Вяземская катастрофа 41-го года - Лев Лопуховский

Сталин спросил:

«Как обстоят у вас дела? Что нового в действиях противника?

– Немцы ослабили натиск. По данным пленных, их войска в сентябрьских боях понесли тяжелые потери и переходят под Ленинградом к обороне. Сейчас противник ведет артиллерийский огонь по городу и бомбит его с воздуха. Нашей авиационной разведкой установлено большое движение моторизованных и танковых колонн противника из района Ленинграда на юг. Видимо, их перебрасывают на московское направление.

Доложив обстановку, я спросил Верховного, остается ли в силе его распоряжение о вылете в Москву.

– Да, – ответил И. В. Сталин. – Оставьте за себя генерала Хозина или Федюнинского, а сами завтра немедленно вылетайте в Ставку».

С прибытием Жукова в Москву между ним и Сталиным состоялся разговор. Жуков продолжает:

«Кивнув головой в ответ на мое приветствие, он подошел к карте и, указав на район Вязьмы, сказал:

– Вот смотрите. Здесь сложилась очень тяжелая обстановка. Я не могу добиться от Западного и Резервного фронтов исчерпывающего доклада об истинном положении дел (здесь и далее выделено мною. – Л.Л.). А не зная, где и в какой группировке наступает противник и в каком состоянии находятся наши войска, мы не можем принять никаких решений. Поезжайте сейчас же в штаб Западного фронта, тщательно разберитесь в положении дел и позвоните мне оттуда в любое время. Я буду ждать».

В разговоре возник вопрос, где могут действовать танковые и моторизованные части, которые перебросил Гитлер из-под Ленинграда.

«И. В. Сталин, взглянув на карту, лежащую перед ним, сказал:

– Кажется, они уже действуют на этом направлении» [62].

После разговора со Сталиным Жуков отправился к начальнику Генерального штаба. Б.М. Шапошников, который, ознакомив Жукова с имеющимися данными обстановки на московском направлении, вручил ему распоряжение Ставки:

«Командующему Резервным фронтом.

Командующему Западным фронтом.

Распоряжением Ставки Верховного Главнокомандования в район действий Резервного фронта командирован генерал армии т. Г.К. Жуков в качестве представителя Ставки.

Ставка предлагает ознакомить тов. Жукова с обстановкой. Все решения тов. Жукова в дальнейшем, связанные с использованием войск фронтов и по вопросам управления, обязательны для выполнения.

По поручению Ставки Верховного Главнокомандования начальник Генерального штаба Шапошников.

6 октября 1941 г. 19 ч. 30 м.

№ 2684»[276].

Странное дело, Сталин, по словам Жукова, посылает его в штаб Западного фронта, а Шапошников, несомненно, по указанию Сталина – в район действий Резервного фронта. Верховный Главнокомандующий вызвал генерала армии Жукова в связи с прорывом Резервного фронта и выходом противника к Юхнову. О катастрофическом развитии обстановки на Западном фронте и окружении его основных сил еще не было известно. У Конева в это время уже работала комиссия ГКО в составе представителей Ставки К.Е Ворошилова, В.М. Молотова, Г.М. Маленкова и А.И. Микояна. В состав комиссии вошел и заместитель начальника Генштаба Василевский. Поэтому Г.К. Жуков и был послан к Буденному. И это вполне понятно – маршал полностью потерял управление войсками, и отход частей 43-й и 33-й армий превратился в бегство.

Подобных неувязок различного рода, на которые указывали многие исследователи, в мемуарах уважаемого Георгия Константиновича слишком много. В последнее время широкое распространение получило мнение, что якобы в связи с придирками редакторов и цензуры настоящая правда о войне содержится только в последних изданиях мемуаров Жукова, которые исправлены и дополнены в соответствии с его первоначальной рукописью. Известно, что работу над рукописью Жуков и те, кто ему помогал с подбором материалов, завершили в 1966 или 1967 годах. Однако в последних изданиях мемуаров имеются ссылки, помимо прочего, на 1-й том Советской военной энциклопедии, подписанный в печать 11 сентября 1974 года. Здесь те, кто готовил эти издания к печати, сделали грубейшую ошибку, которая ставит под сомнение и остальные купюры, вставленные в текст. Правильнее (и честнее) было бы не править уже написанную книгу, а снабдить ее квалифицированным комментарием от имени научного редактора или какого-либо солидного учреждения, основанном на тщательном анализе документов.

