Воспоминания (1915–1917). Том 3 - Владимир Джунковский

Приезд великого князя Георгия Михайловича

26 марта меня вызвал генерал Балуев – начальник всей группы, действовавшей под Нарочем. Принял меня он любезно и дал мне возможность доложить ему с полной откровенностью о ходе боев в 3-м Сибирском корпусе, т. к. Трофимов ему многое осветил совершенно неправильно.

Он меня вызвал по случаю ожидаемого приезда великого князя Георгия Михайловича[367], командируемого в его группу для раздачи георгиевских крестов. Великий князь должен был проехать со ст. Кривичи, 28 марта, в дер. Узлы, где должны были быть собраны представители 4-х корпусов по 100 человек от каждого полка и был назначен парад, командование которым поручено было мне. Последнее мне доставило большое удовлетворение, как доказательство, что меня не считали уже таким плохим боевым начальником, не считали виновником неудачи. А затем я и не рад был, что меня выдвинули на такую роль. Несколько дней готовились к его приезду, по обыкновению по-бутафорски, что всегда развращающе действовало на войска. Сначала было приказано выставить почетный караул на ст. Кривичи – это в 20 верстах от расположения 29-го Сибирского полка, от которого назначен был караул. Приказано было, чтобы одет был караул однообразно, щегольски, значит, со всего полка приходилось собирать все лучшее, причем начальство суетилось, приезжал сам командир корпуса смотреть. хорошо ли одет караул. Затем посыпались депеши, сначала выставить на смотр всех представленных к георгиевским крестам и медалям, составили списки, затем перемена – не более ста человек от полка, затем по сто обязательно, наконец, по пять от роты. Три дня все адъютанты в полках и штабах были заняты исключительно этой перепиской и составлением списков. Затем пришло приказание – выслать три роты чинить дорогу для проезда великого князя. В последнюю минуту почетный караул отменили, когда он был уже на станции, и ни у кого не хватило гражданского мужества сказать, что караул на станции, и его спрятали, люди не повидали даже великого князя, для которого прошли 40 верст туда и обратно. Прямо возмутительно.

Меня заставили разбить парад и дали задачу найти место, чтобы разместить 4–5 тысяч человек, чтобы место было ровное, чтобы можно было хорошо пройти церемониальным маршем, чтобы было безопасно от неприятельских аэропланов. Вот так задача! Я выбрал место на аэродромном плацу, а что касается безопасности от аэропланов, положился на милость Божью. И Господь мне помог, была такая снежная пурга, после чудных почти летних дней, что никакой аэроплан не рискнул вылететь.

Наступил день смотра, многие части прошли 30 верст, нам было близко, всего 5–6 верст. За 2 часа до приезда великого князя я приехал на место расположения частей и занялся их расстановкой. Пришлось поставить покоем в старых резервных колоннах. Каждый полк образовал два взвода, бригада и рота: 7-я и 10-я дивизии 5-го корпуса, 55-я и 67-я – 35-го корпуса, 25-я дивизия 36-го корпуса, 7-я и 8-я Сибирские нашего корпуса, затем артиллерия, саперы, казаки. Возня была порядочная, так что к приходу генерал Балуева я еще не успел все окончить.

Около 11 час. утра подъехал великий князь, я скомандовал: «На караул!» – и направился с почетным рапортом к его высочеству, который, приняв рапорт, подал мне руку и любезно спросил: «Как поживаете?» Затем великий князь, быстро поздоровавшись с Балуевым, не стал обходить войска, а вышел на середину и передал привет от государя, благодарил за геройские подвиги. Говорил он поспешно и недостаточно громко, так что большинство его не расслышало, даже я, стоявший недалеко, не понял его слов. Чудные звуки гимна исправили впечатление, вызвав гул восторга. Затем началась раздача крестов, каждому великий князь говорил: «От имени его величества!», – это было хорошо. Раздача длилась 2½ часа. Затем великий князь вышел на середину и крикнул: «Ура!» – в честь новых кавалеров Св. Георгия. Генерал Балуев крикнул: «Ура!» – в честь великого князя, а последний еще всем боевым начальникам. После этого войска, по моей команде, прошли церемониальным маршем прямо по своим частям. Начальствующим лицам и офицерам великий князь не проронил ни слова – это произвело на всех удручающее впечатление, а проходя мимо моего 30-го полка, сказал: «А, это полк, который сдался в плен?». Командир корпуса на это ответил, но очень слабо, без протеста, что в этом полку был прорыв, но в плен он не сдавался. Великий князь ничего не ответил, и впечатление от его слов так и осталось.

Я был вне себя, это заключение вывели в штабе армии из немецкой радиотелеграммы, в которой сообщалось об их ночной атаке и что они взяли 5 пулеметов и 2500 нижних чинов. Это радио послужило в руку штабу армии, который и нашел козла отпущения в 30-м полку в неудаче всей операции, так было доложено и в Ставке. Узнав об этом, я привел фактические данные, опровергавшие это обвинение, и доказал цифрами, что пулеметы в 30-м полку, все до единого, оказались после боя налицо, а стрелков не досчитались всего 232 человека, которые, быть может, и сдались немцам, но это не 2500.

Вот как делается история. Командир полка Изюмов, как я и писал, был трусом и показал себя очень с отрицательной стороны, я просил даже начальника дивизии его отрешить от командования полком, но Редько не захотел, люди же и офицеры были вне всяких подозрений.

К тому же 27-й Сибирский полк, сменив 30-й, нашел в лесу и лощинах еще несколько сот трупов стрелков 30-го полка и похоронил их, что также служит опровержением голословного обвинения полка в сдаче неприятелю. Было всегда невыгодно попадать в чужие корпуса или армии – выдвигали своих, а пришедших старались смешать с грязью, все сваливали на них. Редкие начальники выступали в защиту. Генерал Балуев – командир 5-го корпуса и в то же время, как я уже говорил, начальник группы 4-х корпусов, конечно, всю славу хотел приписать своим полкам 5-го корпуса и благодаря этому с самого начала сделал большую ошибку. Он повел наступление своими двумя дивизиями, не обеспечив себя сзади другими корпусами, уверенный, что с налета возьмет три линии окопов немцев, а наши корпуса подойдут уже на готовое и держал нас далеко.

Но вышло иначе. С налета-то он взял, но имея поддержку слишком далеко, не мог развить успеха, а люди его, сделавшись хозяевами немецких окопов, тотчас разбрелись по ним и стали разбирать продукты, вино, коньяк и т. п., поднять их для дальнейшего наступления было уже трудно, момент был упущен, атака не была доведена до конца, и немцы, собравшись с силами, произвели контратаку. Чтобы спасти положение, а в то же время, не желая давать успеха другим, Балуев стал прямо трепать наши дивизии, выхватывая из нее пачками даже отдельные батальоны, которые и посылал на помощь то туда, то сюда, только на 4-й день боев соединил опять нашу дивизию, растрепав по мелочам 30-й и 32-й полки, которые в таком виде и поступили под мое начало.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});