Юлий Цезарь. В походах и битвах - Николай Сергеевич Голицын

воды на равнине, 2) воспрепятствовать неприятелю охватить левый фланг его, Цезаря, при наступлении его на равнине, 3) проникнуть в край по другую сторону холмов и наконец 4) стеснить неприятеля в его лагере так, чтобы он не мог спокойно ни оставаться на месте, ни отступить. Этих целей Цезарь, по своим воззрениям, признал возможным достигнуть устройством новых укрепленных линий и укреплений и потому положил продолжить линию своих укреплений далее влево. Но тут был перерыв цепи холмов и между двумя из них находилась лощина, по другую сторону которой, на высоком холме, Сципион поставил сильный отряд пехоты и нумидийской конницы, а в лощине Лабиен устроил засаду для нападения на Цезаря в то время, когда он двинется для атаки холма. Но Цезарева конница открыла засаду, и войска, находившиеся в ней, начали отступать на вершину холма, сильно преследуемые Цезаревою конницей. Нумидийцы обратились в бегство, помешали своей пехоте защищаться и увлекли ее за собою. Цезарь двинул за своею конницею пехоту, которую усилил еще несколькими когортами из лагеря, устроил на занятом холме отдельное сомкнутое укрепление и поставил в него гарнизон.

Но Сципион владел еще Уцитой и, следовательно, равниной. Поэтому Цезарь положил подступить посредством двух продольных, укрепленных линий к Уците и осадить ее. И он снова прибегнул к тем громадным фортификационным работам, которые так часто производились в это время вообще и им, Цезарем, в особенности, во всех странах, где он ни вел войны. Сверх того, что это было в духе тогдашнего образа ведения войны, Цезарь в настоящем случае признавал это необходимым против превосходного в силах неприятеля, так, чтобы, стесняя его, и себя сколько можно более обеспечивать, словом, действовать наступательно-оборонительно, до благоприятного случая для перехода к решительному наступлению.

Вследствие того в следующую же ночь он устроил правую продольную укрепленную линию от подошвы холмов, вдоль которых была устроена 1-я поперечная линия его. К утру она была готова и в нее введены войска правого крыла армии. Сципион вышел из своего лагеря, но остановился по другую сторону Уциты. А в следующую затем ночь Цезарь устроил и левую продольную линию и утром ввел в нее левое свое крыло. Между тем ежедневно происходили с обеих сторон между конницей более или менее значительные стычки, в которых успех был почти всегда на стороне Цезаря. Конница его была хотя и малочисленнее, но гораздо лучше устроена, предводима и употребляема, нежели многочисленная конница Сципиона, которой ни он сам, ни Лабиен, ни частные начальники не умели употреблять как следовало. В одной важнейшей из этих стычек конница Сципиона сначала опрокинула было конницу Цезаря, но потом последняя, поддержанная пехотой, в свою очередь опрокинула и разбила конницу Сципиона и нанесла ей большой урон. После того Сципион сделался еще осторожнее, тем более что узнал о прибытии к Цезарю новых подкреплений.

То были 9-й и 10-й легионы, прибывшие из Сицилии в гавань Руспины. После высадки их Цезарь произвел им смотр и, в присутствии всех трибунов и центурионов армии, без суда разжаловал двух трибунов и трех центурионов 10-го легиона (прежде столь любимого им, но потом, в Риме, навлекшего на себя крайнее неудовольствие его за возмущение) и немедленно выслал разжалованных из армии и Африки. Этот пример строгости доказывает, какую власть римские полководцы имели еще в это время в республиканских армиях.

По присоединении к Цезарю 9-го и 10-го легионов силы обеих сторон уже почти сравнялись: у Сципиона было только более легких войск и одним легионом более, нежели у Цезаря; но последний ожидал еще двух легионов из Сицилии, а Юба, вследствие смут и беспорядков в Нумидии, отослал туда 6 когорт.

Между тем две продольные, параллельные, укрепленные линии Цезаря уже были доведены на расстояние полета стрелы до стен Уциты, замкнуты со стороны последней поперечною линией и заняты 5-ю легионами из большего лагеря. При этом достойно замечания и удивления, как Цезарь расположил свою армию на таком обширном пространстве, не подав, однако, Сципиону случая напасть на нее в каком-нибудь слабом пункте. Но это легко объясняется необыкновенными деятельностью, осторожностью и прозорливостью Цезаря и существовавшим тогда мнением о неодолимости сильных, хотя и обширных укреплений.

Сципион, с своей стороны, так же, как Цезарь, укреплял все пункты, которые признавал выгодными для себя вокруг своего лагеря. Впрочем, несмотря на производство фортификационных работ, обе армии ежедневно выходили из своих укреплений и строились одна против другой. Однажды Сципион построил свою армию даже в открытом поле, левым флангом к Уците, а правым – к холмам. Цезарь при виде этого построил и свою армию напротив Сципионовой, правым флангом к Уците, а левым – к холмам, не далее как на 300 шагов от фронта линии армии Сципиона. Только один неглубокий овраг разделял обе армии, и с обеих сторон все ожидали наконец решительного сражения, но оно снова не состоялось, потому что ни та, ни другая армия не была намерена первая перейти через овраг. Все ограничилось только стычкой левофланговой конницы Цезаря с нумидийцами, и не в пользу первой, после чего обе армии воротились в свои линии и продолжали укрепляться, а Цезарева сверх того и готовиться к осаде Уциты.

Вскоре Цезарь узнал, что Сципионов легат Вар с 50 судами явился на рейде Лепты, сжег многие суда и взял одно из самых больших военных. Это было очень важным для Цезаря известием, так как он, ежедневно ожидая прибытия двух легионов из Сицилии, для обеспечения его расположил одну эскадру, под начальством Аквилы, перед Гадруметом, а другую, под начальством Циспия, перед Тапсом, и потому полагал, что Вар разбил Аквилу. Дабы разъяснить это, он сам лично отправился к Лепте и узнал, что Вар прибыл от Утики к Гадрумету нарочно для того, чтобы преградить путь 2 легионам его, Цезаря, что эскадра Аквилы была отброшена бурей от Гадрумета и некоторые суда ее даже занесены к Лепте. Цезарь, нимало не медля, сел на одно из военных судов в Лепте и, приказав всем прочим, находившимся в ее гавани, следовать за ним, вышел в море, настигнул Вара, преследовавшего Аквилу, и отбил у него взятое им большое военное судно и еще одно из его судов. Вар спасся от него за ближайшим мысом, откуда вошел в гавань Гадрумета. Цезарь за противным ветром не мог последовать за ним и провел ночь на якоре у означенного выше мыса, а на следующее утро направился к Гадрумету, в гавани его сжег, без всякого препятствия со стороны Вара, все найденные там суда его и затем воротился в свой лагерь. Этими быстрыми