Я уж не говорю о таких мелочах, что Г.И. Кулика в должности командующего 54-й армией М.С. Хозин сменил еще 26 сентября. Более важным является факт, что к этому времени танковые дивизии 4-й танковой группы, получившие приказ на перегруппировку еще 17 сентября, уже убыли из-под Ленинграда. Об этом знали разведчики Ленинградского фронта, а значит, знал и Жуков. А в Ставке, судя по всему, не знали до последнего времени, когда и куда убыли 1-я и 6-я танковые дивизии. А их включили в состав 3-й танковой группы, и они к началу операции «Тайфун» сосредоточились в исходных районах севернее Духовщины.

Из текста первого издания книги Г.К. Жукова «Воспоминания и размышления» 1969 г. следует, что Жуков прибыл в Москву на следующий день после разговора со Сталиным 6 октября, то есть 7-го. Во втором издании мемуаров это время было подтверждено: Г.К. Жуков прибыл в Москву вечером 7 октября и после встречи со Сталиным в Генштабе ознакомился с картой обстановки на 12 часов 7 октября. Однако маловероятно, что мандат ему заготовили заранее. Шапошников, весьма пунктуальный человек, подписал документ перед вручением его Жукову и проставил время – 6 октября 1941 г. 19 ч. 30 м.

Но стоит ли поднимать этот вопрос? На мой взгляд – стоит. В период с 5 по 7 октября на фронтах западного направления и в Ставке происходили очень важные события, счет шел на часы. Надо было принимать важные решения, от которых зависел исход сражения и судьба сотен тысяч воинов. Поэтому очень важно выяснить, когда Г.К. Жуков появился в Москве, когда он прибыл в штаб Западного, а затем Резервного фронта. Кроме разговоров со Сталиным, вызов Жукова был оформлен документом: Ставка 5.10 передала распоряжение генералу армии Жукову немедленно вылететь в Москву [61]. А прибыл он в Москву 6 октября[277].

В штаб Западного фронта, местонахождение которого в Ставке было известно, Г.К. Жуков заехал лишь затем, чтобы узнать, где же находятся армии Резервного фронта и его командующий. А это меняет дело. И все дальнейшие рассуждения Жукова по поводу окружения войск Западного фронта под Вязьмой и другие его выводы в связи с этим, которые он сделал сразу же после ознакомления с обстановкой в штабе фронта, вызывают большие сомнения.

Подобные смещения дат многих событий, связанных с деятельностью Г.К. Жукова, встречаются в его мемуарах довольно часто. Это позволяло ему подчеркивать свою роль в принятии решений в той или иной обстановке и выставлять себя в более выгодном свете, что не всегда подтверждалось соответствующими документами и свидетельствами других людей. Мемуары известных военачальников, в которых описываются наиболее драматические события минувшей войны, по-прежнему являются важнейшими источниками информации о тех тяжелых днях, что переживала наша страна. Но относиться к ним следует с особой осторожностью, так как писались они (или редактировались), во-первых, с оглядкой на цензуру. Во-вторых, некоторые авторы, рассчитывая на полную закрытость наших архивов, не особенно заботились о достоверности своих воспоминаний.

7 октября впервые в вечерней сводке Совинформбюро было упомянуто о тяжелых боях на вяземском направлении. 8 октября в газете «Правда» напечатали: «В течение 7 октября наши войска вели упорные бои с противником на всем фронте, особенно напряженные на вяземском и брянском направлениях». В этот же день в вечернем сообщении было объявлено, что наши войска после ожесточенных боев оставили г. Орел. Для советских граждан, давно научившихся читать военные сводки Главного командования между строк, это означало, что Вязьма и Брянск оставлены нашими войсками или об этом скоро будет объявлено. Опасаясь захвата столицы противником, в этот же день начали готовить планы уничтожения ключевых сооружений Москвы и эвакуации основных правительственных и партийных учреждений из города. Накануне комиссия по проведению специальных мероприятий представила И.В. Сталину записку с перечнем 1119 предприятий и других объектов Москвы и области, подлежащих уничтожению (разрушению) в случае вторжения немцев в столицу. В их числе были и объекты метро. 10 октября началась эвакуация оборудования важнейших предприятий столицы и людей.

9 октября Геббельс заявил, что «исход войны решен и с Россией покончено». Немецкие газеты пестрели заголовками: «Прорыв центра Восточного фронта!», «Результат марша на Восток решен!», «Последние боеспособные советские дивизии принесены в жертву!» (газета «Volkischer Beobachter» за 9 и 10 октября 1941 г.). По радио передали заявление Гитлера, что «враг сокрушен и никогда не поднимется снова».