Великая иллюзия - Татьяна Юрьевна Степанова

с разворота ударил ногой – по раме, а затем, не останавливаясь, ногой и кулаком в дверь. Трещины змеились по металлу рамы, дверь с грохотом накренилась, проседая назад и вбок. Гектор ударил ногой опять и…

С лязгом и скрежетом металлическая дверь-купе вылетела из пазов, открывая выход!

Он подхватил одной рукой кашлявшую от дыма Катю, другой Мармеладову и вырвался с ними из винного погреба!

Послышался грохот, топот ног – по полу катился металлический баллон, который Четвергов швырнул в сторону двери. Сам он, схватив горелку, устремился в мастерскую. Гектор отпустил Катю – она хоть и шаталась от дыма, но крепко стояла на ногах. А Мармеладова сразу упала на четвереньки и, подобно ящерице, поползла прочь – в глубь дома, в котором она ориентировалась гораздо лучше Гектора и Кати, устремляясь в сторону открытой веранды, где ночной ветер полоскал кисейные шторы. Чтобы дышать, дышать…

Гектор бросился за Четверговым. Он почти настиг его в комнате-музее, но тот вывернулся, швырнул в сторону преследователя горящую горелку, попав в плечо. Горелка, отбитая обожженной рукой Гектора, расколола витрину, посыпались осколки стекла, однако огонь сразу погас. Издав хриплый вопль ярости, Четвергов повернулся и кинулся в мастерскую. Гектор за ним.

Катя, собрав все свои силы, побежала… нет, сначала пошла… ноги были как ватные, грудь болела от каждого вдоха, в горле все еще першило от дыма. Но она шла все быстрее…

Грохот… вопль в мастерской…

С порога от двери она увидела, что Четвергов, лавируя среди ящиков с породой и камнями, спрятался от Гектора за токарным станком, швыряя в него инструментами – ножницами по металлу, молотком, дрелью. Гектор ударом ноги просто опрокинул станок на пол, расчищая путь.

Четвергов вдруг наклонился к ящику, выдернул из него что-то… Катя в первую минуту даже не поняла, что он держит в руках – какой-то брикет с прикрепленным шнуром…

Четвергов выхватил из кармана зажигалку, которой запаливал горелку для дымоокуривателя, и поджег шнур.

Гектор в это мгновение находился почти рядом с ним, занося кулак для удара… Брикет с подожженным шнуром просвистел в воздухе, словно камень, пущенный из пращи, шлепнулся на пол в углу недалеко от Кати – среди ящиков с породой и…

Гектор моментально развернулся – он прыгнул назад к Кате.

– На пол! – крикнул он. – Тротиловая шашка! На пол! Быстро!

Он сшиб Катю, они упали на пол, он накрыл ее собой, своим телом сверху.

– Руки! Руки под меня спрячь! – прошептал он, прижимая ее к полу, закрывая собой как щитом.

Но Катя не послушалась – обнимая его крепко, она руками закрыла ему голову и…

Грохнул взрыв!

Доски от ящиков, камни, осколки породы, гвозди, скобы взрывом взметнуло к потолку. В мастерской и в зале вылетели стекла в окнах.

Лежащих на полу Гектора и Катю засыпало осколками породы и всей этой страшной мешаниной взрыва.

Катю оглушило, но… даже в мгновенном беспамятстве она ощутила острую боль…

И почти сразу очнулась.

Гектор лежал на ней, закрывая ее собой, а она закрывала его голову, прижимая к себе, и горячая кровь из их ран текла… струилась ручьем…

Доски, щепки, известка, камни… папоротники юры… хвощи мезозоя… чешуя динозавров… кожа ящериц… пыль, пыль… дым… дым…

От боли в руках Катя застонала, и он… Гектор, тоже оглушенный взрывом, посеченный осколками, окровавленный, он… сразу очнулся, пошевелился… перевернулся на бок… Потом с трудом поднялся…

Самого Четвергова взрывом отбросило за порог мастерской. Но он практически не пострадал – его не задело. Гектор, приблизившись, рывком сдернул его с пола и ударил кулаком в лицо, посылая в долгий нокаут.

В ночи во всем поселке Жаворонки слышались трели сигнализаций – домашних и автомобильных, сработавших от взрыва. Винный погреб заливали струи воды, льющейся с потолка – запоздало среагировала на дым противопожарная система, видимо, застопоренная самим хозяином-убийцей.

Гектор без всякой жалости ударил ногой по голени поверженного Четвергова, ломая ему кость, обездвиживая его, лишая возможности не то что убежать – уползти.

А затем он бросился к Кате, лежавшей на полу – у нее сил хватило лишь на то, чтобы на бок повернуться. Из раны на ее плече хлестала кровь. Кисти обеих рук тоже в крови.

– Катенька… сейчас… я сейчас… ничего… все под контролем. – Гектор оторвал от низа ее хлопковых брюк широкую полосу ткани, скрутил жгут и быстро могучим движением затянул его над раной так плотно, что Катя вскрикнула.

– Тихо… тихонько… Катеныш, потерпи… надо кровотечение остановить сразу. – Он рванул на себе из-под пояса свои эластичные бинты, оторвал и замотал ими Катино плечо. И обе кисти.

Поднял ее на руки и бегом, хотя его самого шатало, бросился из дома через участок к воротам, вышиб электронный замок ворот ударом ноги. Крикнул на бегу Мармеладовой, перегнувшейся через перила веранды:

– Давай за нами к машине! Давай сама, шевелись! Отвезу в больницу!

Но Мармеладова не последовала за ними, ее рвало.

На дачной дороге слышалась полицейская сирена – все ближе, ближе… Местная одинцовская полиция мчалась на звук взрыва в поселке, а следом за ней, воя сиреной, – пожарные и «Скорая помощь», вызванные соседями Четвергова.

Гектор с Катей на руках добежал до своей машины – сто раз пожалел, что оставил ее так далеко. Он устроил теряющую сознание от кровопотери Катю на сиденье, сел за руль, дал газ.

– Катенька… Катеныш мой. Сейчас приедем в больницу… здесь рядом хорошая есть… госпиталь частный… Все будет хорошо, обещаю… клянусь!

Катя с усилием открыла глаза – она словно уплывала куда-то… Но видела его – Гека, Гектора ясно… так же, как и в своем детстве, в снах – у стен Трои. Только они сейчас словно поменялись местами… Кто кого защитил? Спас? Уберег?

На Гектора самого было страшно смотреть – окровавленный, обнаженный, покрытый ссадинами, ранами, закопченный от сажи и весь в пыли…

– Гек…

– Что? – Он и на дорогу не смотрел, хотя они мчались на бешеной скорости, он ловил ее взгляд.

– Вы сами… вы в крови весь… ранило вас…

– Ничего… посекло просто. Сейчас мы приедем… Кровь мы нашу смешали друг с другом… Катенька… Нет связи