Дебютантки - Джун Зингер

«Ишь какой добренький, ему-то за столик заплатили!»

— Дорогой, — позвала его Сара. — Мы уже открываем шампанское! Поторопись! Мы ждем тебя!

Вошел Карл Кенфилд, директор, вместе с мрачными актерами, и некоторые из собравшихся встали и начали ему аплодировать.

«Боже, они приветствуют актеров, это скопище засранцев…» — злобно подумал Рик.

— Садись, дорогой мой, — сказала Сара, улыбаясь ему. — Или же кто-нибудь подумает, что ты решил, будто они аплодируют тебе!

Подошли еще люди. Сара принялась есть жареные ребрышки.

— Как ты можешь есть? — зашипел на нее Грин. В это время кто-то сказал, что сейчас по радио передают рецензию и все не так уж плохо!

— Мейв, ты тоже должна что-то поесть, — убеждала ее Крисси.

Принесли газету «Дейли ньюс».

— Дерьмо, — Рик прямо зашелся от злости. — Болтовня и злоба!

Затем поступил «Таймс». Все молча передавали друг другу газету. Только Сара продолжала есть и одновременно читала:

— «Эта ночь стала ночью провала…

Толпа начала расползаться. Несколько завсегдатаев быстро пили и закусывали, прежде чем смыться.

— Это все ты! — со злобой обрушился Рик на Сару. — С того дня, как я тебя встретил, удача отвернулась от меня. Ты — плохая примета, ты, проклятая сука!

Сара встала и взяла свою накидку из песца.

— Ну, не знаю, родной мой. А мне, я бы сказала, везет. Во-первых, мне повезло, что я не стала играть в твоей дешевой пьеске! Во-вторых, мне повезло, что я сообразила не вкладывать в это мои деньги. Я могу также назвать удачей и хорошей приметой, что я не имела ничего общего с твоей сраной пьесой!

Рик поднялся, схватил нож и вонзил его Саре в живот.

Мейв и Крисси обнаружили Сару, сидящую на кровати и накладывающую грим.

— Эти чертовы больничные кровати такие неудобные, именно от них люди и болеют! Принесите мне мои чудесные кружевные подушки из дома, чтобы мне можно было удобно сидеть так, чтобы спина не болела.

Мейв с облегчением рассмеялась:

— Слава Богу, если ты жалуешься на кровать, то все в порядке. Мы принесли твои любимые булочки.

— Вот здорово!

— Кто прислал эти магнолии?

— Вилли Росс. Правда, он прелесть, ведь я с ним так по-свински обошлась! Магнолии в Нью-Йорке в сентябре! Они, наверно, привозят их из Чарльстона.

— Когда ты выйдешь отсюда? — спросила Крисси. — Я хочу зарезервировать билеты в Вегас. Или ты останешься здесь, чтобы возбудить против него дело?

— О, этого я не стану делать. Это будет так дешево! Как вы считаете? У Рика и так полно проблем.

— В таком случае я зарезервирую билеты на…

— В Вегасе нам будет нужно прожить шесть недель. Мне кажется, лучше поехать в Мексику. — Сара промокнула губы.

— Чего ты так торопишься? — спросила Крисси. — Последние несколько месяцев были слишком переполнены событиями; было бы неплохо пожить в пустыне.

Сара грустно уставилась в зеркало.

— Как вы считаете, я постарела после всего этого? Скажите мне правду. — Затем, не дождавшись ответа: — Что вы думаете по поводу быстрого развода в Мексике? А потом путешествие в Париж!

— Париж, — сказала Мейв. — Какая великолепная идея! Ты считаешь, что мы сможем поехать туда?

— Кто может нас остановить? — вмешалась Крисси. — Почему бы не Париж?!

— Сейчас я понимаю, что мы все сделали не так, — сказала Сара. — Нам следовало поехать на год в Париж до нашего дебюта. А теперь придется исправлять нашу ошибку.

— Боже, — Крисси уселась на кровать. — Только подумайте, если бы мы поехали в Париж до нашего дебюта, все было бы по-другому.

Мейв подумала о Греге Кери и жизнерадостно промолвила:

— Давайте посмотрим на это по-другому. Кто знает, какие ошибки мы бы наделали вместо совершенных и какие бы нас миновали?..

Часть третья

Женщины

Нью-Йорк. Ноябрь. 1948

Мы пили за благополучное путешествие на «Пайпер Хейдсик», закусывали фаршированными креветками и устрицами и пели песни, бывшие в моде в начале десятилетия, — «Мандарин» и «Зеленые глаза». Мы много хохотали и даже всплакнули. Я еще подумала: «Это и есть их настоящий мир…» Правда, я не была в этом полностью уверена. Боже, как я хотела бы верить в свою правоту! Чтобы все сбылось для Сары, Мейв и Крисси. И конечно, для меня.

Я начала вспоминать последние годы, — они не были совсем уж плохими, но не были и очень хорошими. Мы, конечно, выпили за будущее.

— За наше золотое будущее! — предложила Крисси, и мы все поддержали ее.

Потом раздался сигнал к отправлению, и мне нужно было прощаться с подругами.

— Эрнст, Скотт, мы здесь! — выдохнула Сара.

— Как насчет бедной Зельды? — мечтательно заметила Мейв.

— Быстро! Давайте выпьем за Зельду, — предложила Крисси.

И мы выпили за нее.

— Ты уверена, что не передумаешь и не поедешь вместе с нами? — спросила меня Крисси. — Ты просто можешь остаться на пароходе…

Я засмеялась и покачала головой. У меня же был Джонни! Снова раздался гудок, я сошла на берег и помахала им с причала. Девочки помахали мне. Они были такими красивыми и холеными — в одинаковых до щиколоток собольих манто поверх белых фланелевых брюк и белых кашемировых свитеров. У меня даже сердце замерло. Остальные пассажиры откровенно глазели на них.

Я подождала, пока пароход не скрылся из виду. Не пожалею ли я, что не согласилась на предложение Сары — путешествие в Париж в качестве подарка к окончанию колледжа? Они были так ажиатированы предвкушением своего путешествия в город света и моды. Но у меня были свои соблазны: окончание колледжа и замужество.

Наконец, судно совсем исчезло за горизонтом. Сколько пройдет времени, пока я снова увижу моих подруг? Как сложится их судьба там, за морем, какие их ждут приключения? Найдут ли они там счастье и исполнятся ли их мечты? Я еще раз произнесла молчаливый тост, только на этот раз без шампанского. Пусть исполнятся все паши мечты!

Париж. 1948–1950

1

Прошло уже больше недели, как я вернулась в Кембридж, но все еще не видела Джонни. Он все время извинялся по телефону: ему нужно заниматься — это удобная отговорка для студента-медика. Я старалась ему верить, но мне было неприятно. И меня начали мучить подозрения и неприятные предчувствия. Я никогда не сомневалась в моей любви к Джонни. Разве я не доказывала ему это неоднократно? Я перестала считать наши встречи, как делала это вначале. Понедельник — три часа дня, суббота — утром в одиннадцать. Вторник вечером — на заднем сиденье «понтиака». В среду днем — время только для трех поцелуев, не больше. Да, я еще и еще доказывала ему мою любовь и преданность. Но я начала сомневаться в любви Джонни! Стал ли он действительно в последнее время отстраненным и несколько равнодушным, или мне это только показалось? Почему он не хотел видеть меня? Будь у него желание, он обязательно выкроил хотя бы часок, чтобы повидаться со мной.