лабиен, узнав об этом, поставил 2 легиона с конницей в засаду, дабы при следующем предприятии подобного рода напасть врасплох на Цезаревых фуражиров. Но Цезарь взял 3 лучшие легиона свои с конницей, повел их к Лабиеновой засаде, напал и разбил бывшие в ней войска.

Однако все это мало помогало крайней нужде в продовольствии, так что наконец Цезарю не оставалось уже ничего более, как переменить место расположения своей армии либо атаковать неприятеля. Последнее средство было пока еще довольно отважно и трудно, и потому Цезарь решился идти далее на юг к Тапсу, где надеялся найти край менее истощенный и города, хорошо расположенные к нему. Эти соображения превозмогли в его глазах упрек, которому он мог подвергнуться в том, что не довершил до конца своего предприятия, сопряженного с такими трудами, лишениями и пожертвованиями.

Движение Цезаря и Сципиона к Тапсу и действия их

В начале декабря 47 г. (по теперешнему календарю) в 3 часа утра армия Цезаря двинулась правым флангом и одною колонной через Руспину, берегом моря, на юг через Лепту, имея вправо цепь холмов, а с левой стороны между нею и морем все тяжести в одной колонне. В Руспине, Лепте и Ахилле, хорошо укрепленных, были оставлены сильные гарнизоны. Эскадры Аквилы при Гадрумете и Циспия при Тапсе были усилены и обеспечивали прибытие морем транспортов. Первый переход был только до Агара, лежавшего недалеко за Лептой, на равнине, в некотором расстоянии от прибрежных высот.

Сципион, узнав о движении Цезаря, озаботился менее о том, чтобы затруднить оное преследованием чрез своих нумидийцев, нежели о том только, чтобы постоянно сопровождать Цезаря с правой стороны по высотам, дабы не позволять ему проникать во внутренность края и добывать в нем продовольствие. Первый лагерь его был также близ Агара, на отдаленных от моря высотах, в трех особых отделениях, из которых то, в котором Сципион находился сам, лежало лишь в ½ мили (350 сажен) от Агара, а другие два недалеко от первого. Нумидийская конница должна была занять все выгодные пункты в окрестностях, близко наблюдать за неприятелем и преграждать ему все пути внутрь страны.

Несмотря на то, Цезарь произвел с сильным отрядом войск большую и удачную фуражировку и благополучно воротился в свой лагерь с большим транспортом разного рода продовольственных запасов, исключая зернового хлеба, которого собрано было недостаточно.

Вслед затем Цезарь совершил другое, столь смелое и даже отважное и едва вероятное предприятие, которое может быть объяснено и служить доказательством только крайнего недостатка его в продовольствии. С большим отрядом пехоты и почти всею своею конницею он произвел, в один день, настоящей партизанский набег, в виду превосходной числом неприятельской армии, находившейся в походном движении! Произошло это по следующему случаю.

Сципион приказал учредить около 1 мили (1 ½ версты) в тылу за своею армией, в городе Зета (Zeta), большой склад продовольственных запасов, для сбора которых из окрестностей отрядил туда 2 легиона. Цезарь, как только узнал об этом, тотчас положил завладеть городом Зетой и складом в нем. Для этого ему необходимо было пройти сквозь все расположение неприятельской армии, но это не устрашило и не остановило его. Он перенес свой лагерь с равнины на высоты и приказал привести его в такое сильное оборонительное положение, чтобы оставленные в нем войска могли отразить все нападения неприятеля, пока он сам будет действовать вне лагеря. Затем рано утром он выступил из него с означенными выше войсками, обошел кратчайшим путем неприятельский лагерь, двинулся прямо к городу Зета в тылу его и овладел и городом, и складами запасов в нем без сопротивления, так как 2 легиона Сципиона были рассеяны в окрестностях для сбора продовольствия. Не довольствуясь тем, он хотел напасть и на эти два легиона, но уже большая часть армии Сципиона шла к Зете. Несмотря на то, он оставил в этом городе гарнизон, хотя, по удалении его, последний долженствовал быть совершенно отрезан от него и предоставлен самому себе, на произвол судьбы. По приближении неприятеля Цезарь двинулся тем же путем обратно и успел благополучно, без боя, пройти через равнину, на которой находился город Зета. Но когда он дошел до гористой и пересеченной, местности, то был со всех сторон атакован Лабиеном с многочисленною нумидийскою конницей, легкою пехотой, стрелками и пращниками, которые были чрезвычайно ловки и храбры. Лабиен принял при этом образ действий нумидийской конницы: как только легионерная пехота Цезаря, атакуемая со всех сторон и поражаемая градом стрел и камней, двигалась беглым шагом против атаковавших, они немедленно и быстро обращались назад врассыпную, но снова возвращались в атаку, коль скоро легионеры продолжали свое движение. Конницу же Цезаря, на измученных лошадях, поражаемых и убиваемых стрелами, наконец необходимо было даже совершенно вывести из боя и послать вперед. Таким образом обратное движение Цезаря по гористой местности продолжалось с большими трудом, медленностью и уроном до самого вечера, в строе большого, продолговатого четырехугольника (agmen quadratum), внутри которого находились все взятые в Зете запасы. В таком порядке Цезарь к ночи успел, наконец, хотя и с большим трудом, но благополучно воротиться в свой лагерь.

Этот случай показал очевидную разницу между Цезарем и Сципионом. Предприятие первого было действительно чрезвычайно отважно и даже может быть оправдано только благополучным исходом его и тем, что Цезарь решился отважиться на него, имея против себя такого полководца, как Сципион. Последний же доказал, что он не был способен ни оценить своего положения, ни сохранять постоянно в виду главную цель своих действий, ни принимать немедленно соответствовавшие ей решительные меры. Гишар говорит, что у Сципиона недостало присутствия духа и что он принял избранные им меры с