И жили они долго и счастливо - Алёна Селютина

комнаты. «Кажется, я передумала делить с тобой спальню», – пробормотала Василиса, накрываясь одеялом с головой. Пришлось встать и впустить чертовку. Всем своим видом демонстрируя недовольство, голубка дала открепить с лапки капсулу со свитком и немедленно улетела, не оставшись передохнуть и не дожидаясь ответа. Но по ее идеально белому оперению Кощей узнал имя адресанта еще до того, как развернул послание. А уже через несколько часов выяснилось, что приглашение на ужин получили не только он и Василиса, но и Сокол с Настей и Баюн.

Как же не вовремя все это было! Им наконец удалось переговорить с Тихомиром, и тот сообщил, что положение небесных тел им благоволит и провести свадьбу можно будет в ближайшее время. Обещал назвать точную дату как можно скорее. Все мысли Кощея были заняты этим событием, и так не хотелось ни на что отвлекаться. Полтора века назад он встал с Марьей в Круг, влекомый одним-единственным желанием: обезопасить себя и трон. Скрепив с ним союз таким образом, Марья уже не могла сотворить с ним зло без вреда для самой себя. К тому же такой брак выглядел более весомым в глазах его подданных, не желавших подчиняться кому попало. Мотивы Марьи Кощея волновали мало, она отлично изображала чувства, и он поверил, что ее желание обратиться к богам вызвано романтической горячкой. Теперь же он понимал: таким образом она надеялась приобщиться к его бессмертию.

С Василисой все было гораздо сложнее. После того как она высказала ему свою теорию, подтвердив доказательствами, Кощей внезапно понял, что не знает, как вести себя с ней дальше.

Теория Василисы объясняла абсолютно все.

Она любит его. И именно это чувство – чувство, которое он давно похоронил для себя, – согревало его все эти годы.

Почти семнадцать лет, сам того не понимая, он нежился, купался, утопал в ее любви, при этом раз за разом отказывая Василисе в заветных словах, не желая обманывать и успокаивая себя тем, что ей тоже вовсе не обязательно любить его.

И теперь он не мог отделаться от ощущения, что предал ее. Просто использовал, не дав ничего взамен. Имел ли он право после этого ввести ее в Круг? Что он мог ей предложить? Ему так хотелось, чтобы она была его. Но она и так была, почему он не удовлетворился этим, зачем захотел привязать к себе навечно?

Да потому что Баюн прав: он, Кощей, законченный эгоист, способный думать только о себе и о своей выгоде! А что, если боги отказали ему в союзе с Марьей именно потому, что он не способен на любовь, и в этот раз откажут снова? Как переживет такой исход Василиса? Готов ли он это проверить?

И сейчас ему нужно было разобраться в себе и в ситуации, понять, как действовать дальше, а не решать проблемы, создаваемые Лебедью.

Тем более существовал еще один важный вопрос, который требовалось обсудить с Василисой как можно быстрее, а он все никак не мог решить, как к ней с этим обратиться. Чувствовал: ей его идея не придется по душе. Но точно знал, что через несколько лет она будет ему благодарна. Плох тот правитель, который не думает наперед.

Кощей спустился на первый этаж, дошел до одного из кабинетов, переделанного в учебную аудиторию, и взглянул на часы. И ровно в этот момент двери отворились, и из них вышло человек пятнадцать – все, кто час до этого слушал лекцию его жены. Он подождал, пока они пройдут мимо, и шагнул внутрь. На мгновение залюбовался Василисой, ощутив гордость за нее. Сидя за столом, она складывала материалы и выглядела собранной и уверенной в себе. За передней партой напротив нее остался старичок, и, когда Кощей вошел, он повернулся к нему, оглядел внимательно. Глаза были слишком уж молодые для того, за кого он себя выдавал. Кощей прошептал слова заговора и взглянул под личину. Старичок оказался одним из воробьев Сокола. Кощей сдержанно кивнул ему.

– Мне надо переговорить с Василисой, – сказал он, тоном давая понять, что не желает свидетелей при этом разговоре.

Старичок вопросительно взглянул на Василису, та улыбнулась и кивнула.

– Спасибо, Юрий, все в порядке, подождите в коридоре.

Когда он вышел, Кощей махнул рукой, запечатывая дверь и ставя купол.

– Не спросишь меня о чем-нибудь? – поинтересовался он, садясь за парту перед ней.

– Я уже устала выдумывать вопросы, – вздохнула Василиса.

– А вдруг я пришел тебя похитить?

– Тогда у тебя есть десять минут, потому что затем у меня следующая лекция, – кивнула она. – Но на это время я вся твоя. Похищай.

