Вяземская катастрофа 41-го года - Лев Лопуховский

Забегая несколько вперед, отметим, что одна из наших пробивающихся на восток частей, которую не удалось пока установить, нанесла внезапный и ощутимый удар по системе радиоперехвата на Восточном фронте. Согласно донесению штаба 4-й танковой группы от 11 октября, «радиорота Главного командования сухопутных войск (ОКХ) и взвод прослушивания эфира понесли ощутимые потери: убиты 3 офицера, 67 солдат и утрачено ценное оборудование»[271].

Из донесения 7-го армейского корпуса 8.10 в 19.15:

«В районе южнее и юго-восточнее Семлево отходящий на восток противника оказывает упорное сопротивление, но в целом все чаще отмечаются явления деморализации.

Продолжаются танковые атаки. На дороге Семлево – Вязьма примерно тысяча автомашин всех видов».

Из 57-го армейского корпуса:

«Со второй половины дня 8.10 на фронте прикрытия южнее Вязьмы усиление огня артиллерии, отбиты попытки прорваться по обе стороны р. Озерна» (приток р. Волоста в восточном направлении в 27 км южнее Вязьмы. – Л.Л.).

После боев за Семлево (не путать с одноименной железнодорожной станцией в 10 км севернее. – Л.Л.) к утру 9 октября в район Панфилово и южнее стали выходить части 24-й армии (160, 139, 19, 222, 8-я сд, 309, 103, 106-я мсд, 144-я и 146-я тбр)[272]. Здесь они вступили в бой с танковыми частями противника. О боях в окружении соединений 24-й армии рассказал уже известный нам дивизионный комиссар Абрамов:

«В 16.00 7.10 генерал-майором Котельниковым, мною и полковником Утвенко, командиром 19 сд (А.И. Утвенко сменил в этой должности генерала Котельникова Я.Г. с 1.10.1941 г. – Л.Л.), была организована оборона Семлево, чтобы пропустить войска и артиллерию, двигавшиеся из Дорогобужа и Подмошья <...> для прорыва из окружения. Майор АСАТУРОВ командир 103 гап, майор БАШИЛКИН командир ап 106 мд прикрывали отход войск артиллерийским огнем. Остатки 19 сд, армейский саперный батальон и другие группы армейских войск заняли оборону Семлева и продержались до 24.00 8.10. (По другим данным, этот важный узел дорог был оставлен 7 октября. – Л.Л.) Наряду с подлинным героизмом и полнейшим хладнокровием таких командиров как АСАТУРОВ и БАШИЛКИН, – должен отметить некоторую недисциплинированность другой части командиров. Например, у Семлево шесть артполков самовольно снялись и ушли в самую критическую минуту, оставив пехоту без артиллерийской поддержки. Также самовольно снялись и ушли отдельные батальоны и за Семлево дрались фактически одни части 19 сд и орудийные расчеты БАШИЛКИНА и АСАТУРОВА.

В ночь с 7 на 8.10 в Семлево прибыл ВС (Военный совет. – Л.Л.) и штаб 32 А с батальоном охраны, двигавшиеся на Мало-Ярославец для получения новой задачи. Мною и генерал-майором КОНДРАТЬЕВЫМ было предложено ВС 32 А организовать совместный прорыв войск в направлении Вязьмы. Однако ВС 32 А было принято решение выполнять ранее поставленную задачу и попытаться проскочить самостоятельно севернее Вязьмы, куда они и направились.

В 16.00 в Семлево прибыл начальник штаба армии генерал-майор КОНДРАТЬЕВ с двумя десятками автомашин. Генерал-майор КОНДРАТЬЕВ взял на себя оборону Семлево, имея еще телефонную связь с генерал-майором РАКУТИНЫМ, двигавшимся со штабом армии и частью войск на Семлево.

В 17—19 часов 8.10 штабом 24 А был получен приказ командующего 20 А, которым указывалось, что 24 А подчиняется ВС 20 А, который организует выход из окружения. Командующий 20 А генерал-лейтенант ЕРШАКОВ приказал организовать прорыв, имея круговую оборону такого порядка: 20 А прорывается на фронте Вязьма, Волоста-Пятница, 24 А – Волоста-Пятница, ст. Угра.

Хочу отметить, что идея организации прорыва на очень широком фронте не могла иметь успеха. Это решение принималось без учета реальных войск, в расчете на якобы полнокровные цельные дивизии и не учитывалось, что дивизий фактически не было. <...> Вторая ошибка генерал-лейтенанта ЕРШАКОВА заключалась в том, что он пренебрегал разведкой, не приведя войска в порядок, решил осуществить прорыв с ходу. Войска, так или иначе вырывавшиеся из окружения, не выполняли приказов, не расширяли и не закрепляли прорыва, а стремились во что бы то ни стало скорее уйти. В силу этого бросали артиллерию и обозы, а последние, боясь отстать, устремлялись вперед пехоты, загромождая дороги, и вязли в болотах.

