Дебютантки - Джун Зингер

Потом, наконец, Джонни позвонил и спросил, не хочу ли я прогуляться? Вот тогда я наконец поняла, что случилось нечто ужасное. Влюбленный молодой человек, не видевший свою возлюбленную почти две недели, не захочет встречаться с ней на людях!

Мы встретились, и я слушала, как он многословно объяснял, что я недостаточно хороша для него, не так хороша, чтобы мы могли пожениться. Нет, конечно, он все высказал в более вежливых выражениях! Ведь не зря же он учился в Гарварде. Он сказал, что любит меня, но ему необходимо подумать о своей карьере. Молодой доктор, начинающий свою интернатуру, оснащенный только подходящей фамилией, красивым лицом и приятными манерами, должен думать весьма о многом.

— Ты же меня понимаешь, Марлена, моя единственная любовь, не так ли?

Потом он сообщил мне, что в последние несколько месяцев он встречался с другой. Дебютантка из Бостона, весьма некрасивая девушка, но очень благородных кровей и с большим состоянием! Он собирается жениться на ней, и после окончания интернатуры у него будут прекрасные перспективы, солидная частная практика и дом на Бикон-Хилл. Я смотрела на его красивый профиль, и меня тошнило от его предательства. Я едва сдерживалась, чтобы не дать по его красивому носу прямо посреди Гарвард-сквер.

Я подумала о Саре. Что она скажет, когда узнает, что девушка из семьи Лидзов из Чарльстона не подходит для выпускника Гарварда, особенно если она из благородной, но обедневшей семьи. И даже если ее дебют состоялся в «Уолдорфе», для молодого и амбициозного врача это не имеет никакого значения, особенно если ему так хочется жить на Бикон-Хилл.

Насколько мне было известно, существовал определенный этикет при разрыве помолвки. Если инициатор — девушка, она должна вернуть кольцо. Если это делает молодой человек, ей положено сохранить кольцо в качестве утешительного приза. Она возвращается домой с разбитым сердцем, заворачивает кольцо в салфетку и хранит его в заветном ящике своего шкафа. Позже, когда она уже не так тоскует или у нее появляется новый ухажер, она достает старое кольцо, вынимает бриллиант и отдает ювелиру, чтобы тот вставил его в новое кольцо, окружив бриллиант мелкими рубинами или крохотными изумрудами.

Но когда я стояла перед Джонни и мимо нас проходили счастливые пары, у меня было только одно желание — швырнуть кольцо в реку. Или же выцарапать на розовой щеке Джонни острым краем бриллианта огромное «X», чтобы он остался навеки меченым. Я сорвала кольцо с пальца, швырнула ему в лицо и убежала.

Я провела несколько дней в своей кровати, не ходила на занятия и почти ничего не ела. Я снова и снова прокручивала все в памяти, пока не испугалась, что могу сойти с ума. Кольцо я не швырнула в реку, может, мне стоило броситься в воду самой? Но в глубине души я прекрасно понимала, что никогда не сделаю ничего подобного. Нет, я буду учиться и закончу курс, как положено хорошей, маленькой, послушной девочке. Я все думала и думала об этом, пока не отупела и не перестала чувствовать сильную боль.

Потом мне стало стыдно самой себя. Разве у меня нет чувства собственного достоинства? Я встала, оделась и пошла что-нибудь съесть. Завтра я пойду на занятия. По дороге я купила газету. Наверно, я по воле судьбы вернулась к жизни именно в этот день, потому что, купив газету, я нашла на третьей странице статью АП из Парижа. Заголовок гласил: «Американские дебютантки берут штурмом «Ритц».

Далее шел такой текст: «Сара Голд, недавно получившая развод со сценаристом Риком Грином, Крисси Марлоу, бывшая жена Гаэтано Ребуччи, из семьи знаменитых производителей калифорнийского вина, и Мейв О'Коннор, дочь известного писателя Пэдрейка О'Коннора, обратили на себя внимание вчера за ленчем в «Ритце». Нью-йоркские дебютантки 1946 года были одеты в одинаковые белые шелковые блузки, серые брюки из фланели и великолепные манто из соболя и приковывали к себе взгляды парижских дам. Один-ноль в пользу модельеров Нью-Йорка! Американские принцессы были одеты более стильно, чем французские модницы в столице мировой моды!»

Конечно! Я должна позвонить Саре. Она разделит со мной обиду, унижение и стыд. Мне станет легче, если я поговорю с Сарой, Крисси и Мейв.

— Этот ублюдок! — возмущалась Сара. — Бедная моя девочка! Может, тебе стоит приехать к нам сюда?!

— Нет, — грустно ответила я. — Мне лучше закончить колледж, чтобы эти годы не пропали зря! Но я вижу, что вы там не теряете время даром. Вы только что прибыли в Париж, а в газетах уже пишут про вас так много лестного.

— О чем ты говоришь?

— Подожди секунду, я сейчас прочитаю тебе один абзац!

— Боже мой, — заметила Сара, когда я закончила чтение. — Вот уж глупости. Подумаешь, буря в стакане воды! — Сара выпендривалась, но я чувствовала, как она была довольна.

— Ну, значит, вы дали по уху «Ритцу». А как вам нравится Париж?

— Мы еще почти ничего не видели. Посетили некоторые модные фирмы и были на улице Мира, пили кальвадос в тени Триумфальной арки, как Шарль Бойер и Ингрид Бергман. Сегодня вечером мы идем ужинать к «Максиму». Мы пока ведем себя до неприличия тихо! Теперь, когда Джонни убрался с твоего горизонта, ты должна к нам приехать! Ты знаешь, что сказал Дюк де Морни?

Я улыбнулась Саре со своей стороны Атлантики.

— Скажи, мне, Сара, что сказал Дюк де Морни?

— Все хорошие американцы, когда они умирают, приезжают в Париж!

— Вы уже посетили Лувр и Эйфелеву башню, Нотр-Дам?

— Ну, Марлена, ты считаешь, что я поехала в Париж, чтобы у меня болели ноги от ходьбы по музеям?

Я засмеялась. Сара никогда не меняется!

— Мне пора идти. Мне и так влетит в копеечку этот звонок! Сара, напишите мне!

— Обязательно, Марлена, милая! Я пришлю тебе что-нибудь необычайно модное. И не переживай из-за этого Джонни. Когда мы вернемся, я придумаю, как ему отомстить. Мы сделаем что-нибудь по-настоящему гадкое!

Я повесила трубку, у меня в горле стоял ком. После разговора с Сарой мне стало гораздо лучше, но она была далеко.

2

Они прибыли в «Максим» в одинаковых облегающих фигуру шелковых платьях, только разных оттенков, открывающих одно плечо. Сами платья были очень простыми. Метрдотель провел их к столику.

— Столик номер шестнадцать, — заметила Сара. — Вы знаете, что это значит?

— Нет, но ты нам сейчас все объяснишь. — И Крисси наклонилась к ней, как бы ожидая необыкновенного открытия.

— Я просила зарезервировать столик и не говорила, что нам нужен какой-то особый стол. Нам дали столик, который обычно резервируется для Мориса Шевалье, Ага Хана и Греты Гарбо! Обратите внимание!