Ради жизни на земле-86 (сборник) - Михаил Ильин

Андрей едва поспевал за ним. Игорь и вовсе поотстал.

А запах то исчезал, то появлялся вновь. В зависимости от этого Барс двигался то быстрее, то медленнее и в такие минуты чувствовал себя виноватым.

Так продолжалось еще некоторое время. Массивная гряда, сложившаяся тысячелетия назад из огромных валунов, оставалась справа и, как ни понукал Барса Андрей, не привлекала его внимания. Если бы не ветер! Он нес с собой вовсе не те запахи, которые насторожили бы Барса. Пахло Андреем, Степановым, даже их оружием, одеждой — пахло своим, привычным, — и это сбивало с толку. А ветер все кидал и кидал в спину холодные снежные заряды, и конца этому, казалось, не будет.

И вдруг Барс не просто почуял, а всем своим существом почувствовал опасность. Она исходила от огромного валуна, возвышавшегося сбоку. Что было за валуном, Барс не знал, но сильно дернулся туда, пытаясь упредить грозящий удар. На подготовку уже не оставалось времени. И Андрей, наверное, не успел понять, почему Барс рванулся вбок и потащил его за собой, да так, что хозяин упал. В это время раздался глухой выстрел, за ним — еще один и еще. Барс почувствовал, как обожгло лопатку и передние ноги вдруг утратили силу. Запахло отвратительной кислятиной. Поводок, который до того крепко держал в руках Андрей, совсем ослаб. И тут же Барс увидел незнакомца, ощутил всю полноту того запаха, следы которого привели сюда. Человек медленно выдвигался из-за валуна. Он сделал один скользящий шаг, другой, третий, резко вскинул руку с оружием. Сейчас снова раздастся выстрел. Волна свирепой ярости захлестнула Барса, сдавила горло. Улучив мгновение и забыв про боль, он вскочил и хорошо натренированным движением вцепился в руку, державшую оружие.

Незнакомец попытался высвободиться, да не тут-то было. Никогда еще, ни на одной тренировке, ни в одной драке не сжимал Барс челюсти с такой силой. Как и учили, дернул незнакомца за руку, тот потерял равновесие и плюхнулся в снег. Взгляды человека и овчарки встретились. В глазах Барса — неукротимая ярость. В глазах пришельца метались ненависть, страх и боль. Но он тоже был силен и тренирован. Левой рукой выхватил нож, нажал кнопку, сильная пружина с легким звоном вытолкнула наружу лезвие, и, если бы Барс не увернулся, оно вошло бы ему в горло. Однако лезвие наискось все же задело шею, вспоров кожу. Незнакомец поднял руку для второго, более сильного удара, и Барс, почуяв это, разжал челюсти, мгновенно вскочил на ноги. Если бы не два ранения — боль в лопатке и шее сковывала движения, — он успел бы схватить незнакомца и за левую руку, но, потеряв быстроту реакции, промедлил, и этой пары секунд хватило незнакомцу, чтобы вскочить на ноги. Пистолет лежал в снегу: он выронил его, когда собака впилась в запястье. Нагнуться за ним — овчарка бросится сзади, снова свалит в снег и тогда уж от нее так легко не отделаешься. Ударить еще раз ножом? Далеко, успеет увернуться. Бросить в нее нож? Но правая рука плохо слушалась, а левой он мог промахнуться.

Барс, ощерив клыки, следил за незнакомцем, приноравливаясь поудачнее схватить его за другую руку. Как мешала ему сейчас боль в лопатке! Она не проходила, становилась все сильнее, разливалась по телу горячими волнами, и оттого каждое движение давалось с трудом. А тут еще сзади послышался стон Андрея.

Барс оглянулся, а незнакомец, воспользовавшись этим, нагнулся и схватил со снега пистолет.

Он почувствовал себя значительно увереннее и решил до конца разделаться и с недобитым пограничником, и с раненой собакой.

И тут, слегка приглушенная метелью, ударила автоматная очередь, несколько пуль взвизгнуло над головой. Не дожидаясь второй очереди, еще не видя, кто стрелял, но мгновенно сообразив, что дела его плохи и надо, как говорят русские, брать ноги в руки, пришелец наугад выстрелил в собаку; услышав ее легкий визг, с радостью отметил, что попал. Быстро развернулся, помчался назад по своему следу, ища случая юркнуть за каменную гряду. Сзади раздалась еще одна очередь, пули просвистели сбоку. Он оглянулся. За пеленой снега ничего не просматривалось. Ни собаки, ни людей.