– Надо поговорить.

Василиса закончила складывать бумаги, отложила их в сторону, чинно сложила руки на столе и устало посмотрела на Кощея.

– Я устала от плохих новостей, – призналась она.

– А я устал их тебе приносить, – покачал головой Кощей. – Но, боюсь, мне опять нечем тебя порадовать.

Она прикрыла глаза, вероятно, мысленно сосчитала до десяти, потом поторопила:

– Давай уже, не томи.

– Баюн и Сокол с Настасьей тоже получили приглашения. Больше нет сомнений, что Лебедь все знает. Я понятия не имею, зачем она устроила этот фарс с ужином и что в итоге хочет получить. Есть вероятность, что нам придется уйти в Навь прямо с Буяна. Впрочем, это не проблема. Но есть еще кое-что… Я хотел сообщить тебе немного позже, когда буду уверен, но времени раздумывать у меня, судя по всему, не осталось, а я не могу принять это решение в одиночку. Я предложил Демьяну заключить со мной договор на ученичество, и он согласился. Но мне бы хотелось получить и твое согласие.

Василиса выпрямилась на стуле. И на лице ее отобразились ужас вперемешку с изумлением.

– Ты… ты хочешь забрать его в Навь? – выдохнула она. – Кош… Зачем?

Это было именно то, что он и ожидал услышать. И он даже готовил ответы, но это все равно не облегчило ситуацию.

– Затем, что я подготовлю его, и лет через пятнадцать-двадцать он будет заменять меня на троне на время моего отсутствия. А мы сможем вернуться в этот мир.

– А как же Агата?

– А что Агата? Зимой ей исполнится восемнадцать. Она сможет выйти отсюда, не боясь органов опеки, и устроиться в этой жизни ей будет куда проще, если не придется при этом заботиться о тринадцатилетнем брате.

– И она согласна?

– Демьян согласен.

– Ему двенадцать! Он понятия не имеет, на что соглашается! – воскликнула Василиса, поднимаясь со стула. – Он даже ни разу не был там! И потом, ученичество – это же… Это же почти как взять в семью…

– Перестань, – поморщился Кощей. – Никто не требует от тебя изображать его мать. Если не захочешь, можешь вообще с ним не пересекаться – замок большой.

Василиса скептически вздернула бровь. «Именно так я всегда и поступаю и именно поэтому тебе нужно мое согласие», – говорил ее взгляд.

– Послушай, – вздохнул Кощей, – Демьян – идеальный вариант. Его потенциал и отсутствие родни – я не смогу найти другого такого. И что бы ты ни говорила, ты не готова жить в Нави, а я не готов принести тебя в жертву. Это наш шанс.

– А как же Лебедь? Как мы вернемся?

– Один раз я уже замел следы. Смогу и во второй.

– Мне нужно подумать, – откликнулась Василиса, отходя к окну, и снова воскликнула, не сдержавшись: – Кош, он же ребенок!

– Да, сейчас он ребенок, – не стал спорить Кощей. – А через шесть лет будет взрослым человеком. И очень сильным магом. Темным магом. Ты же не думаешь, что никто не заинтересуется им? Я просто перехвачу его первым и дам шанс на достойную жизнь.

Василиса вернулась за стол, села, посмотрела на него. Голубые-голубые глаза. Заменят ему небо в Нави.

– Почему все так гадко, Кош? – спросила она.

– Не все, – ответил он. – Вот ты делаешь доброе дело. Помогаешь людям. И это здорово. А остальное… Просто жизнь. И вечно приходится выбирать из двух зол.

– Но я хочу принять правильное решение.

– Иногда правильного решения просто нет.

– Звучит как оправдание…

В кабинет постучали. Кощей снял блок и купол, дверь приоткрылась, и в нее заглянула голова старичка.

– Василиса Петровна, все в порядке? – поинтересовался он. – Все уже собрались.

– Да-да, – кивнула она, – еще минуту, и мы начнем.

Голова исчезла, дверь закрылась. Кощей встал и подошел к ней, поцеловал в макушку.

– Не принимай все это слишком близко к сердцу, – попросил он. – Все будет хорошо, и с Демьяном тоже.

– Обсудим дома.

– Конечно, – кивнул Кощей. – Я заберу тебя с работы, никуда не уезжай одна. Будь осторожна. И, Василиса, ты помнишь, что обещала мне?

– Помню.

– Тогда сделай это сегодня.

Василиса кивнула, поймала его ладонь, поцеловала костяшки. Горький это был поцелуй. Кощей надеялся на привычную волну тепла, но ее так и не последовало.

Он вышел