И жили они долго и счастливо - Алёна Селютина

серого, белого и зеленого и тянулось настолько, насколько хватало взгляда, упираясь на горизонте в небо.

Восточная сторона острова была обнесена крепостной стеной, а за ней сверкали позолоченными куполами белокаменные царские палаты. За стену, разумеется, никого не пускали, но любоваться никто не запрещал. У въездных ворот посменно несли караул двое из тридцати трех богатырей. Смена часовых происходила строго по-военному. Это было красиво, и посетители острова останавливались полюбоваться зрелищем. Василиса тоже в первые дни останавливалась, потом привыкла.

Основная же жизнь острова протекала вне крепости. Буян представлял собой странную помесь двух миров, и это проявлялось во всем. То и дело можно было наблюдать, например, как девушки у колодца в ожидании своей очереди беседуют друг с другом, наматывая на палец пластмассовые бусы, или как какой-нибудь мужик, сидя на крыльце, чинит сапоги, прислушиваясь к стоящему рядом радио…

Василису поселили в подворье для приезжих, выделив ей небольшую комнату. И тут ей пригодились навыки жизни в общежитии. Однако ни общая баня, ни шум из соседних комнат по ночам ее не смутили. Она была счастлива. Здесь, на Буяне, ее пьянило осознание того, что она поставила перед собой цель и идет к ней. Сильная, смелая и независимая. Все было ново и интересно, учиться приходилось с самого утра и до позднего вечера, и, возвращаясь к себе в комнату, она падала и засыпала, чтобы проснуться с петухами и начать все сначала. Первую неделю она совсем не скучала по Кощею. Ей просто не хватало времени, чтобы думать о нем, хотя иногда она и чувствовала себя за это виноватой. Но, прощаясь, он сам сказал, чтобы она сосредоточилась на учебе и ни о чем не волновалась. Вот она и не волновалась. Однако на выходных стало неуютно. За редким исключением, когда Кощей уходил в Навь, они проводили их вместе. И сейчас хотелось взять его под руку и показать все, что ей здесь понравилось, разделить с ним радость открытия нового. Она позвонила ему в обед, и они проболтали почти час, пока не закончились деньги на сотовом и их не разъединили. Тогда Василиса с негодованием бросила взгляд в окно, в котором виднелись золотые купола. Если бы не дурацкий запрет Лебеди на блюдечки и прочие соответствующие артефакты, не пришлось бы терпеть подобные неудобства.

В понедельник снова началась учеба, но совсем не думать о Кощее уже не получалось. Она бросала ему сообщения, а ответы приходили все более и более скупые, что не могло не тревожить.

«У нас все нормально?» – написала она как-то вечером. «Да», – ответил Кощей.

Что ж, да значит да. Ведь так?

В пятницу она легла пораньше. Куратор ждал ее в субботу в обед у себя, чтобы проверить усвоенный за две недели материал.

СМС пришла ночью. Разбуженная звуком входящего, Василиса сонно продрала глаза и уставилась на экран.

Рыба сегодня особенно удалась. Жаль, что ты не можешь оценить.

Она удивленно перевела взгляд на часы, большая стрелка уверенно указывала на двенадцать. У Кощея в это время должно было быть четыре часа утра. Какая рыба? Почему сегодня? Можно было, конечно, не отвечать, но они и так слишком мало общались за последние дни, и он впервые за неделю написал ей сам. Она легла на бок, подперев голову рукой, и набрала:

Опиши.

Приготовилась ждать, но ответ пришел очень быстро.

Сочная и нежная, запеченная в соусе из белого сухого вина и бальзамического уксуса.

Кош, ты пытаешься сделать так, чтобы я срочно вернулась к тебе?

А получается?

Ты близок к успеху.

Тогда я расскажу тебе, что было на десерт.

Четыре часа переписки. У Василисы на телефоне дважды заканчивались деньги, и Кощей дважды каким-то неведомым образом пополнял ее счет. Не до терминала же бегал, в самом деле… Они прервались только потому, что она несколько раз заснула, и, угадав это по длительным паузам между сообщениями, он настоял на том, что пора заканчивать. В результате Василиса выползла из постели жутко невыспавшейся, но это не имело никакого значения. Предполагалось, что все утро она будет штудировать и повторять, однако у захлестнувшей ее эйфории были свои планы. Никак не получалось сосредоточиться на записях, вместо этого она то и дело вспоминала то одно, то другое сообщение и начинала хихикать. Какая уж тут учеба… Сердцем Василиса была далеко от Буяна, да и умом, судя по всему, тоже. Наверное, думала она, бредя к куратору, так чувствовали себя в этом мире шестнадцатилетние подростки, впервые познавшие, что такое говорить до рассвета с любимым человеком.