«Оторвался», — подумалось с облегчением. Хотя и не самый подходящий момент для воспоминаний, когда за тобой гонятся пограничники, но, видимо, потому, что начал искать виновных в неудаче, так остро вспомнились последние дни подготовки к переходу границы. Разрабатывая и отбрасывая вариант за вариантом, парни из ЦРУ остановились наконец на том участке границы, где неглубокое, но протяженное ущелье вдавалось далеко в тыл пограничной полосы и выходило к населенному пункту Н., целому городку по северным масштабам, связанному оживленным шоссе с железной дорогой.

На сопредельном с советской границей участке провели не одну тренировку. Работали «под геологов». Все было организовано «тип-топ», даже вездесущие газетчики не обнаружили в этом ничего подозрительного, пресса ограничилась небольшими информационными сообщениями.

Дешево отделавшись от журналистов, «геологи» довольно потирали руки, не предполагая, что две крохотные заметки в провинциальных газетах в разделе хроники с настороженностью встретили совсем другие читатели.

Командование пограничного округа ждало перехода границы или иной провокации в ближайшие десять — пятнадцать дней. А когда началась пурга, последовал звонок на заставу. Предупреждение было своевременным, наше командование будто знало, что «геологи» станут действовать по принципу: чем хуже, тем лучше.

«В снегопад, когда сама природа усердно заметает следы, необходимо продвинуться по ущелью как можно глубже, желательно до выхода к населенному пункту, — думал нарушитель. — Если же это сделать не удастся — не лезть на рожон, а сутки-двое отсидеться в укромном месте и, лишь тщательно изучив обстановку, предпринять последний рывок: Зеленая Падь — город Н. Документы были в полном порядке, так что проблем с выездом из города не должно возникнуть».

Экипировку и грим предусмотрели до мелочей. С помощью опытного гримера лицо приняло такое неприметное и бесцветное выражение, начисто лишившись каких-либо индивидуальных особенностей, что стороннему глазу не за что и зацепиться. Лицо как лицо. Может, даже видел где-то. А вот где, какие глаза, нос, брови — скажешь не сразу. Впрочем, в неприметную физиономию никто вглядываться не будет. Одежду достали тоже неброскую. Долго думали: брать ли оружие? Решили: брать. Но в ход пускать лишь в самом крайнем, безвыходном случае.

— Ты не в Штатах, — не удержался от шутки один из наставников.

Когда небо начала затягивать глубокая серая пелена, Джон — руководитель их «экспедиции» — сообщил:

— Ну, старик, готовься. Завтра обещают такой снегопад, какого в этих местах так рано не наблюдалось уже лет двадцать.

И действительно, снег пошел как по заказу. Словно в густом тумане, ничего не было видно уже в пятнадцати — двадцати футах. Две полосы, оставленные лыжами, через семь — десять минут почти полностью заметало. Захоти он тогда вернуться через полчаса назад по своему следу, не смог бы этого сделать: лыжню засыпало. В этой пелене ничего не стоило заблудиться, но в том-то и состоял расчет, когда делалась ставка на плохую погоду, что ущелье вроде туннеля не давало сбиться с пути и обязательно выводило в нужную точку. Если, конечно, не свернешь себе шею.

Он долго брел по долине, незаметно переходящей в ущелье, которое русские неизвестно почему называли Зеленой Падью, хотя там никакой зелени, кроме лишайников на хаотически разбросанных валунах, не произрастало. Часто останавливался, прислушиваясь и вглядываясь в мутную пелену вокруг. Все будто вымерло. Но когда первый раз провалился в расщелину, стал больше смотреть под ноги, чем по сторонам. И все же снова угодил в каменную яму-ловушку. Не упал, а будто нырнул в снег, больно ударившись коленом об острый гранитный выступ.

Выбраться оказалось непросто. Руки и ноги не находили опоры. Мешали лыжи. Решил отстегнуть их. Но попробуй добраться до крепления, нащупать в снегу замок голыми руками! Мысленно чертыхаясь, потерял не менее получаса, пока выбрался на поверхность, порядком поизодрав одежду об острые камни.

Встал на свои пластиковые коротышки — не сломались! Через десяток метров почувствовал боль в колене. Думал, пройдет. Нет, с каждым шагом боль усиливалась, и тут он понял, что надо осмотреть ногу и вообще не плохо бы выделить на отдых минут двадцать — тридцать..

Приметив невдалеке у пещеры что-то темное, он направился туда в надежде укрыться от бури. Но оказалось, что это не пещера, а, скорее, грот с плоским камнем у входа, по необъяснимому капризу природы не занесенным снегом. Присел на камень, снял лыжи, осмотрел и пощупал колено. Дело, судя по всему, обстояло неважно: может быть, поврежден мениск, наверняка рассечена кожа, раз уж не выдержала знаменитая суперткань комбинезона. Колено надо забинтовать, а для этого снять чертову шкуру, разуться.