Сообщество разума - Марвин Мински

были детскими кубиками. Понятно, что эти агенты должны освоить данные навыки прежде, чем мы сможем научиться оперировать кубиками во внешнем мире предметов и объектов. К сожалению, мы мало знаем о сути таких процессов. Хуже того, мы практически не догадываемся об их протекании, поскольку «разумные» выводы и допущения вроде упомянутых выше обычно приходят на ум без малейших сознательных усилий с нашей стороны. Возможно, эта неосведомленность является следствием скорости, с которой эти навыки используют те самые блоки кратковременной памяти, которые в противном случае могли бы применяться для фиксации последних действий агентов.

24.6. Немы направлений

Когда мы думаем об объекте, находящемся в определенном месте, в нашем сознании протекают различные процессы. Некоторым нашим агентам знакомо «зрительное направление», в котором располагается этот объект; другие двигают нашей рукой, которая тянется к объекту; третьи как бы предугадывают ощущения от соприкосновения объекта с кожей. Можно знать, что кубик имеет плоские грани и прямые углы, но совсем другое дело – быть в состоянии узнавать кубик по виду (или протянуть руку и сжать пальцы, или ощутить кубик в своей ладони). Каким образом многочисленные агенты «переговариваются» относительно мест и форм?

Никто пока не выяснил, как формы и местоположения репрезентируются в уме. Агенты, которые отвечают за это, развиваются с тех самых пор, как животные впервые начали двигаться. Некоторые агенты должны быть связаны с движениями рук и пальцев, другие должны оперировать зрительными образами, а третьи должны репрезентировать отношения между нашими телами и окружающими нас объектами.

Как мы можем использовать столько разнообразной информации одновременно? В следующих разделах я предложу свою гипотезу по данному вопросу: многие агенты нашего ума используют фреймы, терминалы которых управляются массивами квадратов взаимодействия. Только теперь мы будем применять эти массивы не для репрезентации взаимодействия различных причин, а для описания отношений между соседними локациями. Например, размышления об облике объекта или его местоположении подразумевают активацию «квадратоподобного» семейства фреймов, каждый из которых в свою очередь репрезентирует подробное описание соответствующей части общей картины. Если мы действительно используем такие процессы, это может объяснить некоторые психологические явления.

Если мы идем по трубе, нам будет привычно думать о дне, потолке и боковых сторонах, однако мы вряд ли сможем четко их разграничить. Без способа репрезентировать картину через знакомые части мы не получим устоявшихся навыков мышления, которые можно здесь применить.

Рис. 119

Схема призвана показать, что мы репрезентируем направления и местоположения, сочетая их с особым набором подобных прономам агентов, которые далее предлагается называть «направленемами». Позже мы увидим, что они используются во многих сферах мышления.

24.7. Фреймы-картинки

Когда мы видим нечто совершенно новое, не похожее на все, что мы когда-либо видели, это означает, что ни один из наших предварительно подготовленных фреймов не подходит к конкретной ситуации. Но подобное редко случается со взрослыми. Например, мы собрали достаточное количество фреймов для репрезентации большинства помещений, которые, вероятно, увидим, будь то кухня, спальня, офис, фабрика или концертный зал; один из них, как правило, совпадает с очередным местом, в котором мы оказались. Кроме того, мы почти всегда можем использовать менее конкретный фрейм, идеально подходящий для любого помещения – фрейм с терминалами, которые соответствуют потолку, полу и стенам. Далее каждая из этих шести поверхностей может быть представлена в свою очередь своим фреймом, который имеет терминалы для нескольких нечетко определенных областей. Конкретизируя, давайте используем нашу идею «направленем» и разделим каждую поверхность – то есть потолок, пол и четыре стены – на зоны, соответствующие девяти областям квадрата взаимодействия. Тогда типичная репрезентация может быть представлена следующим образом:

Рис. 120

Несмотря на свою простоту, схема предлагает нам довольно много информации. Она достаточно отражает структуру, чтобы напомнить позже, что «окно было слева, справа на стене висели полки, а в правом углу стоял стол». Описание, конечно, может показаться не совсем точным, но нужно учитывать, что обычно мы не запоминаем ничего в точности, за исключением тех случаев, когда объекты привлекают к себе особое внимание; как правило, вполне достаточно примерно знать, где стоял телевизор, а по умолчанию мы допускаем, что он располагался на столешнице. Требуется удивительно мало таких наблюдений, чтобы позже мы могли определить, какие изменения произошли.

Располагай мы большим количеством времени, можно было бы замечать больше деталей и включать их в наш фрейм, дополняя его «подфреймами». Это позволило бы преодолеть ограничение, связанное с малым числом терминалов. Например, можно было бы отметить, что окно ближе к полкам, чем к телевизору, и расположено ближе к потолку, а не к полу. А если бы очертания стола с телевизором на нем напомнили нам животное с рогами, репрезентация тоже могла бы зафиксировать этот факт.

Допустим, что сначала мы опознали картинку как изображение гостиной, но позже выяснили, что стол на самом деле кухонный. Нужно ли отбрасывать все прежние размышления, активировать другой фрейм и начинать все заново? Вовсе нет; далее мы изучим удобный способ переключения между фреймами при сохранении накопленных знаний. Хитрость заключается в том, что все наши фреймы для разных помещений должны иметь одни и те же терминалы; когда мы меняем фреймы, информация сохраняется.

24.8. Как работают визуальные фреймы

Мы видели, как «фреймы-картинки» могут репрезентировать пространственные воспоминания; теперь зададимся вопросом о том, откуда берутся в уме такие фреймы. Мы будем использовать ту же методику, какую применяли для конструирования трансфреймов, но внесем одно небольшое изменение. Чтобы создать визуальный фрейм, мы просто заменим прономы нашего трансфрейма набором из девяти «направленем»! На приведенной ниже схеме также показан агент, предназначенный для активирования фреймов.

Рис. 121

Чтобы сопоставить идею визуального фрейма с деятельностью нашей системы зрения, вообразим, что мы смотрим на какой-то реальный объект. Наш взгляд перемещается в разных направлениях, подчиняясь в некоторой степени «направленемам». Теперь допустим, что при каждом движении глаз те же самые «направленемы» активируют строки З, ведущие к соответствующим терминалам определенного визуального фрейма. Предположим также, что эти строки З готовы к созданию новых воспоминаний. Всякий раз, когда мы будем переводить взгляд, система зрения станет фиксировать увиденное, – а соответствующая строка З станет запоминать, что мы видим, когда смотрим в конкретном направлении!

Теперь предположим, что тот же фрейм активируется позднее, на сей раз памятью, а не некой картиной перед глазами. Как только любой из наших агентов «захочет» посмотреть в каком-то направлении,