На этой мысли Василиса резко затормозила, остановилась как вкопанная посреди дороги.

С каким-каким человеком?

Огляделась в надежде, что сейчас кто-нибудь выпрыгнет из-за кустов и заверит, что ей просто показалось. Но ничего такого не произошло. Буян продолжил жить своей жизнью: плескалось море, кричали чайки, сновали туда-сюда люди, богатыри несли караул, и сверкало в позолоченных куполах царских палат солнце. Василиса невольно испытала острую зависть к проживающей в них Лебеди. Живет себе счастливо замужем последние триста лет и бед не знает, и уж на нее-то наверняка не обрушиваются то и дело озарения.

Нет, наверное, все же показалось. Василиса готова была признать, что влюблена в Кощея, но признать, что любит его… Определенно, нет. Любовь – слишком сложное чувство, чтобы возникнуть ни с того ни с сего всего через каких-то пять месяцев отношений. Слишком серьезное чувство.

Где-то в Тридевятом у нее были внуки, а она тут рассуждает о серьезности!

Но не могла же она действительно его полюбить. Василиса помотала головой и пошла дальше. Это все от долгой разлуки, уверяла она себя. Она вернется к нему и успокоится.

В тот день учеба не задалась. Она все время думала о Кощее, а когда ее куратор отворачивался, то и дело проверяла телефон. Кощей молчал. В обед она не выдержала и написала сама. Прошла минута. Потом пять. Потом десять. Ответа не было, и это сводило с ума. Уже нужно было возвращаться. Василиса набрала еще одно сообщение, подумала, стерла, бросила сотовый в сумку и в полном смятении отправилась обратно к куратору.

Кощей написал через час, когда Василиса уже решила, что ночью все-таки сказала ему что-то не то и они, кажется, расстались. Извинился, что не смог ответить сразу, пояснил, что забыл телефон в машине и долго не мог найти. Василиса протяжно выдохнула и ответила. Потом ответил он. В результате этой ночью она тоже не спала.

Экзамены Василиса, к своему удивлению, выдержала с блеском. Вышла из кабинета и рассмеялась. У нее получилось! Она смогла! Поспешно отправила сообщение Кощею. «Я и не сомневался», – ответил он. И добавил через минуту: «Горжусь тобой». После этого уже никакой праздничный торт не требовался.

Учитывая бесконечный поток СМС, которыми они с Кощеем обменивались на протяжении двух последних недель ее учебы, командировка на Буян обошлась ей очень дорого, но она положила начало их будущей многолетней переписке, о чем Василиса, впрочем, тогда знать еще не могла.

С Буяна Василиса вернулась после экзаменов вечером в пятницу, так же, как и ушла, зеркалом, проход через которое открывался для посетителей острова по распоряжению уполномоченных лиц. Она получила заветные документы и была чрезвычайно довольна собой. Улыбаясь и вдыхая полной грудью знакомый воздух, прошла дорожкой парка, утопающего в зелени берез. Все было родное и хорошо знакомое – и одновременно с этим немного другое.

У ворот Конторы стоял черный джип Кощея. Василиса села и в успокаивающе родном салоне автомобиля почувствовала себя едва ли не дома. Ощутила, что именно в этой точке закончилось ее путешествие.

– Привет, – улыбнулась она Кощею.

– Привет, – откликнулся он.

Он смотрел на нее как-то странно. Василиса не смогла понять его взгляд, дотянулась и легко поцеловала.

– Отвезешь меня домой?

– Поехали лучше ко мне, – предложил Кощей. – Я приготовил ужин. Рыбу.

– Кош…

Она вовсе не собиралась ехать к нему сразу после возвращения. Ей нужно было в свою квартиру: разобрать вещи, отдохнуть. Вот завтра…

– Послушай… Я устала, и мне нужно еще столько всего сделать до начала работы… И душ бы принять. На Буяне была только общая баня.

– Вот и примешь у меня.

– Но дома наверняка…

– Завтра суббота, я верну тебя домой, и ты все успеешь.

– Кош!

– Но…

– Ты обещал! – воскликнула Василиса и прикусила губу. Она вовсе не хотела ему об этом напоминать.

– Что именно я обещал? – рявкнул вдруг Кощей. – Что не буду хотеть провести с тобой время после твоего месячного отсутствия?

Василиса вздрогнула и не ответила. Уткнулась взглядом