Королевство теней - Барбара Эрскин

– Я уже проклята. – Она вздохнула, голос ее звучал печально. – Но я не считаю, что купаться в море – такой уж большой грех.

Изабель поспешно отвернулась. Ее собственные грехи были гораздо тяжелее, чем все, что могла совершить Элинор. Убийство ребенка, смерть Майри; сможет ли она когда-нибудь искупить их? Легло ли на нее вечное проклятье, или власяница, плетка и годы молитв на коленях в часовне Святого Дростана спасут ее от ужасов ада?

Долго оставаться в холодной воде было невозможно. Дрожа, обе женщины выбрались на берег, с опаской поглядывая на стены замка. Элинор вернулась к подножию скалы, которая нависала над пляжем и укрывала ее от взглядов сверху. Здесь она поспешно вытерла свое тело рубашкой, и, влажную, натянула ее на себя, надев поверх платье. Потом расстелила на песке среди камней свою тунику и села на солнце, отбросив с лица мокрые пряди волос. Она решила еще немного побыть с непокрытой головой.

Изабель осталась у воды. Взяв свою тяжелую рубаху, она опустила ее в воду и стала ногами мять и тереть о песок и камни на дне.

Приподняв голову, Элинор следила за ней.

– Она у вас никогда не высохнет, – крикнула, она Изабель.

– Я хочу утопить все блох! – Отбросив мешающие ей волосы назад, Изабель на минуту вьшрямилась и посмотрела на монахиню. Стоя по колено в воде, она, с черными волосами, струящимися по спине, с гладкой, влажной после купания кожей была похожа на грациозную морскую нимфу. Элинор нервно поджала колени и обхватила их руками, расправив подол одежды. Она еще не надела башмаки и чулки.

Изабель не скоро удовлетворилась результатами своей стирки. Наконец, она вышла из воды и, встряхнув рубаху, положила ее на камни сушиться и села радом с Элинор, Солнце уже высушило ее кожу; она чувствовала, как на ней выступила соль.

Элинор по-прежнему смотрела на нее. Она нервно сглотнула вставший в горле комок.

– У меня есть немного бальзама. Можно мне смазать ваши раны?

Изабель кивнула.

– Я не смогу опять надеть это. – Она сжала кулаки. – Ни за что!

– Вам придется... Сестра Юлиана не должна узнать, что вы снимали власяницу! – испуганно воскликнула Элинор. – Послушайте, давайте я смажу вам спину. Боль пройдет. – Она сунула руку в карман туники. В маленьком кожаном мешочке, который она всегда носила на поясе, оказалась склянка со снадобьем. – Ложитесь сюда, на мою тунику. Я смажу вам кожу на спине.

Изабель послушно легла, положив голову на руки. Мазь была прохладной, с приятным запахом, а руки Элинор очень нежными. Почти сразу же зуд от разъедавшей кожу соли прошел. Как в полусне, Изабель чувствовала успокаивающее тепло солнца, и все ее печали стали уходить. Впервые за долгое время ей было хорошо и спокойно.

– Перевернитесь, я помажу вам грудь.

Она едва расслышала сказанные шепотом слова. Она перевернулась на спину и прикрыла рукой глаза, от солнечного света.

Нежные руки продолжали двигаться по ее телу, успокаивая боль от укусов насекомых на плечах и на шее; потом они спустились ниже, касаясь ее грудей и живота; прохладные и мягкие, пахнущие лавандой. Ощущение было очень приятным, восхитительным. Изабель сонно улыбнулась. Элинор, наблюдавшая за ней с пристальным вниманием, увидела эту улыбку, и ее собственное лицо засветилось счастьем. У Изабель было красивое тело. Даже ее худоба, уродливые красные следы от укусов насекомых, от грубого прикосновения власяницы, рубцы от ударов плетки на ее белой коже не могли скрыть молодости Изабель, ее высокой груди, округлых бедер и таинственного очарования этого распростертого на песке тела. Руки Элинор медленно спустились по животу Изабель еще ниже, к ее бедрам. Когда ее пальцы, продолжая втирать целебный бальзам, осторожно коснулись треугольника шелковистых волос, Изабель застонала от удовольствия. Ее тело, разморенное солнцем, усыпляли ритмичные движения рук Элинор. Изабель чувствовала, что плывет куда-то, легкая и беззаботная, охваченная непривычным восторгом, разливающимся по ее телу. Ее дыхание стало учащенным, мышцы ног непроизвольно напряглись. На лице Элинор отражалось возбуждение. Не в силах сдержать себя, она наклонилась к Изабель и поцеловала ее в губы.