Вместо организованного удара на прорыв, в полном беспорядке южнее Вязьмы в районе Селиваново – Панфилово – Молошино – ст. Стогово, Подрезово, Гредякино в одну кучу скопились и перемешались остатки войск трех армий – 19, 20 и 24 А, преимущественно артиллерия, обозы и спецчасти»[273].

Абрамов сетует, что армии был назначен слишком широкий участок прорыва – 22 км, и поэтому пробиться не удалось. Командующий 20-й армией генерал Ершаков при назначении армиям участков прорыва, видимо, стремился избежать перемешивания частей и создать условия для более организованных действий войск. Конкретный участок прорыва в назначенной полосе нужно было выбрать, исходя из условий обстановки.

Соединения 20-й армии генерал-лейтенанта Ф.А. Ершакова, 24-й армии генерал-майора К.И. Ракутина и остатки соединений других армий Резервного фронта, отброшенных за реку Угра, располагались вдоль тракта Семлево – Вязьма и южнее него. Командование окруженных частей не имело представления о том, что им противостояли фронтом на запад четыре танковые дивизии 40-го и 46-го моторизованных корпусов противника, а с юга нажимали пехотные дивизии, стремившиеся сжать кольцо окружения (см. схемы 19 и 20).

Выдержка из переговоров командования группы армий «Центр» с ОКХ 10.10.1941:

«С 4 и 9-й армиями по вопросу завершения боя на окружение западнее Вязьмы принято следующее решение:

В то время как 20-й армейский корпус продолжает занимать позиции у автострады, неся охрану ее до момента смены его правого фланга 8-м армейским корпусом, 7-й корпус, усиленный 78-й пехотной дивизией, будет продвигаться через автостраду дальше на север вплоть до восточного фронта кольца окружения и сомнет ударом во фланг неприятельские позиции западнее Бонаково – западнее Богородицкое (то есть во фланг частям, обороняющимся на восточном берегу р. Вязьма. – Л.Л.).

Левый фланг 7-го армейского корпуса – у этих позиций, правый фланг – вдоль танкового фронта. Усиление 7-го армейского корпуса 78-й пд является необходимым, т.к. его восточный фланг (197-я и 23-я пд) скован активными действиями противника и поэтому должен был повернут. На этом участке (на стыке 46-го и 7-го корпусов. – Л.Л.) 4-я армия подозревает скопление особенно крупных сил противника, которые будут пытаться прорваться во всех направлениях.

9-я армия силами 8-го армейского корпуса продвинется к указанным позициям противника, но не будет предпринимать никакого наступления, связанного с большими потерями» (выделено мною. – Л.Л.)[274].

Абрамов продолжает:

«<...> РАКУТИН и часть его штаба продолжали прорываться в Семлево. Генерал-майор КОНДРАТЬЕВ с другой частью штаба 24 А, находящейся в Семлево, имел связь только со штабами 106 мд и 19 сд. Таким образом, 24 А не могла занять направлений, указанных в приказе генерал-лейтенантом Ершаковым. Вечером 8.10 была получена радиограмма Гжатск. Больше никаких телеграмм и других указаний, а также штармом 24 и войсками получено не было.

Вечером с 22—23 часов 8.10 немцы, прорвав оборону со стороны ст. Семлево, вышли на северную окраину [поселка] Семлево. Кондратьев вынужден был под давлением противника перейти на новый КП в район д. Молошино.

Утром 9.10, следуя за 139 сд 24 А, ввязавшись в бой с противником, часть штаба, возглавляемая генерал-майором КОНДРАТЬЕВЫМ, оказалась в кольце немцев в районе Панфилово. Дальнейшая судьба этой группы штарма и судьба штаба армии, шедшего с генерал-майором РАКУТИНЫМ мне не известна, так как в это время я находился в бою вместе с полковником УТВЕНКО командиром 19 сд, организуя прорыв войск в направлении Селиваново. Начальник штаба генерал-майор КОНДРАТЬЕВ с работниками штаба оставались позади и как они действовали, я не знаю»[275].

К исходу 9 октября в штабе Западного фронта из ориентировки командующего 20-й армии узнали только, что все пути дальнейшего отхода войск 20-й и 24-й армий перерезаны противником и что части из района южнее Вязьмы к 14.00 9.10 готовились к наступлению. Более подробных сведений об их положении не было.

Изменения в высшем командовании Красной Армии. А в это время в руководстве Западного и Резервного фронтов произошли важные изменения. Напомню, что И.В. Сталин 5 октября при переговорах предложил командующему Ленинградским фронтом Г.К. Жукову прибыть в Москву. По словам Жукова, Сталин 6 октября снова позвонил и попросил его немедленно вылететь в Москву. Но в связи с трудностями, возникшими на участке 54-й армии, которой командовал Г.И. Кулик, и высадкой десанта моряков Балтфлота на побережье в районе Петергофа 6 октября Жуков вылететь в Москву не смог, о чем и доложил Сталину. В этот же день вечером между ними состоялся повторный разговор.