Вскрикнув от удивления, Изабель отстранилась и села.

– Элинор! – Ее голос был резок. Она в изумлении уставилась на монахиню. – Что вы делаете?

– Ничего... – Та густо покраснела.

Прикрывая руками грудь, Изабель смотрела на нее с нескрываемым отвращением.

– Нам пора возвращаться, – уже спокойнее сказала она.

– Так рано? – В голосе Элинор звучало разочарование. – у нас еще есть время. Сэр Дональд сказал, что мы можем гулять несколько часов. Никто нас не хватится...

– Мы уже достаточно долго отсутствовали. – Изабель встала на колени, ее длинные волосы упали ей на грудь. Взглянув в лицо Элинор, она нахмурилась. – Что вы делали?

Элинор смутилась.

– Только пыталась смягчить вашу кожу. – Она помедлила. – Я знаю, как доставить женщине удовольствие, моя милая. Ни один мужчина не умеет обращаться с женщиной. Вам, как никому другому, это должно быть известно. Они грубы, отвратительны, грязны...

– То, что вы делаете, грех, – прошептала Изабель.

Монахиня опустила глаза.

– Я каждый день исполняю епитимью; умерщвляю плоть.

Изабель в ужасе взглянула на нее, вспомнив рубцы по всему телу женщины – на груди, на плечах, на спине.

– Если вы знаете, что это грех, то зачем это делаете? – тихо спросила она.

Элинор пожала плечами.

– Просто я увидела вас без одежды. Вы такая красивая... В монастыре мы никогда не видим друг друга обнаженными. Все знают, что это было бы слишком большим искушением для некоторых сестер... – Она отвернулась и стала смотреть на набегающие волны. – Вы не скажете Юлиане? – чуть слышно спросила она..

– Мне не о чем говорить. – Изабель протянула руку к своей рубахе.

– Не надо, не надевайте ее! – Элинор поднялась на ноги. – Пожалуйста, позвольте, я сниму свою рубашку и дам ее вам. Вы наденете ее под власяницу. Мы подвернем ее, и никто ничего не заметит. Это избавит вас от боли. – Она хотела было снять платье.

– Нет!? – Изабель неприязненно посмотрела на монахиню. – Время испытания болью для меня еще не прошло, – резко сказала она. Потом, заметив расстроенное выражение на лице Элинор, уже мягче добавила: – Все равно, спасибо вам, сестра. – Стиснув зубы, она натянула жесткую влажную рубаху. – Моя епитимья еще не закончена. А вам, сестра, тоже придется сегодня заняться умерщвлением плоти.

Не дожидаясь Элинор, которая поспешно принялась натягивать чулки и башмаки, она направилась по тропинке, ведущей к замку.

Лето уже подходило к концу, когда прибыл граф Бакан со своей свитой. Он встретился с женой в комнате замка, где она сидела в одиночестве, ожидая его. В главном зале он, вручив двум монахиням письма к их аббатисе и деньги на монастырь, отпустил их. Выслушав робкую просьбу Элинор позволить им попрощаться с Изабель, он счел это необязательным. Среди его свиты были четыре женщины, отобранные Элис из числа своих служанок, чтобы прислуживать Изабель. Доставили и сундуки с бельем и платьями.